Алла Соловьёва - Затемненная серебром

Я покосилась на Елизара. На его губах появилась едва заметная улыбка. Взяв мою куртку, он набросил ее мне на плечи. Затем распахнул дверцу джипа. «Он не ошибся», – подумала я. Он знал, что там всего три созданных вампира. Не хотел никого подвергать опасности, а мне устроил экзамен. В случае провала он бы легко справился сам.

– Поехали, говорить можно и по дороге, – сказал Елизар.

Я кивнула и, не отрывая трубку от уха, села в машину.

– Мы приедем минут через десять.

– Я уже соскучился, – прошептал Макс.

Едва слышно вздохнув, я откинулась на спинку сиденья, ненавидя себя за то, что совсем недавно таяла от поцелуя Елизара. Макс не заслужил такого обращения.

– Я тоже соскучилась, – всхлипнула я.

– Эй, забияка! Все отлично. Если Тагашев достает тебя, врежь ему немедленно. Приедете, я добавлю.

– Обязательно, – подавленным голосом сказала я.

Фадеев отключился. Потерев висок пальцами, я положила телефон в карман. В другом кармане нащупала жвачку и, достав кубик, начала жевать.

– Клубничная, – усмехнулся Елизар. – Мне понравилась.

Вспыхнув, я достала еще один кубик и протянула ему.

– Максу она тоже нравится, – тихо сказала я.

– Не сомневаюсь. – Сцепив челюсти и не взяв жвачку, Тагашев отвернулся.

Остановившись на уже знакомой парковке возле байкерского клуба, Елизар заглушил автомобиль и неспешно вышел наружу. Павел и Макс, затянутые в костюмы для трансформации (похоже, их одежда не уцелела), о чем-то говорили. Елены не было видно. Завидев наш джип, Макс повернулся и, улыбаясь, бросился ко мне. Выпорхнув птичкой из «лексуса», Елена метнулась к Елизару и начала рассказывать о сражении. Фадеев подошел, буквально выволок меня наружу, подхватил на руки и закружил. Я улыбнулась.

– Сколько созданных вампиров уничтожил Хранитель света? – рассмеялся он, поставив меня на землю.

– Пять мракауров. – Тагашев подошел к нам и усмехнулся.

Макс вздрогнул.

– Это ты так шутишь? – опешил он.

– Она не оставила мне шансов, – хмыкнул Тагашев. – Макс, все прошло отлично. Злата умеет защищать себя.

– Они не были сильными, и Елизар мне помогал, – пожала я плечами.

Лицо Макса менялось несколько раз. Сначала оно стало бледным, потом щеки залил яркий румянец. Он недоверчиво переводил взгляд с меня на Елизара.

– Маленький Хранитель света уничтожил пятерых мракауров? – наконец выдохнул Фадеев и поцеловал меня…

Наверное, на моих губах остался запах Елизара. Слишком мало времени прошло с момента поцелуя. Макс напрягся и побледнел. Отстранив меня от себя, он с болью посмотрел мне в глаза:

– Злата?

Ничего не спросил, но интонацией выразил все: разочарование, боль, укор.

Чувствуя себя полным ничтожеством, я сжалась в комок. Не в силах выдержать его взгляд, прикрыла веки. Собиралась не причинять ему боли, отвечать взаимностью, но, забыв обо всем, ответила на поцелуй Елизара, хоть и не желала этого. Нет, лгу… Желала и отвечала!

– Прости. – Мой шепот был таким тихим, что его едва можно было различить.

Макс разжал объятия. Снег под его ботинками скрипнул. Он отступил от меня на шаг. Открыв глаза, я загнанно посмотрела на парня.

– Макс, она не виновата, – вмешался Елизар. Очевидно, он понял, что между нами происходит. – Это я…

Договорить он не успел. Кулак Макса врезался ему в челюсть, затем еще и еще. Тагашев не сопротивлялся, молча снося ярость Макса. Ударив его в очередной раз, Фадеев отступил.

