Ларисса Айон - Темная страсть

— «Бримстон», тупица. Ты, Рейт и Эйдолон подстроили мою смерть. Единственное, чего я не знаю, — это кто принял окончательное решение, что такой псих, как я, не должен жить.

Вообще-то Шейд решил это уже давным-давно. Тогда, в 1952 году, все четверо братьев только что провели тридцать шесть часов в гареме для демонов. Удовлетворенные и выдохшиеся, все еще под воздействием сексуального кайфа, они обсуждали, какова будет жизнь после эсгенезиса. В отличие от Эя и Шейда Рейт и Роуг предвкушали ее. Но Роуг не только предвкушал, его совершенно не волновало, каким он выйдет из него: психически здоровым или нет, — ему было безразлично.

— Это не мы. По какой-то причине, что бы ты ни вытворял, Эйдолон закрывал на это глаза.

— Я не псих, — прорычал Роуг.

— Ну, само собой. Ведь это ж обычное дело — вырезать у других людей органы и продавать их.

За это Шейд получил еще один удар дубинкой, на этот раз по плечу.

— Ты смеешь судить меня? У меня не было ничего, пока я не вылечился после пожара и не начал это дело, но теперь я верну все, что ты и твои братья у меня отняли.

— Это были не мы, — повторил Шейд.

— Врешь! Я знаю, как все было. И за это вы все пострадаете. Точно как твоя сестричка.

Роуг сделал знак найтлэшу, который вышел вперед со своей дубинкой. Руна закричала, но Шейд просто закрыл глаза. Сопротивляться бессмысленно, это только еще больше разъярит Роуга. Он молча сносил удары до тех пор, пока не подкосились ноги.

В какой-то момент удары прекратились и Роуг с найтлэшем ушли, но он представления не имел, сколько с тех пор прошло времени. Казалось, целая вечность. Камни и солома впивались ему в колени, когда он стоял на полу темницы. В голове стучало, во рту пересохло, и только сейчас он начал приходить в себя.

Прикосновение Руны, легкое и нежное, возможно, имело к этому какое-то отношение.

— Как долго? — прохрипел он.

— Не знаю. Некоторое время.

Она убрала руку. Они по-прежнему были прикованы к стенам и едва могли коснуться друг друга, и то если вытянутся.

— Сукин сын, — выдохнул он, осторожно пристраивая бедро на пол. — Проклятый сукин сын.

— Этот демон… Роуг… ты думал, что он умер?

— Три года назад.

Шейд устремил взгляд мимо нее на каменную стену, из которой сочилась влага, но в мыслях проигрывал тот день, когда узнал о гибели Роуга. Только позже стало известно, что эгисы каким-то образом обнаружили скрытый магическим покровом клуб демонов и перебили всех, кто там находился. Покончив с этим, Хранители сожгли «Бримстон» дотла. Как Роуг выжил — загадка, но это объясняет, почему Шейд не узнал его голос. Поврежденный огнем, он стал таким скрипучим и низким, что исказился его ирландский акцент.

— Догадываюсь, что, когда он выглядел нормальным, со светлыми волосами, выдавал себя за одного из твоих других-братьев. Рейта, да?

— Да.

Он взглянул на Руну, задавшись вопросом, как она выдерживает все это. Ей-богу, выдержки ей не занимать. Сидит, вся такая спокойная и невозмутимая, когда он готов взбеситься, как Роуг.

— Я… я что-нибудь могу сделать? — мягко спросила она.

— Вернуть мою сестру.

— Мне ужасно жаль.

Он рискнул еще раз взглянуть на нее.

— Я думал, ты ненавидишь меня.

Ее голова дернулась назад, словно он дал ей пощечину.

— Такого я бы тебе никогда не пожелала. — Она опустила глаза на свои руки, сложенные на коленях. — Я знаю, что такое любить сестру или брата.

Его кожа съежилась от стыда. Он вспомнил Эрика, ее привязанность к нему, ее страдания, когда брат таял у нее на глазах. Руна рассказывала Шейду, как брат взял над ней опеку, когда ей исполнилось шестнадцать, после того как их отец исчез, а маму забрали в больницу. Эрик защищал ее, как и положено брату.

Как Шейд должен был защищать Скалк.

— Как Эрик сейчас? — спросил Шейд.

Ему требовалось как-то отвлечься — как угодно, — лишь бы не закричать от горя и отчаяния.

— Отлично. — Она искоса взглянула на него. — Благодаря тебе.

Шейд покрутил головой.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ты вылечил его. Я же знаю.

— Эрик умирал, а после твоего прихода его состояние начало улучшаться.

Шейд вздохнул. За три дня до того, как Руна нашла его с двумя женщинами, он поехал к ней домой, в старый двухэтажный особняк в Нью-Рошеле, чтоб завезти жакет, который она оставила у него. Он также планировал порвать с ней. Шейд чувствовал ее растущую привязанность, ее потребность в большем, чем он мог дать. Но едва переступил порог, как стойкий запах смерти ударил ему в ноздри. Руна разговаривала по телефону, поэтому он бродил по дому, пока не нашел хозяйскую спальню, где на кровати лежал ее брат, живой скелет.

— Он страдал от болезни, вызванной демоном, — объяснил Шейд, когда по ее пристальному взгляду стало ясно, что она не собирается оставить эту тему.

— И что ты сделал?

— Черт.

Шейд потер лицоладонью. Он не хотел рассказывать. Не хотел, чтоб она испытывала признательность или чувствовала себя обязанной ему. Последнее, что ему нужно, — это ее нежные чувства.

— Шейд? Как ты вылечил его?

Из соседней темницы донесся какой-то грохот, возня, за ним последовала непристойная брань, несколько раз рявкнули от боли, потом все стихло. Тишина, за исключением непрестанного стука капель, стала для Шейда достаточной побудительной причиной, чтобы продолжать говорить. Все лучше, чем прислушиваться к собственным мыслям.

— Я обладаю способностью воздействовать на телесные функции. Главная цель этого дара инкубов — вызывать у женщины овуляцию, но я также могу входить в тело на клеточном уровне, давать обратный ход некоторым болезням. — Он пожат плечами. — Недуг твоего брата был на самом деле легко устраним.

— Врачи были поражены, — пробормотала она. — Я на следующее утро отвезла его в больницу. Он впервые за два месяца сам встал на ноги.

— Рад это слышать.

— Спасибо тебе.

Вот она, та признательность, которой он надеялся избежать.

— Не благодари меня. Я сделал это по чисто эгоистическим причинам, — прорычал он.

— Как спасение жизни может быть эгоистичным?

Он заставил себя встретить ее взгляд с такой злостью, какую только смог изобразить.

— Я не желал, чтоб ты отвлекалась от меня, горюя по нему.

Она ахнула, и он почувствовал укол совести из-за того, что солгал ей. Он спас Эрика, ибо это был его долг как медика. И хоть парень и человек, но он же страдал.

— Ты ублюдок.

— Знаю.

Он поморщился, усаживаясь поудобнее, что было трудно после укуса Руны и пыток. Внезапно он почувствовал себя куском дерьма из-за того, что ему, видите ли, больно. И это после того, через что, по всей вероятности, пришлось пройти Скалк?

— А как тебе удалось выжить после нападения варга? — спросил он. — И как это случилось?