Кристин Фихан - Тёмная легенда [любительский перевод]

— Ты боишься меня? — мягко спросил Габриэль, оказывая ей любезность, держась подальше от ее сознания. Он знал, что должен «прочитать» ее, чтобы убедиться, что Люциан не взял ее крови, но был полон решимости уважать ее личную жизнь, когда это возможно.

Пальцы Скайлер нервно сжались вокруг простыни.

— Не совсем, — под тонким одеялом было явственно видны контуры плюшевого волка, тесно прижатого к ее боку.

Честность слышалась в ее голосе, но сам голос был едва слышен.

— Ты знаешь, почему я здесь?

Лишь тогда она посмотрела на него, ее большие серые глаза смягчились и расширились, длинные ресницы отбрасывали толстые полумесяцы теней на ее щеки. Для него она выглядела красивой. Скайлер с трудом сглотнула и подняла руку, чтобы прикрыть шрам, пересекающий ее лицо. Очень нежно Габриэль перехватил ее запястье, не давая ей закрыть тонкую, неровную линию. Ласково он перевернул ее руку, пробежал большим пальцем по бесчисленному множеству шрамов, пересекающих ее предплечье, запястье и ладонь.

— Мы семья, малышка, настоящая семья. Здесь нет места неловкости. Я горжусь тобой, горжусь тем, как ты защищала себя и сохраняла верность своей собственной душе. Не прячь свои знаки мужества, Скайлер, ни от меня, ни от Франчески.

Ее большие глаза слегка угрюмо прошлись по его лицу.

— Я всегда была одна, сколько себя помню. С тех пор, как умерла моя мама, я была одна. Я не уверена, что знаю, как вести себя с другими.

У Габриэля была захватывающая дух улыбка, и он бесстыдно ее использовал.

— Тогда добро пожаловать в семью, Скайлер. Я тоже слишком долго был один, как и Франческа. Мы будем учиться вместе, — нежными пальцами он погладил ее волосы. — Может мы и непрофессионалы во всем этом, но, в конце концов, у нас все получится.

Едва заметная тень улыбки мелькнула на ее лице.

— Вы так думаете?

— Я знаю это совершенно точно. Я не терплю неудачи в своих делах, даже в тех, которые претят мне. Но это первый раз, когда я предпринимаю что-то непосредственно для себя. Поверь мне, дитя, я не потерплю неудачи.

Она изучила его, скорее как взрослая, чем как ребенок.

— Какие задачи претят вам?

Он сверкнул белыми зубами, отдавая небольшую дань ее проницательности, ее неординарным способностям.

— Бывают времена, когда у меня нет выбора, кроме как приказывать женщинам в моей семье поступать так, как я велю им, — озорно ответил он.

Ее нежные серые глаза на мгновение вспыхнули, маленькая победа с его стороны.

— И это претит вам? Я сомневаюсь в этом, Габриэль, — она чувствовал себя очень храброй, поддразнивая его в ответ.

Он сел, чтобы не возвышаться над нею. Для него было очень важно не напугать ее. Влияние Франчески помогло Скайлер принять его, увидеть его как кого-то хорошего, не врага, но его положение оставалось шатким. Он удостоверился, что его движения были плавными и грациозными, чтобы не напугать ее.

— Если я возьму твою руку, как это делала Франческа, я смогу прочитать твои мысли, — тихо объяснил он, — аналогично тому, как ты получаешь информацию о тех, кто окружает тебя. Я не хочу напугать тебя своим прикосновением, но это необходимо, чтобы я «прочел» твои воспоминания о том, кто так часто навещает тебя.

Ее длинные ресницы затрепетали, прикрывая ее глаза.

— А я буду в состоянии прочитать вас? — колебание слышалось в ее голосе, словно она боялась вызвать его гнев.

— А ты хотела бы?

— Обычно я могу, — когда он продолжил смотреть на нее, Скайлер смяла пальцами простыню. — Я всегда была способна читать людей, дотрагиваясь до них, — она бросила на него взгляд, быстрый взгляд исподтишка. — Хотя я не думаю, что это тот же самый способ, каким вы с Франческой читаете сознания. Я, кажется, просто знаю вещи. Я могу слышать и чувствовать ее, разговаривающую со мной. Я знаю, она сейчас здесь со мной, — ее пальцы продолжали нервно сминать простыню. — Как и второй, который появляется, когда я боюсь.

— Скайлер, — очень нежно промолвил, — если ты не желаешь читать мои эмоции или мои мысли, тогда ты будешь ограждена от них. Если этого заверения тебе достаточно, тогда давай начнем.

Ее большие дымчато-серые глаза были очень выразительными, когда прошлись по его лицу. Он спокойно ждал, позволяя ей принять свое собственное решение. В конце концов, она кивнула. Габриэль взял ее руку с необычайной нежностью, наклонился вперед, чтобы его черные глаза смогли пленить взгляд Скайлер своими тёмными глубинами. Она даже не моргнула. Когда девушка решала сделать что-то, то отдавалась этому всем сердцем и душой и делала это на сто процентов. Ему придется держать это в памяти, когда он будет пытаться применить свои несуществующие родительские навыки.

Она поразила его своим смехом, раздавшимся не вслух, а в ее сознании.

— Я тоже читаю ваше сознание , — напомнила она ему.

— Великолепно, ты будешь такой же невыносимой, как и Франческа , — проворчал он, мягко поддразнивая ее, наполняя свое сознание величиной своей любви к Франческе, теплом и чувством защиты по отношению к Скайлер. Она ощущала его присутствие в своем сознании периодически, не понимая, что он уже разделил ее воспоминания об ее детстве. Это бы унизило ее. Он интуитивно знал это и не собирался позволять ей почувствовать себя неловко. Она читала то, что он хотел, чтобы она прочитала. Его желание с радостью принять Скайлер в свою семью, его надежду, что он станет хорошим родителем, тем, кто защитит и направит ее, и с кем она всегда будет чувствовать себя в безопасности. Он поделился своими чувствами несоответствия как мужа, своими страхами, что он каким-то образом сможет подвести Франческу. Он любил Франческу больше самой жизни и позволил Скайлер узнать, что его любовь к ней самой будет точно такой же.

Все это время он погружался глубже в ее сознание в попытке найти след силы, намек, что его брат намеревался использовать ее, чтобы нанести удар по Франческе. Он увидел работу Франчески, она была безупречна. Он увидел их совместные меры по обеспечению безопасности, надежную защиту, которую они создали вместе, однако он не смог найти ни следа Люциана, ни намека на грязную силу, ни одного тёмного скрытого намерения. Габриэль был осторожен, ища везде хоть крошечную аномалию, узнавая многое и тщательно все исследуя. Она, казалось, была свободна от внешних сил.

Он тихо вздохнул, отпуская ее прежде, чем его внезапный и неожиданный всплеск гнева передался Скайлер. С ней ужасно обращались и раны в ее душе навсегда оставят после себя шрамы. Она была необыкновенной молодой женщиной с редкой проницательностью и одаренной сверх всякой меры. Но мужчина, который должен был бы любить и оберегать ее, был тем самым, который положил начало и поддерживал насилие.