Мэри Дэвидсон - Оборотней не существует

Крессент бродила по дому, зашла в гостиную и в итоге натолкнулась на чердак.

«Хммм…»

Она бесшумно поднялась по лестнице и — чердак, фактически, переделан в офис с компьютером, в задницу, с колонками и книжными полками, — взобралась на перила. Легче сказать, чем сделать. Фактически. Всего несколько футов. Плёвое дело. Если она не взлетит отсюда, то никогда не полетит.

— Что будешь на ланч? — крикнул из кухни Дрейк. Хорошо, что их разделяет несколько комнат.

— Я еще не переварила завтрак, — крикнула она в ответ и бросилась с перил.

Крессент била руками по воздуху, но успела заметить гостиную в ста восьмидесяти градусах от себя, после чего шлепнулась прямо в объятия Дрейка.

— Вау! — сказала она, задыхаясь. — Как ты это сделал? Ты же был на расстоянии не менее пятидесяти шагов.

— Когда это закончится? — взревел Дрейк. — Прекрати взбираться на предметы и прыгать, не то доведешь меня до сердечного приступа.

— Но откуда ты узнал, что я…

— Обещай, Крессент. Пока ты в этом доме — никаких сумасшедших прыжков.

— Но я не покалечусь, — объясняла она искренне, пытаясь побороть желание прижаться к его груди. Он держал ее так, словно она весила столько же, сколько и мешок перьев. И при этом хмуро смотрел на нее… наверно, это должно было напугать, но взамен девушке очень хотелось разгладить кончиками пальцев недовольную морщинку между насупленными бровями.

— В самом деле! Уверена, я смогу это сделать.

— Не в моем доме, — сказал он твердо. — А теперь обещай.

— Или что? — Она не иронизировала. Просто полюбопытствовала.

— Или я не отпущу.

Она не выдержала и все-таки разгладила недовольную морщину меж бровей. Удивленный — но приятно! — он наклонился и поцеловал ее в носик. Крессент почувствовала, как напряглись соски, и попыталась убедить себя не сворачиваться калачиком у него на руках.

— Так и будешь носить меня целый день? — поддразнила девушка.

Дрейк улыбнулся.

— Не это будет самым трудным.

— Ладно, ладно. Обещаю. Больше никаких прыжков у тебя дома. «Вот только не гарантирую, что не попробую сигануть где-нибудь еще…».

— Тогда все в порядке. — Дрейк поставил ее на ноги и дал предупреждающий шлепок по заду, который ужалил, как оса…

— Ай!

… и пошел дальше на кухню.

Он услышал ее, когда Крессент прошла мимо его комнаты на цыпочках. На самом-то деле, как только она открыла глаза и села в постели. Определил по запаху, что не спит.

Когда она, крадучись, как воришка, вышла из дома, Дрейк был позади.

В приюте всегда не хватало сумок, поэтому Крессент схватила только смену белья и потихоньку стала пробираться назад. Жаль только, что при выходе попалась на глаза Марии. Ну, теперь с этим ничего не поделаешь. Женщина поглощала со скоростью, как если бы это были леденцы «Тик-так», и никогда не спала.

Крессент плелась по улице и размышляла, что еще есть смыслдождаться автобуса и добраться до дома Дрейка на нем, когда услышала топот приближающихся шагов, повернулась и увидела шайку придурков.

— Новая хата? — спросила Мария. Она была из тех женщин, которые всегда улыбались… улыбались, даже если всекричало внутри. — Новый мужик?

— Да, и не лезьте не в свое дело.

— Подожди, Кресс. — Это был Ник Моран, лидер группы неудачников. — Что у тебя для нас есть?

— Кресс-ент, и нет, ничего нет. Что с вами происходит? — Она переступила с ноги на ногу и сжала одежду покрепче. Нельзя позволить этим троим заманить ее в центр их мерзкого маленького круга.

Интуиция никогда не подводила — иначе, зачем она связалась с незнакомцем? — как, возможно, и сейчас.

Кто знает, вдруг, присоединись она к этим тупицам, все кончилось бы плохо. Ее интуиция очень хороша, но будущее предсказывать не может.

— Ограбили слепого парня? Ну, или попытались. У вас даже это не получилось.

— Рот закрой, — грубо сказал Ник. Это был высокий, тощий и неестественно бледный молодой человек с пробивающимися усиками и шрамом поперек левой щеки. — У нас все было под контролем.

— Уверена, так и есть. Пока.

Джимми, второй дебил, схватил Крессент за локоть и остановил.

— Ты не возьмешь нас туда с собой? — спросил он. Тон был спокойным, но ее не одурачишь. — Держу пари, что такая симпатичная задница уже получила ключик.

По сути, так и есть. О чем она, естественно, не скажет.

— Забудь об этом, — сказала она, пытаясь вырвать локоть. — И, вообще, вы, трое, отвалите, пока я не потеряла терпение. Поверить не могу, что когда-то вас жалела.

— Жалела нас? — помрачнев, отозвался Ник. — Пожалей себя. Потому что, когда мы закончим, ты больше не будешь такой хорошенькой.

— Это уже слишком. Во имя всего святого, Ник, ты же ходил в частную школу, пока родня тебя не вышвырнула.

Ник покраснел — ему не хотелось, чтобы напоминали, что он не родился на улице, — но улыбка Мари стала еще шире, если только это возможно. Крессен подумала, что у этой мадам весьма шапочное знакомство с зубной пастой.

— Мы можем это облегчить… — начала было Мари.

— О, вот только избавьте меня от ваших бандитских клише. — Крессент была скорее раздражена, нежели напугана, что уже, посчитала она, кое-что. Она оказалась полной дурой, вернувшись сюда… и для чего?! Чтобы Дрейк не увидел приют? Кого заботит, что он подумает? В колледже она не играла бы в мяч [6] Американский футбол. , если бы больше не доверяла интуиции и смирила гордость.

Другая рука Джимми — одна все еще крепко удерживала за локоть, — словно нечто паукообразное метнулась вперед, ухватив ее сосок. И стала щипать его. Сильно. Крессент оставалось либо бросить в грязном переулке одежду и сбежать, либо остаться стоять.

Она осталась. Никогда, даже через тысячу лет, она не покажет этим троим, что ей больно.

— Прекращай это дерьмо, — сказала она сквозь крепко стиснутые зубы. — Или вы, мудаки, думаете, что, запугав, заставите меня изменить свое мнение? — Она посмотрела на Нико, ожидая, что тот отзовет своего пса.

Джимми заржал, Мария ухмыльнулась, отчего глаза у Крессент увлажнились, и только она решила швырнуть одежду и оттолкнуть Джима, как тот буквально отлетел от нее.

Она мельком увидела пару больших рук, обхвативших Мари и Ника за основание черепа и стукнувших их лбами друг о дружку. Прозвучало это ужасно, словно дыня шмякнулась на пол.

И перед ней появился Дрейк. Хмурый, как всегда.

— Я уже говорила, — сказала она, вытаращившись на него, — что для слепого парня, ты двигаешься слишком хорошо?

— Несколько раз. — Он отодвинул ее скрещенные руки, задрал футболку, потом опустил чашечку лифчика, чтобы осмотреть ее сосок. Это было потрясающе и очень приятно. Она напомнила себе, что он доктор, и ее сосок, наверно, шеститысячный, который он увидел за год.