Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

— Ужасно выглядишь, сестренка, — сказал он. — Иди-ка лучше в ванную и смой кровь.

— Нет, — сказала она. — Пусть они увидят меня такой. Пусть они поймут, каким способом ты заставил меня прийти с тобой.

Его рука появилась из ниоткуда и схватила её за подбородок, заставив повернуться к нему. Их лица были в дюймах друг от друга. Она хотела закрыть глаза, но отказалась оказывать ему услугу и посмотрела на него, на серебряный ободок в его глазах и кровь на его губе, где она его укусила.

— Ты принадлежишь мне, — снова произнес он. — И ты будешь на моей стороне, даже если мне придется насильно заставить тебя.

— Но зачем? — требовательно спросила она, ощущая горечь крови на языке. — Какое тебе до меня дело? Ты не можешь убить Джейса, но с легкостью убьешь меня. Почему ты просто это не сделаешь?

Всего на момент его глаза стали далёкими и застывшими, как будто он видел то, чего не видит она.

— Этот мир сгорит в адском огне, — ответил он. — Но вы с Джейсом будете в безопасности. Я избавлю вас от пламени, если только ты будешь поступать так, как я скажу. Этой милости я больше никого не удостою. Неужели ты не понимаешь, как глупо от этого отказываться?

— Джонатан, — ответила она. — Ты, что, не понимаешь, что невозможно заставить меня сражаться на твоей стороне, когда ты мечтаешь спалить мир дотла?

Его глаза вновь сфокусировались на её лице.

— Но почему? — звучало по-настоящему жалобно. — Почему этот мир так дорог для тебя? Ты ведь знаешь, что есть и другие. — Его собственная кровь по сравнению с его совершенно бледной кожей была такой ярко-красной. — Скажи, что любишь меня. Скажи мне, что ты любишь меня и будешь сражаться со мной.

— Я никогда не полюблю тебя. Ты ошибался, когда говорил, что мы одной крови. Твоя кровь — яд. Демонический яд.

Она выплюнула последние слова.

Он только улыбнулся, его глаза потемнели. Она почувствовала жжение на своём предплечье и подпрыгнула прежде, чем поняла, что это стило: он вырисовывал иратце на её коже. Она продолжала ненавидеть его даже тогда, когда боль исчезла. Его браслет позвякивал на запястье, пока он мастерски двигал рукой, завершая руну.

— Я знала, что ты солгал, — неожиданно сказала она.

— Я говорил так много лжи, дорогая, — ответил он. — Что конкретно ты имеешь в виду?

— Твой браслет… — ответила она. — «Acheronta movebo» . Это не означает «Всегда доверяйте тиранам». По латыни это «sic semper tyrannis» . Это слова Вергилия. «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo» . «Коль богов небесных не склоню, то Ахеронт всколыхну я».

— Твой латинский лучше, чем я думал.

— Я быстро учусь.

— Недостаточно быстро. — Он отпустил её подбородок. — А теперь иди в ванную и умойся, — сказал он, подтолкнув её. Он схватил с постели церемониальное платье её матери и швырнул его ей в руки. — Время идет, и мое терпение на исходе. Если не выйдешь через десять минут, я сам приду за тобой. И поверь мне, что тебе это не понравится.

— Умираю с голоду, — сказала Майя — Такое чувство, будто я не ела несколько дней. — Она потянула за дверцу холодильника и заглянула внутрь. — Ой, фу.

Джордан подошел сзади, обнимая ее и прижавшись к ее затылку.

— Мы можем заказать еду. Пиццу, тайскую или мексиканскую кухню — все, что пожелаешь. Все, что стоит не больше двадцати пяти долларов.

Она со смехом развернулась в его объятьях. На ней была одна из его футболок; даже для него она была большевата, а на ней свисала практически до колен. Ее волосы были собраны в узел на затылке.

— Транжира, — произнесла она.

— Для тебя я буду кем угодно. — Он поднял ее за талию и усадил на один из стульев у стойки. — Можем заказать тако.

Он поцеловал ее. У его губ был сладкий мятный привкус зубной пасты.

Она ощутила дрожь по всему своему телу от его прикосновений, которая начи лась в основании позвоночника и разбегалась по всем нервным окончаниям. Она хихикнула ему в губы, обнимая его за шею.

Резкий звон прервал гул в ее крови, а Джордан отстранился, нахмурившись.

— Мой телефон. — Придерживая ее одной рукой, второй он шарил позади себя на стойке, пока не наткнулся на мобильный. Он перестал звонить, но он все равно его взял, нахмурившись. — Это Претор. Претор никогда не звонит, ну, или очень редко. Только в случае смертельной важности.

Майя вздохнула и откинулась назад.

— Ответь.

Он кивнул, поднося трубку к уху.

Его голос отдавался мягким бормотанием на задворках ее сознания, когда она спрыгнула со стойки и пошла в сторону холодильника, к которому были пришпилены меню еды по вызову. Она листала их, пока не отыскала меню местного ресторана тайской кухни, которую она любила, и развернулась с ним в руке.

Джордан сейчас стоял посреди гостиной с белым лицом, забыв о телефоне в своей руке. Майя могла слышать металлический, далекий голос из трубки, который звал его по имени. Майя бросила меню и кинулась к нему через комнату.

Она забрала телефон из его руки, оборвала вызов, и положила его на стойку.

— Джордан? Что случилось?

— Мой сосед по комнате… Ник… Помнишь его? — произнес он с неверием в ореховых глазах. — Ты с ним никогда не встречалась, но…

— Я видела его фото, — ответила она. — Что-то случилось?

— Он мертв.

— Как?

— Ему вырвали горло и обескровили. Они думают, что он выследил ту, за кем должен был следить, и она убила его.

— Морин? — Майя была шокирована. — Но она всего лишь маленькая девочка.

— Теперь она — вампир. — Он неровно дышал. — Майя…

Она уставилась на него. Его взгляд остекленел, а волосы растрепались. Внезапно в ней начала расти паника. Поцелуи и ласки, и даже секс — это одно. Успокаивать кого-то, когда он сражен потерей — это другое. Это обязательство. Забота. Это означает, что ты хочешь облегчить их боль, и в то же время ты благодаришь Бога за то, что это случилось не с ними, а с кем-то еще.

— Джордан, — ласково произнесла она, и обняла его, встав на цыпочки. — Мне жаль.

Сердце Джордана тяжело билось по сравнению с ее.

— Нику было всего семнадцать.

— Он был Претором, как и ты, — ласково ответила она. — Он знал, что это опасно. Тебе всего восемнадцать. — Он крепко обнял ее, но ничего не ответил. — Джордан, — сказала она. — Я люблю тебя. Я люблю тебя и я сожалею.

Она ощутила, как он застыл. Это был первый раз, когда она повторила те слова, которые говорила ему за несколько недель до того, как она была укушена. Казалось, он перестал дышать.

Наконец он выдохнул.

— Майя, — прохрипел он.

Но, как назло, до того, как он ей что-то смог ответить, — у него зазвонил телефон.

— Ничего, — сказала она. — Не будем брать трубку.

Он отпустил ее, его лицо смягчилось, ошеломленное горем и изумлением.

— Нет, — ответил он. — Нет, это может быть что-то важное. Принеси его.