Ярослава Лазарева - Дар полнолуния

И тут же упал. Я заметила валяющуюся под грибком гитару без чехла.

— Женька! — жалобно проговорила я. — Вставай! Ты чего?

Я подняла его и усадила, привалив спиной к ножке грибка. Таксист начал сигналить. Я глянула на часы. Мне было пора в аэропорт.

— Я тут для тебя песню сочинил… — пробормотал он. — Сейчас тебе спою.

— Мне нужно уезжать! — сказала я. — Иди домой!

— Я хотел напиться… — не слушая меня, продолжил он, — с горя… Я не могу всего этого выносить! Я так люблю тебя! Но ты… больше не ты! Моя любимая девочка стала рысью… Мало этого, она любит другого! А тут еще вампирша… настоящая! Это все ужасно! Это какой-то дикий перевернутый мир!

Я видела, что он становится все более возбужденным.

— Но я не стал пить водку, — сообщил он и засмеялся. — Когда я был в группе, мы кое-чем баловались… Колеса — это вещь! Так помогает в творчестве…

— Колеса? — испугалась я.

— Да так… безобидные… не думай… Это ж просто экстези!

И он расхохотался.

— Так ты и сейчас? — дошло до меня.

— Ага! У меня еще было немного. Супер! Так вставило! И я написал песню!

Я увидела, что таксист вышел из машины, и замахала ему рукой. Он быстро пошел к нам.

— Девушка, мы едем или нет? — немного раздраженно поинтересовался он, с любопытством глядя на Женю, и тут же добавил. — А парень-то как надрался!

— Я вас очень прошу, помогите мне довести его до дома! — умоляющим голосом проговорила я. — И потом поедем! Заплачу двойной счетчик. Идет?

— О’кей! — обрадовался таксист. — Куда доставить?

— Да он тут, в этом подъезде живет, — сказала я и взяла гитару.

Таксист подхватил Женю под руки. Тот начал смеяться.

— Ну, вашему приятелю явно хорошо! — весело заметил таксист. — Музыкант, что ли? Они вечно пьяные!

— Да-да, — бормотала я, не желая вступать в объяснения.

Мы довели Женю до квартиры. Я позвонила. Долго никто не открывал, затем появилась его заспанная мать.

— Ой, Лиля! — удивилась она. — А я-то думаю, с кем мой сынок ночь провел!

— Мне пора! — быстро проговорила я и отдала ей гитару.

— Забирайте сынка! — рассмеялся таксист.

В аэропорт мы приехали, когда уже началась регистрация. Я увидела обеспокоенного Тина, стоящего в очереди у стойки, и помахала ему рукой. Он заулыбался, но, когда я подошла, начал выговаривать мне за опоздание.

— С друзьями до утра засиделась! — пояснила я. — Но ведь успела!

— Я отвечаю за тебя, — сердито ответил он.

— Да все в порядке! — улыбнулась я, глядя в его зеленые раскосые глаза. — Повидался с родителями?

— У них все благополучно, — сказал он и погрозил мне пальцем. — А ты не переводи разговор на другую тему! В самолете буду пытать, как ты провела вчерашний день! А потом все доложу Владу!

— Да я и сама ему все по телефону расскажу! — засмеялась я. — Тайн никаких нет!

Мы прилетели во Внуково около полудня, хотя покинули Благовещенск в десять утра.

Восемь часов в самолете и разница во времени давали о себе знать. Я чувствовала себя уставшей, а Тин, наоборот, выглядел бодрым. Несмотря на то что на календаре значилось начало декабря, на улице было аномально тепло. Как только мы вышли из здания аэропорта и направились к стоянке такси, пошел самый настоящий дождь. Тин начал отряхиваться. Он был в модной замшевой куртке светло‑бежевого цвета, украшенной неизменным лисьим хвостом. Его сморщенный нос и недовольный вид вызвали у меня улыбку. Всегда забавляло, что Тин придавал такое значение раскрученным брендам. Но он был лис во всем и любил покрасоваться на публике в стильной одежде.

— Чего ты плетешься? — раздраженно спросил он и потащил меня за руку к свободному такси. — Дождь усиливается! А у меня куртка светлая!

— Да ничего с ней не случится! — засмеялась я.

— Ага! Дожди-то тут наверняка небезобидные! Мегаполис, не забывай! — ответил он.

Мы сели в такси. Я назвала адрес квартиры, в которой жили братья, когда бывали здесь.

— Хочешь сразу туда? — озабоченно спросил Тин.

— Конечно! — удивилась я. — А ты куда сейчас?

— Ну, я, как обычно, в гостинице остановлюсь, — задумчиво проговорил он. — Или в квартиру поехать? Только там наверняка полное запустение! И в холодильнике давно «мышь повесилась»! Тина не заботится о пропитании. Она привыкла по ресторанам.

— Твоя сестра по-прежнему ведет свободный образ жизни? — уточнила я.

— А чего ей! — пожал он плечами. — Веселится. Иногда я думаю, что по сути своей она скорее бабочка. Порхает себе с цветка на цветок…

— Хочешь сказать: с одного поклонника на другого? — не удержалась я от колкого замечания.

Тин стал серьезным. Он сам, несмотря на то что был оборотнем, очень любил учиться и получал уже второе высшее образование. Правда, на этот раз решил выбрать заочную форму обучения, чтобы быть более свободным в своих передвижениях. А Тин являлся весьма активным молодым человеком, страстным до жизни, любопытным ко всему, и буквально не мог усидеть на месте. Хотя я подозревала, что сейчас свобода ему нужна исключительно из-за любви к Велеславе. Он последнее время довольно часто стал бывать в селении славов.

— Знаешь, ты скоро сама ощутишь, насколько люди падки на оборотней, — на ухо сказал он мне. — А моя сестрица обожает кружить головы.

Я вспомнила Женю, вздохнула и не ответила.

— Но вообще я думал, ты сразу направишься к Грегу и Ладе, — сказал он. — Насколько я понимаю, дело не терпит отлагательства.

— Ох, не терпит! — быстро ответила я. — А ведь Злата…

Я глянула на затылок таксиста и замолчала.

— Я просто хотела привести себя в порядок, передохнуть, перекусить, а потом уже звонить Грегу, — после паузы сказала я.

— Перекусить — хорошая идея! — тут же оживился он.

— Давай так! Ты поедешь вместе со мной, возле дома мы купим что-нибудь, курицу‑гриль или пиццу, и поедим, — предложила я.

Он облизнулся и закивал.

Квартира находилась неподалеку от метро «Добрынинская». Хорошо, что дождя здесь не было, сыпалась какая-то морось, но мы даже не обратили на нее внимания. Тин подхватил мою сумку и быстро двинулся в сторону палаток возле метро. Его нос так забавно двигался, что я с трудом сдерживала смех, хотя голод ощущала сильный. Тин явно шел на запах жареной курицы. Он даже и спрашивать меня не стал, купил две и попросил завернуть их в несколько слоев лаваша. Прихватив по пути пару батонов хлеба, большой кусок сыра и три литровых пакета молока, он двинулся в сторону дома. Я едва поспевала за ним.

Как только мы очутились в квартире, Тин бросил сумки на пол и ринулся на кухню. Я услышала, как он шуршит фольгой, улыбнулась и сняла куртку. Но запах курицы ударил в нос, я ощутила, что сейчас упаду в обморок от голода, и бросилась на кухню. Тин уже развернул фольгу, налил молоко в кружки. Мы молча уселись за стол и накинулись на еду. Когда первый голод был утолен, мы уже не так рьяно поглощали мясо, лаваш и молоко и могли разговаривать.