Мелисса Марр - Смертные тени

Сейчас не время и не место раскрывать Эни все карты. Нельзя рассказывать ей, что две первые фэйри обратили на нее внимание, что ему приказали ее убить и что смерть ее и сейчас весьма вероятна. И уж тем более Девлин не мог рассказать ей, как он предал своих сестер-создательниц и, по сути, продолжает предавать. Неизвестно, что после этого взбредет Эни в голову.

Эни вывернула на стоянку и заглушила мотор.

Снаружи было полно настоящих машин и снующих смертных. Если верить дорожному указателю, здесь находилось «место для отдыха». Час был довольно ранний, однако никто не отдыхал. Смертные заходили в какие-то уродливые постройки, вылезая оттуда с теми же бессмысленными лицами, с какими вошли. В пыльных ветвях деревьев, окружавших стоянку, Девлин заметил несколько фэйри. Под деревьями собаки смертных справляли естественную нужду. Один черно-белый пес задрал было ногу на притаившегося рябинника. Тот замахнулся на него, и теперь рассерженный пес заливисто тявкал.

— Я немного разомнусь, пока ты думаешь или… не знаю, чем ты там занят.

Эни открыла дверцу и вышла.

«Она даже не подозревает, насколько это опасно».

А ведь их вполне могли преследовать. В первую очередь Бананак. Возможно, Сорша. Есть еще фэйри-одиночки и разный сброд, посчитавший ее легкой добычей. Мир внезапно показался Девлину более опасным, чем прежде.

Он выскочил следом. Эни успела пересечь стоянку и шла к одному из неказистых зданий. Быстрая, как все гончие, особенно когда была не в духе. Девлин толкнул тяжелую дверь и… увидел сердитые лица смертных женщин и девушек, стоявших перед умывальниками.

— Эй, красавица, ты в порядке? — спросила Эни пожилая смертная с черным флаконом в руке.

К флакону был прикреплен носик с рычажком. Смертная нажимала на рычажок и что-то брызгала в свободную раковину.

— Девлин!

Эни схватила его за руку:

— Это женский туалет. Тебе сюда нельзя. Выйди.

Он внимательно оглядел помещение и посетительниц. Потом кивнул.

— Я подожду за дверью. Если почувствуешь опасность…

— Знаю.

Это было сказано равнодушным тоном, но ее глаза говорили другое. Чувствовалось, Эни чем- то обрадована.

Раздумывая насчет этого странного взгляда, Девлин вышел и остановился у самой двери, но так, чтобы не загораживать вход. Отсюда он слышал все разговоры внутри.

— С вами что-то случилось, красавица? — Это был голос пожилой женщины со странным предметом в руках. — Спутник твой совсем не в себе.

— Мы тут в заварушку попали. — Эни говорила, не повышая голоса, но явно знала, что Девлин все слышит. — Я ничего, а он… Сами знаете, какие у мужчин нервы. Перепугался.

— Ах ты, моя бедненькая, — запричитала женщина. — Молоденькая совсем, а такая смелая. Не то что твой парень. Знаешь, я постою здесь, пока ты делаешь свои дела. Ему сюда не войти, а ты все- таки будешь не одна.

Девлин улыбнулся бесхитростной доброте этой женщины. Если бы Эни грозила опасность, ее присутствие ничего не дало бы. Но ведь женщина приняла ее за обычную смертную. Она наверняка не знала ни про каких гончих. А в мире смертных такая доброта очень ценилась. Это было проявление смертного альтруизма, который веками не переставал изумлять Девлина.

Он чувствовал: остальным посетительницам нет никакого дела до Эни и ее беды. Подобное поведение встречалось в мире смертных гораздо чаще. В отличие от фэйри смертные были непредсказуемы. И не совсем смертная Эни — тоже. Такая непредсказуемость сбивала Девлина с толку и даже пугала.

Эни вышла вместе с пожилой смертной. Обе подошли к Девлину. Прежде чем женщина успела открыть рот, Эни обняла ее:

— Спасибо вам. Вы хороший человек.

— Да что там, — пробормотала смутившаяся женщина, затем стиснула руки Эни. — Береги себя.

Эни кивнула и прижалась к Девлину, словно они вовсе не были чужими.

— Обязательно. Он обо мне позаботится. Правда, Девлин?

— Конечно, — торопливо произнес он.

Эни перебросилась еще несколькими фразами со смертной, и та вернулась в женский туалет.

После того как хлопнула дверь, Эни не поспешила отойти от Девлина, что сразу пробудило в нем поток неуместных мыслей. Он привычно подавил их, как привык усмирять чувства. Их он не показывал никому, кроме Рей. При воспоминании о его бестелесной подруге его обдало волной беспокойства. Затем появилась и вовсе странная мысль: «Надо познакомить Эни с Рей. Не в снах, а в реальности».

Тем временем пальцы Эни лезли ему под рубашку. Она буквально приклеилась к нему, и так они шли к машине.

— Эни!

Она промычала что-то невразумительное и вообще вела себя так, словно они были… словно они не были почти врагами.

— Что ты делаешь? — спросил Девлин.

Ему очень не хотелось спрашивать; он боялся, что ее ответ его раздосадует. Страх этот не имел никакой рациональной основы. Почему его должны волновать мысли гончей? Он ведь давным-давно убедился: нельзя позволять эмоциям затуманивать ясность рассуждений.

Теперь у Эни было озорное выражение лица.

— Девлин, а ты действительно всецело принадлежишь Высокому двору?

Он не мог ответить правдиво.

«Может, потому, что и я сам уже не знаю?»

Девлин нехотя вытащил ее руку из-под своей рубашки, отошел на шаг.

— Эни, я — «окровавленные руки» Высокой королевы. Так могу ли я не целиком принадлежать Высокому двору?

Она вскочила на капот машины, успевшей сменить внешний вид. Конь вновь стал «барракудой». Игриво похлопывая по капоту, Эни сказала:

— Если честно, я думаю, что ты ближе к нашему двору. Только признаваться в этом не хочешь.

— Ты, оказывается, еще ребенок, — понизив голос, произнес Девлин. — Вот уж не подумал бы, что ты…

— Ребенок? — с опасной вкрадчивостью переспросила Эни, и в ее глазах мелькнуло знакомое ему выражение.

Разумная, рассудительная часть личности Девлина требовала ни в коем случае не отвечать Эни, однако верх сейчас взяли подавляемые чувства. В душе разгорелся спор. Девлин веками выбирал логику, но сейчас ему совсем не хотелось логики и разумности. Логика требовала убить Эни, пока ему еще подчиняется рассудок. Возможно, королева закроет глаза на его самоволие, растянувшееся на четырнадцать смертных лет. А Рей? Со временем она его простит. Нужно исправлять давнишний промах, пока это еще можно исправить. Нужно восстановить порядок.

«Не могу».

— По-твоему, я придумала, что ты в «Вороньем гнезде» положил на меня глаз?

Эни вытянула одну ногу, а другую подогнула под себя. Странная поза. Но у гончих было полно странностей.

— Мне не нужны подробности, — продолжала она. — Просто скажи: почему ты мне помогаешь? И почему у тебя там, в туалете, был такой взгляд? Ты всерьез волновался за меня?

Девлину хотелось отговориться, запутать ее словами. И в то же время хотелось сказать Эни правду. Но он всего лишь спросил: