Дэви Дэви - Дети надежды

— Я согласен!

… Яромир бросился ему навстречу, сразу, как увидел. О да, конечно, он вернулся, не застал Дани в процедурной, искал, волновался…

— Я устроился на работу, — небрежно объявил Дани, краем глаза заметив, как вытянулось лицо у этого солдафона. Мгновение триумфа!

Яромир рассеянно помогал тетушке Анни готовить ужин и пытался переварить информацию об «устроился на работу». Переваривалось с трудом… Но сюрпризы на этом не закончились. Пошел звать Дани на ужин и обнаружил того в ванной… перед зеркалом… с ножницами. Щелк, щелк — и тяжелые золотые кольца падали на пол…

— Зачем? — спросил Яромир.

— Здесь никто не носит длинные волосы, — равнодушно ответил златоглазый. — Я буду выглядеть нелепо. К тому же, за ними трудно ухаживать.

«Если бы ты только позволил… Уж я бы ухаживал! Каждую прядку бы расчесывал…» — хотел сказать Яромир. Но сказал:

— Сзади неровно. Я помогу?

Дани, пожав плечами, вручил ему ножницы. Щелк, щелк — и пушистые мягкие локоны у него в руках. Как живые… Хоть так — подержать, погладить.

… С новой прической — высокий затылок и длинная челка, золотые завитки падают на лицо — Дани казался очень юным, хрупким и беззащитным. Но он таким больше не был. А может, не был никогда…

… Яромир теперь отвозил его в госпиталь каждое утро. А вечером привозил домой — усталого и, насколько Яромир мог судить, весьма довольного собой. Теперь у Дани был прекрасный аппетит, он с удовольствием принимал ванну и гулял по саду… Он больше не нуждался в заботе и опеке. И всячески это демонстрировал…

«Я ведь хотел, чтобы ему хорошо… чтобы с ним всё в порядке… Ну, вот, у него сейчас всё идет на лад, более чем… Я ему уже не нужен, и пора мне убираться из его жизни».

А ведь Яромир думал о таком, готовился. И всё равно — тоска жжёт. Но, конечно, он всё сделает, как надо, поступит правильно, он обязательно уйдет, оставит Дани в покое. Только… надо бы сперва и самому как-то устроиться.

… Объявление было коротким: «Требуется серьезный, физически крепкий человек для работы в экипаже поисково-спасательного аэрокара».

Штаб поисково-спасательной службы находился, как оказалось, совсем недалеко от «Руки помощи». Яромир направился к ангару, где возились около машин молодые крепкие парни в темно-зеленой униформе. У них он и спросил о работе.

— Спасатели нам требуются, — тот, что казался постарше, окинул его оценивающим взглядом. И, судя по одобрительной усмешке, увиденным остался доволен. — Иностранца тоже можем принять. Но, конечно, последнее слово за командиром, — спасатель указал рукой в сторону посадочной площадки. — Она там, возле кара. Зовут Дейдра.

«Она? Надо же…» И Яромир пошел к стоящему на площадке аэрокару. «Она», то есть — командир, была молодой, высокой и статной, и форма на ней очень ладно сидела.

— Значит, с Элпис? — уточнила она, выволакивая из багажного отсека огромный моток проволоки.

Яромир утвердительно кивнул.

— И как же ты собираешься у нас работать? — Дейдра криво усмехнулась. — Ведь, говорят, мужики на Элпис ни за что не станут подчиняться женщине?

Она, кряхтя, взвалила моток на плечо. Неужели, сама потащит?! Ээх, порядки тут у них!

— Мужики на Элпис, — вежливо ответил Яромир, — Ни за что не станут спокойно смотреть, как женщина тяжести таскает.

Он подошел и легко снял моток с её плеча.

— Куда нести?

— К ангару, — она весело засмеялась. — И ты принят.

… У каждого из них теперь была своя жизнь, своя работа. Но Яромир по-прежнему утром отвозил Дани в госпиталь, а вечером забирал домой. В их по-прежнему общий дом…

Яромир вовсе не забыл, что нужно уйти. И не передумал… Вот, сделает златоглазый себе пластику… И научится, наконец, водить кар… Тогда и… Но пластика Дани ждала только через полгода, а кар… Он и не собирался учиться вождению, будто рассчитывал, что его всю оставшуюся жизнь возить будут…

А в обеденный перерыв Яромир, плюнув на еду и отдых, заезжал в госпиталь и незаметно подсматривал за Дани. Как он работает… Он светился изнутри, совсем как в тот раз, когда Яромир его впервые увидел. «А со мной не светится. И не будет, наверное…»

«Пожалуй, останусь ещё ненадолго»

В самом деле, глупо уезжать сейчас, когда он успешно прошел испытательный срок, а профессор Бьярни заинтересовался им и взял к себе в отделение… Но правда была в том, что всегда находилась веская причина… «Побуду тут ещё немного». «Уехать всегда успею».

Он как будто ждал… Но что лежало в основе этого ожидания? Предчувствия? Знаки? Нет, чушь… Просто случилось то, что должно было случиться.

… Её доставили ночью. А к утру, когда Дани приехал на работу, её случай назвали безнадежным. Госпиталь признал свое поражение, даже Бьярни сокрушенно разводил руками. А Дани решил посмотреть всё сам, всю информацию, все показатели…

— Здесь можно использовать её собственные ткани…

Бьярни изумленно смотрел на него.

— Ну-ка, ну-ка, покажите!

И Дани принялся объяснять, выводя на мониторы изображения предстоящих действий.

— Таких операций ещё не проводилось, — задумчиво проговорил Бьярни. — Вы на Элпис уже делали что-то подобное?

— Нет, — признался Дани. — Но в моей лаборатории… То есть, я хотел сказать, в лаборатории, где я работал, как раз, занимались этой проблемой, и… кое-какие наработки…

Конечно, все это звучало не особенно убедительно. И почему они должны ему поверить?..

— Скажите, а Вы сами в это верите? — испытующе смотрел на него профессор.

Дани снова просмотрел изображения на мониторах. А для чего тогда ему была нужна собственная лаборатория?! Какой тогда смысл в его работе, если никому от неё пользы не будет?!

— Я верю, — ответил он.

Бьярни кивнул.

— Что ж, это единственный шанс, и мы обязаны его использовать. Мы не имеем права лишать последней возможности… Приступайте, доктор Айри, а я буду Вам ассистировать.

… У него всё получилось. Не сразу, нет… Долгие часы кропотливой работы, неимоверного напряжения. Ни на секунду он не позволял себе расслабиться, малейшая ошибка — и всё, конец. Ни на мгновение не должен был усомниться в правильности выбранного пути, одно-единственное сомнение — и чернота, которую он чувствовал, почти видел, которая только и ждала момента… и если дождется — не упустит, схватит, вырвет свою жертву прямо у него из рук…

Долгие часы борьбы. Целая вечность… Он соединял тончайшие волокна ниточки под названием «жизнь»…

У него получилось. И профессор Бьярни сказал, что для него честь работать с Дани… И Дани улыбался — устало и счастливо. Потому, что сделал самое важное открытие в своей жизни. Суфи Гару, слава, победы… Не то. Настоящее — произошло только что, он одержал победу над смертью. Это и есть его предназначение, о котором ему твердили с детства, и которое он нашел сейчас и здесь. Предназначение… То, ради чего он живет…