Дэви Дэви - Дети надежды

Яромир разворачивает Малыша спиной к себе, нажимает слегка на поясницу.

— Нагнись чуток.

Малыш нагибается, опирается о стол, а руки Яромира уже в действии — где потрогают, где сожмут, где погладят… то легонько, то сильно… Убедившись, что Эйдо разомлел от его ласк, послушный стал, как глина — что хочешь, из него лепи, Яромир смачивает пальцы в смазке, вставляет сначала один, нащупывает то, что надо… Малыш ойкает, вытягивается, подается к нему задом. Тогда Яромир присоединяет второй палец, растягивает потихоньку, а вторую руку кладет ему на пах… И когда Малыш начинает уже крутить задницей в нетерпении, Яромир понимает: «Готов», и отрывается от разогретого его руками тела. Отстраняется нехотя, да ничего не поделаешь — не ему Малыш обещал, уступает место Крюку и, со словами: «Дальше вы и без меня справитесь», ныряет в душевую.

А там уже, едва захлопнув за собой дверь, тяжело дыша, поспешно расстегивает брюки. Не железный же он… У Малыша этого — косточка тонкая… и кожа пока ещё нежная… а внутри он тугой, жаром так и пышет… Ооох… Даже рукой особо работать не пришлось… Яромир обессиленно сползает по стене, откуда-то издалека доносится рычание Крюка и, следом, короткий стон-вскрик Малыша… Значит, всё нормально, все довольны…

… Когда он выходит, помытый уже, из душа, в раздевалке только Малыш. Не торопясь, одевается в чистое. Яромир подмигивает ему:

— Не так оно всё страшно оказалось, а?

— Да, — Эйдо отвечает тихо и как-то смущенно. И глаза опускает.

Яромир смотрит, как хлопают пушистые пшеничные ресницы… и понимает, что ему, пожалуй, пора отсюда, а то — снова в душ понадобится.

… До койки он так и не добрался. Столкнулся в дверях раздевалки с одним из своих.

— Волк, тебя Батя требует к себе!

… Длинный, длинный день… Который никак не завершится…

Зачем он понадобился аж самому начальнику учебного центра? Припоминая торопливо все свои грехи и грешки, Яромир вошел в кабинет и доложился. Кроме Бати, в кабинете ещё был… Яромир помнил его все эти годы, и лицо, и взгляд, и жесткую усмешку. Только погоны на нем теперь были не полковничьи, а генеральские.

Начал Батя:

— Генерал Инсар из Штаба ВС прибыл к нам по делам. Заметил, как ты тренируешь своего бойца на полосе. Такое усердие очень похвально, Шоно. И достойно поощрения.

Во как: наказывать, значит, не будут. Наоборот, наградят. А Яромир уже и забыл, что неожиданности бывают иногда приятными.

Берт Инсар встал из-за стола, подошел к Яромиру. Надо же, скоро они будут одного роста. А может, Яромир даже выше вымахает.

— Что, вспомнил меня, волчонок? Рад, что ты жив-здоров, что клыки все такие же острые.

Пока Яромир соображал, что ответить, и требуется ли вообще от него ответ, снова Батя заговорил:

— Клыки острые, это да. И не волчонок уже — волк.

Инсар посмотрел пристально, засмеялся:

— Не-ет, пока щенок, не хищник. Матерым станет, когда из чужой глотки свежей крови напьется.

Интересно, это он всерьез — насчет крови из глотки?.. Но тут они к главному перешли, к награде. Инсар протянул Яромиру кредитку.

— Знаю я твою печаль, волчонок, сам тут когда-то командиром отделения был. Молодой, здоровый, кровь играет… Держи, оттянись, как следует. Кто знает, когда ещё доведется…

… Удачное окончание тяжелого дня…

Огромные пунцовые губы на вывеске зазывно причмокивают, подсвеченные ядовитым красным светом. «Алая ночь» — их любимое заведение. Дорогу туда любой из них отыщет, хоть с завязанными глазами.

У входа, опершись на стеклянную дверь, курит Тито Летич. Удивленно вскидывает черные глаза на Яромира.

— Надо же, — изумленно-насмешливо тянет Бешеный. — За какие такие заслуги тебе дали увольнительную?

— Бате отсосал, — бросает на ходу Яромир, открывая дверь и даже не глядя в сторону Тито. Сегодня, прям, вечер чудес, не стоит поганить его переругиванием с этим ублюдком.

Он подходит к стойке администратора, протягивает кредитку. Лицо у администратора вытягивается, когда он видит сумму, совершенно невероятную для обычного подростка-курсанта.

— За эти деньги, — с профессиональным кокетством улыбается парень за стойкой, — у нас найдется нечто особенное. Специальное предложение, так сказать. Сейчас у нас есть женщина. Если хотите…

— Настоящая, не переделанная? — перебивает Яромир. С женщиной… о таком он и мечтать не мог.

— Конечно, настоящая, — снисходительно уточняет администратор. — За такую сумму… Так Вы хотите?..

— Да, блин, конечно, хочу! Он ещё спрашивает!

… Она встречает его в коротком шелковом халатике… и кожа у неё похожа на шелк — сияющая, гладкая. Волосы каштановые, глаза тоже. Большой выразительный рот. Она совсем не похожа на… разве что грудь — такая же полная и высокая…

— Итак, — голос у неё низкий, грудной, — чего же ты хочешь, юный солдат?

Хм… Он хотел… Хотел, пока шел во Флорес, так хотел, что яйца чуть не лопались. Он хотел, пока не вошел в эту комнату… А тут — с ним приключилось странное…

— Может, поговорим сначала? — идиотское предложение, да, но что ещё он может сейчас сказать?.. Он и сам не понимает, что с ним.

— Поговорим, — она не кажется удивленной. Или просто вида не подает. Присаживается на широкую кровать, приглашает его сесть рядом.

Запах её духов — приторно-сладкий, но под ним — её настоящий запах, Яромир вдыхает его, тот запах, что кажется ему смутно знакомым.

— У тебя есть дети? — вдруг спрашивает он.

Вот сейчас она удивляется, приподнимает тонкие брови, но потом пожимает плечами — а почему бы и не ответить этому странному парню. Мало ли, что ему нужно, чтобы возбудиться.

— Да, у меня два сына, — она вопросительно смотрит на него: продолжать ли? Яромир кивает, и она рассказывает дальше. — Я не замужем, родила по контракту. Очень милые мальчики получились. Я их навещаю, их отцы позволяют мне видеться с ними…

Он распахнул шелковый халатик и погладил её грудь. Она поняла это по-своему, положила руку ему между ног. Но там всё было по-прежнему, никаких подвижек.

— Послушай, — ласково заговорила она, — у меня есть средства…

— Не надо, — ответил Яромир и мягко убрал её руку.

Она снова не так поняла.

— Тебе совсем не подходит женщина? Это не проблема, за такие деньги, что стою я, тут есть роскошные мальчики, очень красивые… и они умеют столько разных вещей! А я с тебя плату не возьму, не беспокойся…

— Не, не надо, — говорит он. Ему, правда, не надо. — Я просто полежу рядом с тобой, ага?

Он вытягивается на кровати, кладет голову ей на колени. Бедра у неё полные и мягкие, уютные такие, он прижимается к ним щекой.

— Как тебя зовут?

— Злата.

— Злата… Злата, ты умеешь петь?

— Смотря что…

— Старую песню, ещё с Изначальной. Называется «К тёплому морю» или как-то так… Знаешь?