Алла Соловьёва - Затемненная серебром

Колесников отступает назад, глядя прямо перед собой. Его напугал тот, кто перед ним, но я пока не вижу напавшего вампира. Маленькая блестящая зажигалка летит к телам охраны, зажигается и опускается на верлафов, скользя от одного к другому. Из моей груди вырвалось жалобное скуление. Яркие вспышки голубого пламени – и совсем скоро среди деталей автомобиля я вижу кровь, снег и пепел. Огромная фигура бросилась к биохимику, повалила на землю. Белые клыки коснулись шеи ученого, но не разорвали, а прокусили кожу. Колесников оцепенел. Конечно, ведь Кириллу он нужен живым…

Картинка исчезла, девушка-видение вновь звала за собой. Кто же ты? Хотя теперь это неважно. Важно, что ты знала или догадывалась о планах Виктора Коншина. В ущелье ты послала мне какой-то знак, сон-видение, объяснения которому я не нахожу и сейчас. Проникая в мою голову, ты предупреждала не меня, а весь клан. Ты увидела нападение и предупредила, потому что не хочешь, чтобы Колесников попал в руки Виктора. «Почему ты выбрала меня»? – подумала я, мысленно обращаясь к ней. Елизар подготовил меня хорошо, но я никогда не справлюсь и не смогу уничтожить Кирилла. Он слишком силен, жесток и безжалостен, все это время я боялась его. «Ты тоже этого не знаешь», – поняла я. Я бежала в лабораторию, но оказалась ближе всего к биохимику, и только поэтому ты принуждаешь меня идти за ученым. Кошмары – это мой страх, они никогда не были связаны с видениями. Я не должна была встретиться с Черновым, но стечение обстоятельств решило все за меня. Из горла вырвался хрип, похожий на смех.

В голове все встало на свои места. Я посмотрела в глаза девушки. Да, я пойду за ним, и, даже если не захочу идти, ты принудишь. Ты не оставила мне выбора. Яркой картинкой в сознании возникло лицо Чернова. Что ж, боялась я не напрасно!

Боль вновь ворвалась в голову. Девушка продолжала звать, торопить, принуждать. И я подчинилась. Перестала сопротивляться, смирившись с неизбежностью. Словно почувствовав мою покорность, боль отступила. Звуки и ощущения вернулись. Вспышки над лабораторией продолжали озарять лес. Охотников теперь семь. Бой продолжается, но волков больше нет. Они погибли, и я должна это признать. Макс… Костлявая рука сдавила сердце, сжала, принося страшную боль. Встречу ли я его после смерти?

Из груди вырвался приглушенный рык, мгновенно потонувший в грохоте за стенами лаборатории. В сознании возникло лицо Тагашева. «Ты справишься», – обратилась я к Елизару, мысленно прощаясь с ним. Я люблю тебя!

Столбик серебристого сияния погас, но возник дальше, затем еще дальше – видение показывало дорогу. Выиграв войну с тучами, робкое лунное сияние скользнуло на землю. Показался неяркий голубоватый диск луны.

Страх исчез… Лапы с силой врезались в снег. Я бросилась за серебристыми огоньками навстречу неотвратимости, навстречу смерти… чтобы лицом к лицу встретиться с тем, кого боялась больше всего, кто стал моим кошмаром.

Мощные сгустки телекинетической энергии ворвались в сознание через двадцать минут. И только теперь я поняла, что Чернов не один. Их пятеро, но девушка из видения не показала мне еще четверых Охотников. Возможно, они появились позже и она не видела их. Она привела меня не на место нападения. Значит, Колесникова перенесли в другое место. Хруст снега под лапами показался очень громким, они не чувствуют меня, но уже слышат. Пути назад нет, да и не было. Мне захотелось расхохотаться над своей беспомощностью.

Тело рывком подалось вперед. Я выпрыгнула на поляну, взглядом выхватывая из полукруга Охотников лицо Кирилла. Он напрягся, с шумом вдохнул воздух, стараясь уловить запах других оборотней, но очень скоро понял, что я одна. Красивые губы искривила холодная, кривая, хищная усмешка.

Двое Охотников взмыли в воздух и опустились рядом с обездвиженным телом Колесникова, закрыв себя мощными щитами. Еще двое стояли рядом с Черновым на самой середине поляны. Они выпустили клыки. Мне не справиться. Я не смогу увидеть их уязвимые места, потому что не боюсь за жизнь биохимика, хотя и понимаю, что он не должен попасть в руки Виктора. Сознание отказывалось воспринимать тот факт, что жизнь одного ученого может стоить стольких жизней верлафов. Сколько сегодня погибло Хранителей и сколько еще погибнет? Словно читая мои мысли, Кирилл улыбнулся шире.

Со времени нашей встречи он не изменился: дорогой костюм, тщательно уложенная прическа, запах дорогого одеколона, тот же насмешливый взгляд и уверенность в своей силе. Впрочем, я прекрасно понимала, что он не беспокоится: даже щитом себя не закрыл. Скрестив руки, сквозь прищур разглядывал меня.

– Необычная и восхитительная способность не обнаруживать себя, очень похожая на мою. У тебя странная трансформация. – Кирилл продолжал улыбаться. – Все-таки я понравился тебе. Ты преследуешь меня очень настойчиво. Хотя я, наверное, ошибаюсь. Ты ведь пришла за ним? – Чернов кивнул в сторону оцепеневшего биохимика, лежащего под стволом огромного дерева.

Очевидно, действие яда еще не прошло или его укусили снова. Серо-зеленые глаза Льва Колесникова словно остекленели, застыли, покрылись мутной пленкой. Светлые волосы, белый халат и темно-синие брюки припорошило снегом.

Я обвела взглядом поляну. Охотники не двигались, застыли, наблюдая за мной. В глазах удивление и насмешка. Может, попытаться потянуть время? Фомин уже знает о нападении. Возможно, кто-то придет на помощь. Робкая надежда скользнула в сознание, но я вытеснила ее. Меня не найдут. Охотники использовали левитацию, ни их, ни мой запах не почувствуют, а снег засыплет мои следы. Я трансформировалась. Чернов с интересом разглядывал меня.

– Да, – тихо сказала я. – Я пришла за биохимиком.

Кирилл удивленно вскинул широкую угольную бровь.

– Одна и, похоже, с бала. Красивая прическа, – заметил он.

– Значит, ночь бала была выбрана не случайно.

Прищелкнув языком, Кирилл покачал головой:

– Не случайно. Как ты нашла нас? Ты ведь понимаешь, что приходить сюда было глупо?

– Да, – согласилась я. – А нашла случайно.

Кирилл пожевал губами. Мой ответ его не удовлетворил.

– Значит, знала, что умрешь, но все равно пришла? – Он двинулся ко мне. – Глупая самоотверженность или храбрость? Или ты надеешься, что справишься с нами? – В его глазах появилось любопытство.

– Ты ничего не знаешь обо мне, – совершенно спокойно сказала я.

Храбрюсь? Нет! Откуда взять смелость, если знаю, что не выживу.

Кирилл рассмеялся. Резко взмыв в воздух, плавно приземлился рядом со мной. Огромная рука коснулась подбородка, приподнимая мое лицо. Я дернулась, но не от испуга, а от прикосновения жесткой горячей руки. Мне казалось, его прикосновение должно быть ледяным. Он вглядывался в мои глаза.