Ирина Лунгу - Разделяя миры

Айрин.»

Эндрю дочитал письмо и стёр с щёк слёзы, которые беспрерывно текли из глаз на протяжении всего чтения письма. Потом порывисто встал, положил листок на столик и, присев на колени возле Айрин, тихонько позвал:

— Айрин, любимая, это я, Эндрю, ты слышишь? Я верю, что ты слышишь! Я верю тебе от начала и до конца, я здесь, я здесь, родная, и ты нужна мне, как никогда в жизни! Ты слышишь? Ты нужна мне, как никто никогда не был нужен на земле! Вернись ко мне, умоляю! Вернись! Будь со мной, иначе мне незачем жить на этом свете! Вернись, вернись!!!

Голова Эндрю упала на кровать и рыдания сотрясли всё его тело, он всё повторял и повторял слово «вернись», а рядом лежала безучастная ко всему Айрин.

Айрин очнулась в больничной палате сразу после того, как написала письмо. Она крепко закрыла глаза, и поняла, что теперь она вернулась сюда навсегда. Но какая- то часть её сознания, отказывалась верить в то, что она потеряла Эндрю навеки. Поэтому Айрин лежала и тихонько плакала. Вот пришла медсестра и вколола что- то в катетер, торчащий из руки Айрин, потом вошла Хельга, она сидела на диване довольно долгое время и читала книгу по психологии. Айрин иногда приоткрывала глаза и осматривалась, но не дала знать никому о том, что находится в сознании. Всё-таки какая-то надежда, на то, что возможно возвращение в Лондон у неё оставалась, а поэтому ей пришлось несколько часов лежать не шелохнувшись. Через некоторое время Хельгу сменила мать Айрин Элли и при взгляде на пожилую женщину, в груди Айрин вновь шевельнулось отчаянное желание вернуться к Эндрю, вернуться домой!

Отношения Айрин и её матери никогда нельзя было назвать безоблачными. У Айрин и её матери часто бывали серьёзные стычки, во время которых мать упрекала её, что она, Айрин не родилась мальчиком. Именно поэтому Айрин чувствовала себя виноватой и старалась всегда и во всём быть первой, чтобы доказать матери, что и дочерью можно гордиться. Однако Элли принимала успехи дочери как что- то само собой разумеющееся, и это очень задевало девушку. Также Айрин постоянно казалось, что Элли завидует молодости и красоте дочери, потому что сама уже давно потеряла внешнюю привлекательность и теперь, смотря на дочь, у которой всё ещё было впереди, она, казалось, просто мечтала, чтобы молодость Айрин поскорее прошла и красота увяла.

Элли просто вошла в палату и, не взглянув на дочь, присела на диван, откинулась на подушки и уснула.

Так Айрин лежала ещё некоторое время, пока до её сознания не дошёл сначала тихий, а потом всё усиливающийся крик Эндрю: «Вернись, вернись». Айрин крепко зажмурилась, и даже попыталась потрясти головой, но голос Эндрю не исчезал. Он становился всё слышнее и настойчивее, в нём была отчаянная мольба, горе и…слёзы? Айрин тоже заплакала от невозможности хоть чем- то помочь любимому, и отчаянно взмолилась про себя: «Я хочу домой! Я хочу к Эндрю!». И тут в голове её извне родилась мысль, что именно сейчас и именно здесь, она должна выбрать наверняка, где и с кем она хочет быть. Айрин поглядела на мать, уже мысленно прощаясь с нею, и закрыла глаза. Она выбрала. Аппарат рядом с кроватью Айрин, до этого издающий прерывистые сигналы, вдруг затих, а потом сигнал стал непрерывным. Через две минуты в палату вбежали медсестра и врачи, и мать Айрин проснулась от их громких шагов и голосов. Врачи ещё некоторое время пытался реанимировать Айрин, но всё было безуспешно: Айрин Джонс умерла в палате больницы Ленокс Хиллс, после полугодовой комы.