– Никогда. Не смей. Прикасаться. К моей. Девушке! – зарычал он. – Иначе я уничтожу тебя, мракаур! – Он пнул ногой валун размером с мяч. Камень отлетел далеко в сторону, глухо ударился о дорогу и развалился на части. Опустив голову, Макс закрыл лицо руками.

Павел растерянно следил за происходящим.

– Всегда знала, что ты шлюха. – Голос Елены подействовал как пощечина.

Я резко отпрянула назад. Развернувшись, бросилась бежать, не в силах оставаться здесь, рядом с ними. Ноги подкашивались, я задыхалась от унижения и боли. Не разбирая дороги и спотыкаясь, я бежала дальше и дальше, пока не поняла, что пробираюсь сквозь кустарник. Кажется, это парк. Споткнувшись в очередной раз, я упала в снег и разрыдалась. Сердце разрывалось на части. Макс, милый, я не хочу причинять тебе боль, но он делает меня слабой. Любые мои намерения все исправить разлетаются вдребезги. «Прости, прости, прости», – стучало в голове маленькими молоточками.

– Я не заслуживаю твоей любви, – задыхаясь от рыданий, шептала я.

Тихие шаги раздались совсем рядом. Я вжалась в землю, мне хотелось провалиться сквозь нее. Макс опустился на корточки и, приподняв меня, прижал к себе. Ничего не говоря, он гладил меня по спине, давая выплакаться. Лучше бы он возненавидел меня. Простил, но ведь я этого не стою. Уткнувшись ему в грудь, я громко, надрывно плакала.

– Пожалуйста, не плачь, – прошептал он. – Я не должен был так себя вести. Ты виновата только в том, что любишь его, а он воспользовался этим.

От слов Макса стало еще больнее. Я начала вырываться, но он не отпустил, прижал к себе и начал убаюкивать, как ребенка:

– Эй, перестань рыдать. У меня уже костюм промок.

– Тогда… от… пусти… меня, – икая, проговорила я.

– Никогда, – улыбнулся он. – Я не отдам тебя никому, забияка!

Перестав сопротивляться, я прижалась к нему. Макс наклонился и начал покрывать мое лицо поцелуями…

Созданные вампиры создавали новых, но Фомин четко распределил силы. Практика стала напряженной: каждую ночь та или иная группа уничтожала вампиров, и к концу недели нам удалось уничтожить почти всех.

Наша группа больше не разделялась. Макс понимал, что не может обойти Николая и должен терпеть присутствие Елизара. Думаю, Тагашев чувствовал вину – скорее передо мной, чем перед Максом, но его больше не задевал. Парни на время смирились с присутствием друг друга, хотя давалось им это нелегко. Открытая неприязнь скрылась за плохо замаскированной враждой: холодные обсуждения патрулей, не менее ледяные отношения. Я понимала, что причина во мне, но объяснений поведению Тагашева так и не нашла. Иногда я ловила на себе его странные взгляды. Он словно говорил безмолвным языком глаз, и в эти минуты мне казалось, что он что-то ко мне испытывает. Но как только он замечал, что я смотрю на него, лицо превращалось либо в непроницаемую маску, либо излучало неподдельное дружелюбие, приправленное мягкими улыбками, теплыми словами, веселыми шутками. Елизар – сложная головоломка, собрать которую я не в силах.

Павел и Елена дежурили с нами постоянно. С девушкой я не заговаривала. Испепеляя меня ненавидящим взглядом, она молчала. Впрочем, это не мешало ей сосредоточиться на флирте с Елизаром. Казалось, Тагашева забавляет ее поведение, но относился он к ней, как к любому из студентов: наставлял, ободрял, иногда успокаивал, но и только. И я перестала ревновать. Может, потому, что поняла, что она ему безразлична, а может, потому, что испытывала вину перед Максом и старалась ее загладить, проводя с ним почти все время. Даже засыпала, зная, что он рядом и не уйдет до тех пор, пока я не усну. И тогда приятное общество Макса сменялось страшным обществом Кирилла.