Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

— То я бы не смог с помощью магии даже на секунду их задержать, — смягчившись, ответил Магнус. — Мы призываем Разиэля, потому что надеемся, что он, как создатель Сумеречных охотников, проявит определенное милосердие… ну, или, жалость… в нашей-то ситуации. И он подходящего нам уровня. Менее могущественный ангел не смог бы нам помочь, зато более сильный… ну, если бы пошло что-то не так…

— Короче, умер бы не я один, — ответил Саймон.

Магнус выглядел болезненно, а Алек взглянул на бумаги, разбросанные по столу. Изабель положила свою руку поверх руки Симона.

— Я не могу поверить, что мы сидим здесь и всерьез обсуждаем призыв ангела, — произнесла она. — Всю свою жизнь мы клялись именем Ангела. Мы знаем, что наша сила исходит от ангелов. Но сама мысль о том, что мы увидим одного из них… Я просто не могу в это поверить. Когда я пытаюсь подумать об этом… Это слишком для меня…

За столом воцарилось молчание.

Темнота в глазах Магнуса заставила Саймона задуматься, видел ли он сам когда-нибудь ангела. Он задавался вопросом, следует ли ему просить, но был спасен жужжанием его мобильного телефона.

— Одну секунду, — пробормотал он, поднявшись.

Он открыл телефон и прислонился к одному из столбов в мансарде. Там было несколько сообщений от Майи.

«ХОРОШИЕ НОВОСТИ! ЛЮК ОЧНУЛСЯ И МОЖЕТ РАЗГОВАРИВАТЬ.

КАЖЕТСЯ, ОН ИДЕТ НА ПОПРАВКУ».

У Саймона словно камень с души упал. Наконец-то хорошие новости. Он закрыл телефон и потянулся к кольцу на руке.

«Клэри?»

Ничего. Он пытался подавить свою нервозность. Вероятно, она спала.

Он поднял взгляд, и обнаружил, что все трое сидящих за столом уставились на него.

— Кто звонил? — спросила Изабель.

— Это была Майя. Она сказала, что Люк очнулся и может говорить. Он поправится. — Началась болтовня в непринуждённом стиле, но Саймон по-прежнему смотрел на золотое кольцо в своей руке. — Она подкинула мне идею.

Изабель приблизилась к нему, а затем остановилась, выглядя взволнованной. Саймон не винил её. В последнее время его идеи были совершенно самоубийственными.

— О чем ты? — сказала она.

— Что нам нужно для вызова Разиэля? Сколько места? — спросил Саймон.

Магнус замер над книгой.

— По крайней мере, нужна миля. Вода подойдет. Что-то вроде озера Лин…

— Ферма Люка, — сказал Саймон. — Северная часть штата. Час или два в дороге. Там, наверное, заперто, но я знаю, как туда попасть. И там есть озеро. Конечно, не такое большое как Лин, но…

Магнус закрыл книгу, которую держал.

— Неплохая идея, Симус.

— Через несколько часов, — сказала Изабель, взглянув на часы — Мы могли бы быть там…

— О, нет, — сказал Магнус. Он оттолкнул от себя книгу. — В то время как твой энтузиазм безграничен и впечатляющ, Изабель, я слишком устал, чтобы правильно сотворить заклинание вызова на данный момент. И это не то, чем я готов рисковать. Думаю, все согласны.

— Так когда? — спросил Алек.

— Нам нужно поспать несколько часов, — ответил Магнус. — Выступаем рано утром. Шерлок… извини, Саймон… позвони и спроси, можно ли одолжить грузовик Джордана на время. А теперь… — Он оттолкнул свои бумаги в сторону. — Я собираюсь пойти поспать. Изабель, Саймон, вы можете воспользоваться свободной комнатой снова, если пожелаете.

— Разные спальни были бы лучше, — проворчал Алек.

Изабель вопросительно взглянула на Саймона своими темными глазами, но он уже полез в карман за телефоном.

