Ника Карпова - Вампирша по прозвищу Эльфа

- Да почему же? Я и не надеялась вообще встретить хоть кого-то из вас.

- Лексис. Твоей маме нравилось это имя.

- Так почему она меня бросила? Почему оставила в приюте?

- Бросила? Ты... Она.... Как...

- А тебе она ничего не говорила? Так? Родить дочь и бросить ее! И после этого говорят, что вампиры самая жестокая раса?

- Я не понимаю, почему она так поступила. Она так хотела иметь ребенка...

- Да кто она? Может, ты мне все-таки расскажешь что было? - от волнения и от переполнявшего меня гнева, я не заметила, как перешла на ты.

- Это было давно. Около тридцати лет назад. Я тогда прибыл к демонам на прием. Не помню, по какому поводу был прием, но это не важно. В тот день прибыла делегация эльфов в Академию по обменному курсу. Твоя мама была их куратором. Прибывшие так же были обязаны быть на приеме у Властелина. Он лично знакомился со всеми, кто приезжал надолго в его царство, чтобы потом следить за ними. Не в том смысле, что искал повсюду шпионов, нет. Властелин считал себя ответственным за их жизни. Он делал все, чтоб ни один ученик по обмену не пострадал за год обучения. Так вот на том приеме я и встретил твою маму. Она была как Синяя луна. Так же льющая мягкий свет вокруг себя, в синем шелковом платье, как море. Я влюбился. Как мальчишка влюбился. Мне впервые в жизни не захотелось пробовать ее на вкус. А это чего-то стоит?

Целый год я ухаживал за ней, оказывал ей знаки внимания, даже пустил на самотек свою страну. Но она стоила того. Наша единственная ночь до сих пор греет мою душу воспоминанием. Но она потом призналась, что замужем. Ее срок кураторства закончился и она уехала. Больше я ее не видел, и она никогда не писала и не отвечала на мои письма.

- Так как ее звали?

- У нее было такое прекрасное имя. Мириниэль Звенящая. Оно было ей как нельзя лучше. До сих пор помню ее звенящий смех.

- Мириниэль Звенящая? - где-то я уже слышала это имя. Это имя.... Нет! Это же имя матери Алениэль! Тогда получается, что я.... Вот, блиииин! Драконы никогда не ошибаются. Пришло мне на ум воспоминание. И в самом деле, не ошибаются. Они просто не видят всех фактов.

- Поздравляю, у тебя две дочери. И вторая - чистокровная эльфийка, которая недавно стала женой старшего эльфийского принца.

- Что? - не одна я сегодня буду шокирована. Это радует.

Вот так и узнаешь, что одни расы, считающие себя благородными, оказываются совсем уж не так и благородны, а другие, имеющие самую плохую репутацию в мире, держатся самых идеальных принципов.

После разговора с отцом, я решила, что никогда не захочу увидеть свою мать, разве чтобы посмотреть на нее и плюнуть ей под ноги.

- Ладно, я тебя нашла. Пойду я...

- Куда?

- Дальше по свету.

- Моя дочь никогда не будет бродяжкой! Лексис, отныне ты моя дочь и я никому не позволю отнять тебя у меня, - он все-таки отважился и подошел ко мне.

- Я тебе нужна? Такая? - я смотрела на него и не верила, что у меня наконец-то появится полноценный дом и семья, настоящая.

- Какая такая? Красивая? Храбрая?

- Уродливая. Я полукровка.

- Меня это не волнует. И пусть хоть один из моих подданных скажет что-то в твой адрес...

- Спасибо, папа, - слово вырвалось само с языка, вампирья кровь сама чувствовала, что это мой родной отец. А против крови не пойдешь. Отец сначала застыл в нерешительности, а потом все же обнял меня.

- Дочь, Лексис, - гладил он меня по голове. - А у меня только сын, а я так мечтал иметь и дочь.

Отец сдержал слово. В этот же день (точнее вечер), он собрал всех своих вельмож и представил им меня, как свою родную дочь. Сначала все были в шоке, но после грозного рыка и взгляда князя, раздались слова поздравления и радости, что я вошла в их семью. В конце этого долгого вечера ко мне подошел молодой человек и, взяв меня под локоток, увел от зазевавшего отца.

- Поздравляю, сестричка. Не только отец хотел девочку, я тоже был не против сестренки.

- Так ты...

- Ага. Я твой брат - Диксин. Я вижу, что ты уже приложила здесь кое к чему свою ручку?

- Ты намекаешь на надпись?

- А то! Сам ее писал, - брат мне понравился сразу. А после этого заявления я поняла, что скучно мне здесь не будет.

Мой брат оказался младше меня на пять лет. Сейчас ему было двадцать два, но он все еще был ребенком, так как татуировки на запястье у него не было. Еще брат писал похабные песенки (не только надписи на дверях) и мечтал быть бродячим менестрелем. При этом он здорово играл на лютне, и голос у него тоже был хорош. Вот если б еще не его тяга к похабщине...

Но мечта его не могла сбыться. Единственный сын князя был наследником княжества, и ни о каких странствиях речи быть не могло.

Мне выделили комнату на третьем этаже, напротив комнаты Диксина и мы часто бегали друг к дружке, как будто всю жизнь жили бок о бок. И по-своему я была счастлива, если б не частые приступы тоски, которые Диксин разгонял своими очередными творениями, я могла бы и забыть о прошлой жизни.

Теперь я была молодой княжной Лексис, но вот надолго ли? В последнее время я нигде подолгу не задерживалась.

Удар, разворот, удар, кувырок, вновь удар. Кинуть нож, уйти от атаки, еще нож. Взмах клинком, уклониться от мохнатой лапы, целящейся мне прямо в голову.

Я вот уже минут двадцать прыгала по пещере, пытаясь убить паука-переростка. Легкий заказ! Как же! Чтоб я еще раз поверила гномам! Поворот, кувырок, кинуть нож.... Мимо. Шерррат.

Паук-переросток (да какой к шерррату переросток! Он гигант метров пять в высоту), лишенный уже трех лап, заканчивающихся острыми когтями, гонял меня по пещерам гномов и никак не желал умирать. Извернувшись, я проскользнула в узкий проход за спиной паука в надежде, что паук там застрянет.

Успев проскочить под пузом паука, я не сразу заметила, что он ранил меня в плечо. Мой маневр удался. Паук застрял в узком промежутке и теперь пытался достать до меня своими лапами. Боль, разлившаяся в плече, стала невыносимо обжигающей. Уже не сдерживаясь, я закричала. От моего крика я сама оглохла, но посмотрев на паука, не поверила своим глазам. Его глаза полопались от высоких нот, что я умудрилась взять, и теперь не видя меня, он начал активно шевелить лапами, пытаясь сбежать. Это был мой шанс. Я кинула шесть ножей, по три из каждой руки, на каждый глаз этого монстра. Это оказались его самые уязвимые места. Два ножа прошли сквозь глазное дно и глубоко застряли в голове паука. Паук еще несколько раз конвульсивно дернулся и обмяк.

Но тишина не наступила. Крик, раздаваемый на всю пещеру, так и закладывал уши. Так это я все еще кричу! Как только эта мысль пришла в мою голову, крик резко прекратился и послышался хрип. Все, кранты моему голосу. Теперь месяц хрипеть буду, если еще смогу хрипеть.