Шеррилин Кеньон - Призрачный любовник

— Ты сердишься на меня? — спросил он, погладив рукой ее щеку.

— Следовало бы. Мне действительно хотелось посмотреть этот фильм.

— Мне жаль, — извинился он, но на его лице при этом не было капли раскаяния.

— Нет, ты ни грамма, не сожалеешь.

Он улыбнулся ей.

— Ты права, но я не хочу, чтобы ты продолжала сердиться на меня.

Это рассмешило Эрин.

— Ты злой.

Его игривое настроение моментально испарилось.

— Почему ты так сказала?

Она сморщила лоб, пытаясь понять причину такой болезненной реакции на ее слова.

— Я пошутила, В'Эйдан.

Рукой она чувствовала, как в гневе сжимается его челюсть.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты когда-нибудь решила, что я действительно злой.

— Как я могу?

В'Эйдан поцеловал ее в губы, смакуя их на вкус, желая проглотить ее. Он нуждался в ней и чем больше времени он проводил с нею, тем острее становилось это чувство. Он никогда не знал ничего слаще ее губ. Ничего дороже ее маленького, в форме сердечка, лица.

Эрин поразилась страстности его поцелуев. Казалось, что каждый следующий притягательней предыдущего.

Затем он проложил дорожку из поцелуев вниз к ее грудям, где остановился, чтобы уделить должное внимание каждому аппетитному холмику. Во время любовной игры, с неба посыпались лепестки белых роз, которые укрыли ее.

Эрин рассмеялась.

— Что это?

— Мой подарок тебе, — ответил В'Эйдан. — Я хочу искупать тебя в розах.

— Почему белые?

— Потому что, они чисты и прекрасны, как ты.

Он продолжил целовать ее, спускаясь по животу, бедрам, вниз к ногам, а затем снова вверх по внутренней стороне бедра, и, наконец, достиг сосредоточия ее желания.

Эрин застонала от ощущений его рта прижатого к ней, и движений языка, который поиграв с ее бугорком, устремился к пульсирующему местечку. Он зарычал, и этот звук отдался вибрацией во всем ее теле.

Казалось, ему нравилось наблюдать за ней в момент наивысшего наслаждения. Он никогда не позволял себе получить разрядку, пока она, по крайней мере, дважды не достигнет кульминации.

Судорожная дрожь охватила ее, от первой волны оргазма накрывшей ее. Когда она пришла в себя, В'Эйдан отстранился и взглянул на нее с дьявольской усмешкой, которая придавала его чертам мальчишеский вид.

— М-м, я обожаю, твой вкус и запах.

Она мягко улыбнулась ему.

— Мне так нравится находиться рядом с тобой, что я даже не хочу больше бодрствовать. Я живу только нашими встречами, а остальное время провожу, желая уснуть или в ожидании момента, когда увижу тебя снова.

Черты его лица исказились. Неужели ее слова причинили ему боль? У нее в голове не укладывалось, что и почему из сказанного могло расстроить его, но факт был на лицо.

— В'Эйдан?

Он скатился с нее, и его черная одежда немедленно вернулась на место, скрывая тело.

— В'Эйдан, в чем дело?

Он не ответил.

Он поступил неправильно, и не потому, что это было запрещено. Плевал он на правила. Единственное, что ему было не безразлично — это Эрин. И все же, всякий раз, когда он затягивал ее в свое царство, он отвращал ее от радостей ее собственного мира. От ее жизни.

Это было несправедливо, и только сейчас до него дошло, насколько это плохо.

— В'Эйдан! — резкий крик отразился эхом сквозь деревья, скрывающие их.

Он знал, кому принадлежит этот сердитый рев.

— Ты должна уйти, — сказал он, быстро поцеловав ее в губы.

— Но…

Он не дал ее возможности возразить, отправив назад в ее мир, а сам перевернулся на спину, изобразив беззаботность.

Девушка исчезла за мгновенье до появленияМ’Орданта. В черной одежде, он был очень похож на В’Эйдана. Те же черные волосы, те же серебристо-синие глаза. Единственным их различием был рост. В'Эйдан был выше на четыре дюйма, и выглядел как смертельно опасный хищник.

М'Орданта люди бы назвали Бойскаутом.

— Что ты делаешь? — спросил М'Ордант.

— Греюсь на солнышке, — ответил В'Эйдан, закинув руки за голову. — А ты?

— Это что шутка?

В'Эйдан пожал плечами, глядя в глаза своему брату. М’Ордант был одним из древнейших Ониров и одним из самых любимых сыновей Морфея.

— Если я и пытался пошутить, то, похоже, впустую, так ведь?

— Снова шутишь?

В'Эйдан вздохнул.

— Зачем ты пришел?

— До меня дошли тревожные вести о тебе.

— Подумать только, а я то считал, что я всегда вызываю тревогу.

Его брат, продолжал сверлить его взглядом, делая вид, что не услышал его.

— Неужели наказание так тебя ничему и не научило?

Еще как, научило — быть более осторожным, приходя к Эрин. Чтобы никто не заподозрил, сколько времени они проводят вместе.

— Ты наскучил мне, М'Ордант. Отвали.

— Тебе не ведома скука.

— И это просто прекрасно, потому что я, без сомнения, сдох бы от тоски в твоей компании.

Лицо М'Орданта ничего не выражало, когда он взглянул на него.

— Я сделал тебе одолжение, придя сюда. Предупреждаю, с этого момента женщина находится под контролем. Вызовешь ее снова, и будешь иметь дело со мной.

— Да брось, это не первый раз, когда наши интересы пересекаются.

— Это так, но у меня есть разрешение от Гипноса, чтобы это стало последним разом, если ты снова встретишься с Эрин.

Этой ночью, заснув, Эрин ждала появления В'Эйдана. Но он так и не пришел.

Утром она проснулась с чувством сильной тревоги и боязнью потерять его. Что же могло случиться с ним?

Он так странно вел себя вчера вечером. И тот крик…

Возможно, с ним что-то случилось? Может быть, его нашли Скотосы? Могли ли они расквитаться с ним за то, что он вступился за нее?

— В'Эйдан, — прошептала она. — Где же ты?

В'Эйдан изнывал от муки, слыша мольбу в голосе Эрин. Он стоял сбоку, так близко к ней, что ему достаточно было немного пошевелиться, чтобы коснуться ее.

— Я здесь, Эрин, — прошептал он. — Я был здесь всю ночь.

Но она не слышала его.

Все время пока она спала, он оставался у ее кровати, наблюдая за нею. Чтобы убедиться, что ни один из Скотосов не добрался до нее. Он был уверен, что вслед за М’Ордантом появится Кристи’Эн.

В'Эйдан был единственным препятствием между Эрин и Кристи’Эн. Пока он находился в ее снах или они были вместе, у его сестры не было ни единого шанса получить Эрин.

Разум Эрин был наполнен прекрасными, творческими идеями. Ее сны были яркими, светлыми и наполненными эмоциями. Любой Скотос заинтересовался бы ею.

А теперь он не мог ни защитить ее, ни…

Ее плачь, отвлек его от мысли. Боль раздирала ему сердце при виде ее горя. Она рыдала так, будто ее сердце было разбито. Почему?

Но хуже всего было чувство беспомощности, которое охватило его. Он принес ей горе.

— Пожалуйста, не плачь, akribos, — прошептал он, пытаясь обнять ее.

Но не смог. Он не принадлежал ее миру. Он никогда не сможет стать частью ее мира. Скрепя зубами, он проклинал свое бестелесную сущность.