Марта Акоста - Ночной полдник

Я допила вино. Видимо, в нем почти не было алкоголя, потому что после нескольких бокалов я осталась совершенно трезвой.

— Мне пора двигать, — проговорила я, подхватывая сумку с продуктами. Мне не хотелось, чтобы мясо испортилось без холодильника. — Жду звонка от своего дружка.

— Мне тоже пора домой, — согласился Берни.

Он поднялся, и мы вышли из бара, чтобы вляпаться в самую гущу скандала. Формально никакого скандала и не было, просто какой-то агрессивный, волосатый, огромный мужик орал и крыл несчастного тощего пожилого алкаша, который едва стоял на ногах. Это были длинные мощные тирады с постоянно повторяющимися фразами в ритмике Мамета. [71] Мамет, Дэвид (р.1947) — американский драматург, лауреат Пулитцеровской премии. При виде этого ла-басурского снежного человека мне тоже страшно захотелось ругаться, правда, всякий раз, когда я это делаю, я вспоминаю, как моя бабуля, стыдясь за меня, качала головой.

Увидев Берни, огромный злой мужик вдруг перестал орать.

— Э-э… добрый вечер, господин Вайнз, — вежливо поздоровался он.

— Проваливай отсюда, Джо! — велел Берни. Мужик удалился в бар, а пьяница повалился на землю. — Джо — один из моих учеников, — пояснил Берни, наблюдая, как алкаш ползает по тротуару. — Его дрянной характер меня не волнует, а вот расставлять знаки препинания он ни черта не умеет. После похищения он только и делает, что кричит.

— Похищения?

— Однажды Джо пропал на три дня. Вернулся еще большим идиотом, чем раньше. Поможете мне справиться с этим парнем, а? — Берни подошел к алкашу и взял его за руку.

Я уже приготовилась испытать ужас от кровавых видений, но когда я взяла пьяного за руку… я ничего не увидела. Ничего! Возможно, я победила жуткое каннибалистическое заболевание. Моя радость была так велика, что я даже рассмеялась.

Только вот насладиться радостью по-настоящему я не успела — алкаш повернулся в мою сторону. Я была потрясена. Ссохшийся старик оказался Томасом Куком. Его медно-красная кожа, туго натянутая на высокие скулы, приобрела сероватый оттенок. Под глазами виднелись темные круги, прямые черные волосы были сальными, а одежда просто висела на длинном сухопаром теле.

— Ба, да это же Томас Кук! — заметил Берни.

— Эй, малышка! — пробормотал Томас, пытаясь изобразить сексуальный взгляд.

Волшебный момент — со мной флиртует герой моих многочисленных фантазий! Правда, то, что он был в стельку пьян, а после его вырвало, немного подпортило эффект.

Когда Томас опустошил свое брюхо, а я чуть было не лишилась ужина, Берни достал из кармана мятый платок и протянул Куку.

— Вытри рот, Кук. Где ты остановился?

— Спа, — заявил Томас.

Берни взглянул на меня.

— Можете подвезти его туда?

— По правде говоря, один из шоферов просто высадил меня в городе, чтобы я купила продукты.

Если Берни и подумал, что это странно, — а он обязательно так подумал, — то ничего по сему поводу не сказал.

— Вы можете поехать на его машине. — Берни потряс Томаса за плечо. — Кук, где твоя машина?

Актер пробормотал что-то о Тихоокеанском шоссе, вечеринке и полиции.

— Меня подставили…

Нахмурившись, Берни заявил:

— Я отвезу его. Вы едете?

— Конечно. На переднем сиденье.

Мы загрузили Томаса на заднее сиденье какой-то побитой коричневой машины и опустили окно, чтобы он мог высунуть голову, как это делают собаки.

— Вы ведь не станете писать об этом в «Еженедельной выставке», верно?

Берни бросил взгляд в мою сторону.

— Бывшая звезда не может оказаться в новостях. До этого парня больше никому нет дела.

Томас громко храпел. Обернувшись, я взглянула на него и подумала, что людям должно быть до него дело и скоро они снова будут интересоваться им.

Добравшись до «Парагона», мы предприняли напрасную попытку найти номер Кука.

— Девять-ноль-два-один-ноль, — упрямо бормотал он.

— Не слишком ли длинно для гостиничного номера? — удивилась я.

— Это индекс Беверли-Хиллз. Видите ли, будет лучше, если вы сегодня оставите его у себя и приглядите, чтобы он не подавился собственной рвотой.

— А почему я?

— Мне завтра надо вести занятия. А вы всего-навсего пишете.

— Никто не считает творчество работой, — пожаловалась я.

— Потому что это никакая не работа.

Мы закинули Томаса в гольф-кар и довезли до моего домика.

Берни подхватил Томаса под руки, а я — за ноги. Берни шел спиной вперед, поглядывая через плечо, — так мы вошли в ворота, пересекли небольшой дворик и очутились в доме.

— Шикарно, — одобрил он.

— А то!

Из-за своего роста актер не уместился на диване, поэтому пришлось уложить его на кровать. Поставив на тумбочку минеральную воду и положив аспирин, я вернулась в большую комнату.

Берни из окна любовался бассейном.

— Откуда на вас свалилось такое счастье?

— За это платит продюсерская компания. — Я уставилась на водную гладь бассейна. — Он был таким замечательным актером. Что же случилось?

— Не устоял перед популярностью. — Берни покачал головой. — Живи быстро, умри молодым, оставь красивый труп.

— Суровый приговор.

— После школы журналистики я пять лет писал о знаменитостях. Все время одна и та же история. Актеры появлялись и исчезали, а мне оставалось лишь менять имена.

Наверное, вид у меня был расстроенный, потому что Берни добавил:

— Ну да, в Куке было что-то особенное. Он казался вполне приличным парнем. Но у него были очень жадные менеджеры, которые ободрали его как липку, и он несколько раз ошибся в выборе роли. К тому же его обобрала бывшая жена. Если Томас будет допекать вас сегодня, долбаните ему по голове чем-нибудь тяжелым.

— Я справлюсь, — заверила я.

Уходя, Берни сказал:

— Милагро, вы, похоже, хорошая девушка. Не втягивайтесь в этот бизнес.

После того как Берни благополучно ушел, я отнесла продукты на кухню. Колбаски я засунула в морозилку, за ванночку для льда. Затем вынула из контейнеров куриную печенку, а сами контейнеры выбросила в мусор. Я старалась передвигаться быстро и тихо, надеясь, что Томас спит крепко. Вылив из бутылочки «Парагонский освежающий ягодный йогурт с антиоксидантами», я прополоскала ее и наполнила кровью от печенки. Потом спрятала бутылочку за другими соками и минеральными водами.

Ополоснувшись, я переоделась в красивую ночную рубашку, которую мне подарил Освальд, но, когда легла на диван, свою временную кровать, я никак не могла удобно устроиться, потому что простынка постоянно сбивалась в ком. Если красота преобладает над функциональностью — это тяжелый случай. Глядя в потолок, я слушала, как в бассейне плещет вода. Больше ничего не казалось мне настоящим.

Каждый раз, закрывая глаза, я вспоминала вампирский ночной клуб, безумие на лицах тех, кто собрался на кровопускательную церемонию, сбивающий с толку шрифт старинной книги и язык, который предшествовал разуму.