Ирина Лунгу - Любовь и страсть Ангела

Но водитель почему-то не обращал внимания на то, что происходило сзади, целиком сосредоточившись на дороге.

— Выпусти меня отсюда! — Катя принялась лупить Разиэля кулачками, а он только сидел, не пытаясь даже защититься и только смог вымолвить:

— Машина едет.

— Ненавижу тебя! Ненавижу, — кричала девушка, продолжая лупить ангела, и тут он решился, — схватил её запястья, держа их в одной ладони, а второй обхватил её затылок и привлёк к себе, впиваясь в губы поцелуем. Это был его первый поцелуй, и он даже растерялся от первых чувств. Губы Екатерины были мягкими, тёплыми и податливыми, а когда она приоткрыла их, пропуская в ротик его язык, Разиэль застонал, настолько сладким было ощущение. Ощущение от поцелуя с любимой женщиной. Екатерина уже не сопротивлялась, и он отпустил её руки из захвата, а она тут же схватила его за воротник пиджака и отстранилась.

— Ненавижу, — снова прошептала Катя, прежде, чем наброситься на его губы с новым поцелуем.

— Давид, о Господи! — Габриэль стоял и смотрел, как к нему приближается его друг, всё ещё в виде танцовщика, разве что только огромные белоснежные крылья за спиной выбивались из общей картины. — Немедленно перевоплотись, тут ангелы!

Дав беспечно махнул рукой, потрясая в воздухе маленькими искусственными крыльями, которые вытащил из подмышки.

— Чего они там не видели? — он бросил крылья на ступени возле колонн и уселся на них сверху, — ты видишь, что мне выдали для танца?

Габриэль хохотнул:

— Я тебе больше скажу, я видел твоё исполнение, — он поднял руки вверх и качнул бёдрами туда-сюда, — Ты был великолепен!

Дав метнул на друга быстрый взгляд, но ничего не ответил.

— А ты знаешь, мне кажется, Разиэлю понравилось стать чуть-чуть порочным. Ему всё больше нравится быть человеком, несмотря на то, что в начале он сомневался.

Габриэль кивнул.

— Да, я тоже так думаю. Уверен, что даже если бы у него сейчас был выбор, он остался бы на земле. Мало того, — он наставительно поднял палец вверх, — Даже если представить, что они с Екатериной не вместе, думаю, и в этом случае он бы остался на земле.

Дав задумчиво посмотрел куда-то вдаль, на верхушки дальних гор.

— А я бы не согласился жить на земле, — наконец, протянул он.

— Почему? — удивился Габ, — Мне казалось, тебе там понравилось.

— Неа, — Давид покачал головой, и тут приподнялся и вытащил из-под себя крылья, — Во-первых, там неудобные штаны, а, во-вторых, там выдают отвратительные крылья!

Если Разиэлю раньше и казалось, что проявить к Екатерине физическое влечение означает принизить её и те чувства, которые он к ней испытывает, то сейчас, когда его губы и его руки касались её тела, он отбросил прочь все сомнения. Это было настоящее чудо, — держать в своих руках ту, которой были отданы душа и сердце. Время и вечность. Крылья и небо. Он готов был положить к её ногам весь мир, даже если бы она отказала ему, а сейчас он готов был перевернуть кверху ногами даже небеса со всеми их ангельскими уровнями.

Казалось, они не прерывали поцелуй ни на секунду, каким-то чудом оказавшись в квартире Олега, потому что он инстинктивно чувствовал, что должен привести её к себе. Так было верней. И в то же время вечный спутник человека — сомнение — сейчас незримо витал над Разиэлем. Он начал сомневаться, что сможет дать Екатерине то, что она заслуживает, что он тот, ради которого можно было бы забыть обо всех остальных. Как и сомневался в том, что для Кати он кто-то особенный, с кем она захочет быть и дальше.

Разиэль прерывал свои горячие поцелуи, но только для того, чтобы обхватить ладонями лицо Екатерины и нежно и трепетно целовать каждый миллиметр её кожи, наслаждаясь тем, что она рядом и что она позволяет себя целовать.

Катя прерывисто дышала, пока её руки цеплялись за плечи Олега, а её всю охватила такое безудержное желание, которого она не испытывала никогда. И чем медлительнее и нежнее были движения Олега, тем сильнее внутри неё разгорался пожар желания. Она схватила Олега за воротник рубашки и рванула его в стороны, с удовлетворением отмечая, что пуговицы запрыгали по полу. Олег замер, а Катя принялась целовать его шею, в то время, как он с силой прижал её к себе, наслаждаясь неземным блаженством.

— Катя, Катя, — только и выдыхал он, на каждое движение её губ. Он не знал, что ему делать, как доставить ей такое же удовольствие, какое она дарила ему.

Екатерина потянула его за руку, оборачиваясь и только сейчас, кажется, осознавая, где они находятся.

— Где у тебя спальня? — выдохнула она, прерывающимся полушёпотом.

Разиэль нахмурился при слове «спальня».

— Она там, — он махнул в сторону одной из дверей, — А зачем?

Катя усмехнулась.

— Буду укладывать тебя спать, — рассмеялась она.

Ей вообще казалось, что она совращает какого-нибудь невинного ангела, но это было даже приятно-возбуждающе. И было невозможно представить, что вот этот образчик животно-мужской красоты со стеснительным взглядом, невинен, как младенец. Хотя, если он хочет поиграть в такую игру, это будет даже интересно.

Катя вошла в спальню, ведя за собой Олега, и повернулась к нему лицом, начиная медленно и дразняще снимать с себя одежду. А он стоял и смотрел на это всё со смесью восторга и смущения, но не смел оторвать взгляд ни на секунду. Вот в сторону улетела кофточка Кати, открыв жадному взору Разиэля совершенство её тела и красивую грудь в кружеве белья. Вот следом за кофточкой мягко приземлились на пол шортики девушки, и Разиэль поспешно отвёл взгляд, но снова вернулся глазами к этому абсолютному совершенству, заключённому в Екатерине.

А Катя ликовала, — перед ней стоял великолепный, мужественный, возбуждающий мужчина, с разорванной на груди рубашкой, открывающей его бронзовое от загара тело, и этот мужчина и всё его внимание принадлежали сейчас лишь ей одной.

Она подошла к нему вплотную, с удовольствием отмечая, как его тело ещё больше напряглось, и, чуть приподнявшись на носочках, прошептала в ухо:

— Тебе понравилось, когда та девушка выделывала на твоём теле пируэты?

Разиэль замотал головой, будто его обвиняли во всех смертных грехах разом.

— Нет, то есть, да, точнее нет.

Катя улыбнулась сама себе.

— Так да, или нет? — продолжала она допрос, одновременно скользя рукой вниз по груди Разиэля, пока, наконец, она не остановилась на уже слишком возбуждённом достоинстве мужчины. От этого прикосновения Разиэль вздрогнул и уже забыл, о чём его спрашивают.

— Нет, — выдохнул он, когда рука Екатерины скользнула к пряжке ремня, — Нет, не понравилось.

Катя скептически хмыкнула, но ничего не ответила, потому что ей самой нравилось это ощущение ревности, которое рождали воспоминание о том, как брюнетка скакала на её Олеге. И эту ревность, щедро сдобренную страстью и желанием, она и собиралась выплеснуть на Олега. А он, похоже, был этому только рад.