Лорен Кейт - Обреченные

Нет, не одного.

Подняв взгляд на переплетение ветвей, девочка содрогнулась. Сотни затаившихся, темных, дурно пахнущих теней.

Они струились над ее головой между высоких секвой. Как будто кто-то в облаках опрокинул огромную банку черных чернил, и те расплескались по небу, просочились в кроны деревьев, стекая с одной ветви на другую, так что весь лес превратился в сплошную темную кляксу. Поначалу было почти невозможно сказать, где заканчивается одна тень и начинается другая и которая из них настоящая, а которая — вестник.

Но вскоре они начали изменяться, проявляя себя — сперва украдкой, как будто невинно колыхались в меркнущем свете дня, а затем все откровеннее. Они высвобождались, отрываясь от насиженных ветвей, и тянули свои щупальца темноты все ниже и ниже, все ближе к голове Люс. Подманивали или угрожали ей? Девочка держала себя в руках, но никак не могла выровнять дыхание. Их было слишком много. Чересчур. Она хватанула ртом воздух, пытаясь не поддаться панике, но сознавая, что уже поздно.

И побежала.

Сперва Люс направилась на юг, обратно к общежитию. Но кружащаяся черная бездна в вышине двигалась вместе с ней, шелестя нижними ветками секвой и подтягиваясь все ближе. Холодные и колкие, тени касались ее плеч. Девочка вскрикивала, когда они нашаривали ее, и отмахивалась от них голыми руками.

Она свернула, метнувшись в противоположном направлении, к Нефскому дому на севере. Там Люс найдет Майлза, или Шелби, или даже Франческу. Но вестники не пустили ее. Они тут же скользнули вперед, разбухая на глазах, поглощая свет и перекрывая ей путь. В их шипении тонул приглушенный шум нефилимского лагеря, отчего друзья Люс казались невообразимо далекими.

Девочка заставила себя остановиться и глубоко вздохнуть. Она знает о вестниках намного больше, чем прежде. Ей не с чего настолько их бояться. В чем же трудность? Возможно, она понимает, что подбирается к чему-то, к каким-то воспоминаниям или сведениям, способным изменить течение ее жизни. И ее отношения с Дэниелом. Правда в том, что она боится не самих вестников. Она боится того, что может в них увидеть.

Или услышать.

Вчера Люс наконец-то поняла слова Стивена о том, что шум вестников можно исключить — она способна подслушивать свои прошлые жизни. Прорваться сквозь помехи и сосредоточиться на том, что хочет узнать. Что ей нужно узнать. Стивен наверняка намеренно дал ей эту подсказку, наверняка понимал, что она прислушается и применит свое новое знание к вестникам.

Девочка развернулась и шагнула обратно в сумрачное уединение рощи. Свистящие звуки, издаваемые вестниками, постепенно стихли.

Темнота под пологом леса окутала ее холодом и землистым запахом гниющей листвы. В полумраке вестники потянулись вперед, устраиваясь вокруг нее и снова маскируясь среди обычных теней. Некоторые из них двигались торопливо и резко, как солдаты, выполняющие приказ, другие — с плавным изяществом. Люс гадала, отражает ли их вид какие-то особенности сокрытых в них посланий.

Она по-прежнему многого не знала насчет вестников. Их настройка не давалась ей интуитивно, словно возня со старым радиоприемником. Услышанное вчера — единственный голос среди множества голосов — донеслось до нее лишь случайно.

Раньше прошлое могло казаться ей непостижимым, но теперь девочка чувствовала, как оно давит на темные поверхности, стремясь прорваться на свет. Она закрыла глаза и сложила ладони горстью. И там, во мраке, с отчаянно колотящимся сердцем, Люс пожелала, чтобы тени раскрылись перед ней. Она взывала к этим холодным, темным созданиям, упрашивая их поведать ей прошлое, пролить свет на их с Дэниелом историю. Она взывала к ним — пусть помогут разгадать тайну: кто он такой и почему выбрал именно ее.

Даже если правда разобьет ей сердце.

По лесу раскатился женский смех. Такой отчетливый и полнозвучный, что, казалось, окружил Люс со всех сторон, отражаясь от ветвей деревьев. Она попыталась проследить его источник, но здесь собралось слишком много теней — девочка не представляла, как вычленить нужную. А затем кровь застыла у нее в жилах.

Это был ее смех.

Не нынешний, но прежний, из ее детства. До Дэниела, до Меча и Креста, до Тревора… до жизни, полной тайн, лжи и столь многих вопросов, на которые нет ответа. До того, как она впервые увидела ангела. Смех слишком невинный, слишком беззаботный, чтобы принадлежать ей теперешней.

Ветерок закружился в кронах у нее над головой, и пригоршня коричневых иголок осыпалась на землю. Они шуршали, словно дождевые капли, присоединяясь к тысячам предшественниц, гниющих на земле. И среди них падал единственный крупный лист.

Плотный, с неровным краем, совершенно невредимый, он медленно планировал, как будто неподвластный земному притяжению. Черный, а не коричневый. И он не улегся на землю, а легко слетел в протянутые ладони.

Не лист, а вестник. Склонившись рассмотреть его поближе, девочка снова услышала смех. Где-то внутри смеялась другая Люс.

Девочка бережно потянула за зубчатые края вестника. Куда более податливый, чем она ожидала, тот оказался холодным как лед и лип к пальцам. От легчайших прикосновений он становился все больше. Когда он вырос примерно до квадратного фута, Люс выпустила его из рук, и вестник, к ее радости, завис перед ней на уровне глаз. Она с усилием сосредоточилась — слушая, заглушая мир вокруг себя.

Поначалу ничего, но потом…

Новый нарастающий смех донесся из глубины тени. Затем покров тьмы разлетелся клочьями, и картинка внутри прояснилась.

На этот раз первым появился Дэниел.

Люс была счастлива увидеть его даже на экране вестника. Его волосы оказались на пару дюймов длиннее, чем он носил сейчас. И он был загорелым — плечи и переносица приобрели бронзовый оттенок.

Нарядные темно-синие плавки, какие она видела на семейных фотокарточках семидесятых годов, смотрелись на нем превосходно.

За спиной Дэниела виднелась опушка густого леса, пышно-зеленого, расцвеченного ягодами и белыми цветами, которых Люс никогда прежде не видела. Ангел стоял на кромке небольшого отвесного утеса над сверкающим озерцом. Но взгляд его был устремлен вверх, на небо.

И снова этот смех. А затем собственный голос Люс, прерываемый хихиканьем.

— Прыгай сюда скорее! — потребовала она.

Девочка подалась вперед, ближе к окошку вестника, и увидела прежнюю себя, в желтом купальнике — она удерживалась на плаву стоя. Ее длинные волосы рассыпались вокруг, по поверхности воды, черным ореолом. Дэниел поглядывал на нее, но по-прежнему больше смотрел на небо. Мышцы на его груди напряглись. И Люс посетило дурное предчувствие, что она уже знает причину.

Небо заполняли вестники, словно стая огромных черных ворон, туча настолько густая, что они затмевали солнце. Давняя Люс в воде ничего не замечала, ничего не видела. Но от наблюдения за всеми этими вестниками, мечущимися и скапливающимися во влажном воздухе дождевого леса, сквозь картинку, созданную вестником же, у нынешней Люс вдруг закружилась голова.