Дэви Дэви - Дети надежды

— Н-нет, пожалуй… это лишнее… — телевизионщик прикусил пухлую губку.

— Ну, тогда… — Яромир решительно поднялся, посмотрел сверху вниз — красавчик, холёный, изящный, духами благоухает. — Тогда, может, продолжим разговор в каком-нибудь укромном местечке?

— Я… — парень тоже поднялся, и тут же оказался во власти сильных рук Яромира. — Я, правда, не знаю, у меня работа…

— Работа подождет, лапа, — Яромир уже поглаживал его задницу.

Телевизионщик и не думал отстраняться, наоборот, прильнул к Яромиру поближе.

— Разве что, ненадолго, — совершенно сдаваясь, залопотал он. — А то, я ещё сегодня приглашен во дворец, на личную встречу с господином Хайраджу.

— Ненадолго, — пообещал Яромир, подумав при этом: «Посмотрим, останутся ли у тебя силы на этого Хайраджу. А, в общем-то, та же шлюха, только дорогая».

— Что скажешь, а?

Сам Яромир разглядывал мальчишку с явным удовольствием. Гладкая смуглая кожа с медным отливом, жесткие черные волосы, прежде заплетенные во множество тонких косичек, теперь волной падали на плечи, большие темные глазенки смотрели диковато, но это даже заводило. Уж во всяком случае, намного симпатичнее шлюх из местного борделя — те, мало того, что страшные, так ещё и дорогущие. Пользуются тем, что спрос превышает предложение. Шлюхи тут только с матушки-Элпис, поскольку местные считают блядство страшным грехом и этим делом не промышляют. Вот Яромир и решил ребятам своим приятное сделать. А что — мальчонка симпатичный, здоровый, свеженький… и бесплатный, что немаловажно.

— Он знает, что ему предстоит? — в голосе Малыша слышалось сомнение.

— Да, а как же.

Яромир перед этим раздел мальчишку догола, оглядел и так, и этак, потом объяснил, коротко и доходчиво, что от него требуется. А чтоб понятнее было, показал вывешенные над въездом в город изуродованные тела казненных — их с базы хорошо было видно. Яромир заметил и отчаяние в темных глазах, и дрожащие губы. То, что он предлагал мальчишке, — занятие позорное, за которое презирать будут свои и чужие, но… но юный пленник не хотел умирать, тем более, такой жуткой смертью, он остался совсем один, у него не хватило мужества…

А ведь один из этих подвешенных мертвяков был когда-то отцом мальчишки… Но, как только эта мысль появилась, Яромир напомнил себе про знак «настоящего воина» на мальчишеской шее — теперь, разумеется, снятый, про Дикаря напомнил… И пленник, съежившись под жестким взглядом прищуренных зеленых глаз, покорно принял свою участь.

А потом Яромир позвал Малыша.

— Он не умеет ничего, ясно, у них же это не принято, — Яромир в упор смотрел на Эйдо.

— И… что? — вот, блин, Малыш всегда смышленый такой, а сейчас до него не дойдет никак.

— Ну, ты это… оприходуй его, что ли, — открыто предложил Яромир. А кого тут стесняться-то?

Малыш закашлялся, будто воздухом на вдохе подавился.

— А… — выдавил он минуту спустя, — почему я?

Реакция Малыша только утвердила Яромира в мысли, что «право первой ночи» он доверил тому, кому следует.

— Потому, что ты деликатный, — торжественно объявил он вконец обалдевшему Эйдо.

У него было длинное и труднопроизносимое имя — Янгхор и ещё как-то… Язык сломаешь! Парни называли его Янни, так удобнее.

Яромир выделил маленькую комнатку в жилом корпусе, где раньше был вещевой склад, она запиралась на ключ, и окно было забрано решеткой. Там поставили кровать и… и всё, а больше там ничего и не нужно. Парни окрестили помещение «комнатой отдыха».

Яромир распорядился, чтоб бельё хоть иногда меняли, график посещений чтоб был — а то заездят мальчишку, и, разумеется, не обижали чтоб, не рукоприкладствовали, а если жалобы будут — пусть к нему, Яромиру, обращаются.

Но жалоб не было. Янни был тихим и послушным, делал, что велели… по-простому, конечно, без изысков. Ходили к нему все, кроме Змея, разумеется, тому предлагали, но он и слушать не захотел, отказался сразу и в таких выражениях, что второй раз предложить не решились.

А вот Яромир отказываться не стал. Во-первых, с какой стати? Что он — не человек, что ли? А во-вторых, хороший командир не станет брезговать тем, чем его бойцы пользуются.

Янни Яромиру понравился. Мальчишка был жарким, как местный полуденный зной. Яромир заводил его в два счета, заставляя возбуждаться, кончать бурно и часто. Хрупкое тельце, мокрое от пота, билось в судорогах нежеланного удовольствия, Янни давился стонами, изо всех сил стараясь молчать, кончал со слезами, как в муках. Яромир понимал: это всё чертовы их обычаи, мальчишка стыдится своей чувственности. Ясное дело, каждый день отдаваться врагам — позор, а уж наслаждение при этом получать — позор вдвойне… «Пощады» ему Яромир, однако, не давал, наоборот, каждый раз заласкивал всё изощреннее. Ничего, пообвыкнется, перестанет стесняться…

… Где-то через полгода за ним и надзирать почти перестали. Понятно, куда ему теперь деваться, при таком-то занятии он на Зоэ, по-любому, изгой, бежать ему некуда и не к кому… Поэтому комнатку его теперь только на ночь запирали, а днем за Янни никто особо не присматривал, он и выходил иногда — поесть, помыться, ну, и в сортир, разумеется.

В тот день Янни, как раз, из душевой возвращался, мылся после очередного «клиента». Идет по коридору, волосы мокрые, из одежды — только полотенце на поясе, привык уже голышом бегать. А тут навстречу ему — Змей. Нос к носу столкнулись… Блин, и рядом-то никого! Яромир увидел издалека, понял, что добежать не успеет, если Змей… А что Змей?.. Стоит, смотрит. А Янни — нет, чтоб удрать! — тоже на Змея уставился. Так они с минуту в гляделки играли. Потом мальчишка всё-таки глаза опустил, а Змей пошел своей дорогой, только в самом конце коридора остановился, обернулся. И Янни тоже обернулся, прежде, чем в комнатку свою юркнуть… И всё. Яромир долго голову ломать не стал: что бы это ни значило, время всё расставит по местам.

Оно и расставило. Через месяц после этого случился взрыв в ангаре для наземного транспорта. Кары эти давно не использовались, инженеры местные говорили, что они не для здешнего климата, перегреваются быстро… Короче, пожар мгновенно начался, огонь на жилые корпуса перекинулся, парни выбегали, ругаясь, кто в чем — дело было ночью…

А когда весь первый этаж был охвачен огнем, который тщетно старались потушить, кто-то вспомнил:

— Мы ж про Янни забыли!

Яромир кинулся к пожарникам, пусть подцепят и выломают решетку, не заслужил мальчонка такую смерть. Когда сломанная решетка валялась на земле, и Яромир уже соображал, как бы половчее запрыгнуть в окно, его неожиданно опередили. В горящий оконный проем молнией влетел Змей и выскочил через несколько секунд — в дымящейся одежде, с опаленными волосами и бровями и неуместно довольной рожей. На плече у него висел кашляющий и чумазый от гари Янни.