— Хорошо, — сказал он. — Я вернусь к вечеру, но сейчас я должен сделать что-то очень важное.

В дневное время Париж был городом с узкими извилистыми улочками, выходящими на широкие проспекты, приятными золистыми зданиями с шиферными крышами и со сверкающей рекой, разделяющей его надвое, как шрам, полученный на дуэли.

Себастьян, несмотря на своё утверждение доказать Клэри, что у него есть план, был немногословен, пока они шли по улице, сплошь уставленной арт-галереями и магазинами старых пыльных книг, вплоть до улицы Гранд-Огюстен, выходящей на берег реки. С Сены подул прохладный ветер, и она задрожала.

Себастьян размотал шарф со своей шеи и протянул ей. Ворсистый черно-белый твид еще хранил тепло его тела.

— Не будь глупой, — сказал он. — Ты замерзла. Надень его.

Клэри обмотала им свою шею.

— Спасибо, — по привычке сказала она и вздрогнула.

Ну вот! Она поблагодарила Себастьяна. Она ждала, что молния падет с небес и испепелит ее на месте. Но ничего не произошло. Он странно посмотрел на нее.

— Ты в порядке? Ты выглядишь так, словно собралась чихать.

— Я в порядке.

Шарф пах мужским запахом и цитрусовым одеколоном. Она не была уверена, что думала, что он будет пахнуть так. Они продолжили путь.

На этот раз Себастьян замедлил шаг, идя рядом с ней и останавливаясь, чтобы объяснить, что районы Парижа были пронумерованы. Сейчас они переходили из Шестого в Пятый, в Латинский квартал, и мост, пересекающий реку впереди, назывался Понт Сен-Мишель.

Как заметила Клэри, мимо них проходило много молодых людей: девушки ее возраста или старше, невозможно стильные в облегающих брюках, на недосягаемо высоких каблуках, с длинными волосами, развевающимися на ветру с Сены. Многие из них останавливались, чтобы бросить на Себастьяна оценивающие взгляды, которые он, казалось, не замечал.

Джейс, подумала она, заметил бы.

Себастьян обладал яркой внешностью с белоснежными волосами и черными глазами. Он показался ей красивым еще в первую встречу, когда был с выкрашенными в черный цвет волосами, хотя это совершенно не шло ему. Так он выглядит лучше. Бледность его волос придаёт его коже хоть какой-то цвет, позволяет обратить внимание на его высокие скулы и изящную форму лица. Его ресницы были невероятной длины, темнее волос, и слегка загнутыми, как у Джослин — это было ужасно несправедливо! Почему только она из их семьи не получила завивающиеся ресницы? И почему у него не было ни одной веснушки?

— Так, — сказала она резко, прерывая его на полуслове, — кто мы?

Он бросил на нее косой взгляд.

— Что ты имеешь в виду «кто мы»?

— Ты сказал, что мы последние из Моргенштернов. Моргенштерн — немецкая фамилия, — напомнила Клэри. — Так что, мы — немцы? Что это за история? Почему не осталось никого, кроме нас?

— Ты ничего не знаешь о семье Валентина? — голос Себастьяна звучал недоверчиво. Он остановился у стены, которая шла вдоль Сены, прямо посреди тротуара. — Твоя мать, что, ничего тебе не рассказывала?

— Она и твоя мать тоже. И нет, ничего не рассказывала. Валентин не был ее любимой темой.

— Фамилии Сумеречных Охотников составные, — медленно произнес Себастьян и взобрался наверх ограждения. Он протянул руку, и через мгновение она позволила ему взять ее и втащить на стену рядом с ним. Серо-зеленые воды Сены бежали под ними, туристические кораблики пыхтели, неторопливо проплывая мимо. — Фэйр-чайлд, Лайт-вуд, Уайт-лоу. «Моргенштерн» значит «утренняя звезда». Это немецкая фамилия, но они были швейцарцами…