Айрин открыла глаза и поняла, что лежит на шикарной кровати в своём особняке в графстве Чешир. За руку её держал Эндрю, который стоял на коленях возле кровати и, уронив свою темноволосую голову на одеяло, рыдал, повторяя: «Вернись, вернись»! Айрин, прикрыла глаза и улыбнулась. Она была счастлива. Она явственно ощущала, что теперь она здесь навсегда и отныне она будет счастлива с Эндрю, самым нужным человеком в её жизни. Айрин открыла глаза и правой, свободной рукой, погладила Эндрю по голове. Эндрю вздрогнул от неожиданности, и затих, но поднимать голову не торопился. Он боялся, что это прикосновение показалось ему. Потом он всё же поднял залитое слезами лицо и посмотрел на Айрин. Девушка лежала и счастливо улыбалась ему, а из глаз её текли слёзы. Слёзы облегчения и радости. Эндрю некоторое время смотрел на Айрин, потом вскочил, прижал Айрин к своей груди и принялся целовать её мокрое от слёз лицо, повторяя: «Милая, милая, родная…». Айрин счастливо рассмеялась, и Эндрю отодвинулся от неё, продолжая держать её в объятиях:

— Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке? Голова не болит?

Айрин отрицательно покачала головой и вновь потянулась, чтобы поцеловать Эндрю, но он очень бережно положил её обратно на подушки и решительно произнёс:

— Тебя должен осмотреть доктор!

И, несмотря на протесты Айрин, устремился из комнаты. Через пять минут в комнату вбежал запыхавшийся доктор, которого Эндрю буквально пихал в спину. Доктор снял очки и протёр их носовым платком, который вытащил из кармана шёлкового халата, накинутого поверх пижамы. Очевидно, он спал, и видел десятый сон, когда Эндрю вытащил его из постели. Доктор водрузил очки на нос, и обернувшись к Эндрю недовольно произнёс:

— Вы так быстро вытащили меня из постели, что я забыл свой саквояж. Вас не затруднит принести его мне?

Эндрю кивнул и выбежал из комнаты, а доктор Остин, закатив глаза, пробубнил себе под нос что- то похожее на «Ох, уж мне эти влюблённые». Затем быстро подошёл к Айрин и спросил:

— Ну, как вы себя чувствуете? Что- то болит? — и приложил тёплую руку ко лбу девушки.

— Нет, ничего не болит, и со мной всё в порядке, я чувствую себя нормально!

— Расскажите же, что с вами случилось? Вы просто почувствовали себя плохо?

— Да, я гуляла, и, видимо, мне солнце напекло голову, поэтому стало нехорошо и я потеряла сознание.

В комнату вошёл Эндрю и поставил саквояж на кровать в ногах Айрин. Доктор Остин вновь недовольно покосился на Эндрю и стал давать свои рекомендации:

— Следите за тем, чтобы её сиятельство не вставала с постели в ближайшие три дня! Ей запрещены любые физические нагрузки, если её состояние ухудшится, то срочно вызывайте меня. А сейчас, так как мне уже не уснуть, кхм, я с вашего разрешения, отправлюсь на дежурство к графу Трейману. Его молодая супруга через месяц должна разрешиться от бремени, но он настаивает на том, чтобы я дежурил у них вплоть до родов. Всего доброго графиня, виконт.

— Мистер Остин, спасибо вам за всё, я провожу вас, — вызвался Эндрю и, посмотрев на Айрин с улыбкой, вышел вместе с доктором.

Через десять минут Эндрю всё не появлялся, и Айрин встала с постели, накинула халат и подошла к окну. Предрассветное небо было волшебным. На востоке алела полоса от восходящего солнца, от которой расходились крошечные маленькие облачка. Весь сад вокруг был ещё погружён в темноту ночи, но первые птицы уже проснулись и теперь восхваляли восход солнца. Из приоткрытого окна до Айрин донёсся непередаваемый запах любимых лилий. Девушка счастливо улыбнулась и потянулась. Неожиданно сзади её обхватили руки Эндрю, и Айрин расслабленно прижалась к нему.