Дэви Дэви - Дети надежды

— Я не понимаю… — Дани беспомощно смотрит на наставника. Сейчас он вовсе не будущий амир, он — лишь маленький мальчик, который ничего не понимает, да и не хочет понимать в этом странном, пугающем взрослом мире. — Чего Вы хотите?

— Вопрос не в том, чего хочу я, — суфи Гару старается говорить мягко, важно не перегнуть палку, не давить слишком сильно — мальчик должен принять решение сам. — Вопрос в том, чего хотите Вы.

Дани хотел получить назад свой рисунок. Он имел на это право. А маска… Это всего лишь маска. Что она может значить?.. Это несерьезно, во Флорес всё несерьезно — так ему говорили. Если у Анж Нуар есть какие-то проблемы с лицом… На Элпис лучшие в мире пластические хирурги, он может сделать себе любое лицо… ну, почти любое… Носить постоянно маску — какая глупость! Если он сам этого не понимает — ему же хуже! Вернуть рисунок…

— Я хочу, чтобы Вы сейчас же сняли эту маску. Я приказываю Вам!

Дани нетерпеливо выхватил из рук куратора заветный листок, как будто боялся, что суфи Гару передумает.

— Почему он так боялся снять маску, ведь у него совсем обычное лицо, ничего особенного?..

— В том-то и дело. Думаю, ему не хотелось разрушать ореол таинственности, придающий ему дополнительную популярность. Для артиста важно, чтобы о нем говорили. Слухи, сплетни — нужно всё время поддерживать интерес к своей персоне. Иллюзия недоступности, некая тайна — всё это часть славы Анж Нуар…

— Была… тайна… Теперь нет, — заключил Дани.

Наставник помолчал. Потом спросил, понизив голос:

— Вы сожалеете о принятом решении?

Дани посмотрел на листок.

— Я ведь хотел получить рисунок, — он говорил тихо, но неуверенности в его голосе не было. — Я его получил.

— Хорошо, — куратор кивнул. — И Вы не вините себя за это?

— Нет, — голос Дани чуть дрогнул.

— Вы вините меня, не так ли?

Мальчик отвел глаза и промолчал.

— Что ж, это тоже правильно, — наставник был абсолютно спокоен, в его голосе звучало одобрение. — Я очень доволен Вами, Дани. Вы, правда, быстро учитесь.

Теперь Дани поднял на него глаза. Давно знакомое лицо казалось чужим. Суфи Гару, которого он совсем не знает…

— Суфи Гару, а у Вас лицо настоящее? Или это тоже маска?

Чего он ожидал? Что наставник обидится или рассердится? Но тот остался по-прежнему спокоен и холоден. Только во взгляде мелькнула тень… усталости? Печали?..

— Вам придется принимать трудные решения, придется жертвовать чем-то или кем-то… Приказывать кому-то проверить, насколько ядовит паук. Вы можете остаться милым и добрым, но тогда никто не станет слушаться Ваших приказов, и это будет плохо, очень плохо для Вас… Так что, если хотите сохранить то, что Вам дорого, — куратор выразительно посмотрел на рисунок. — Прячьте получше.

Вскоре весь Верхний Город узнал о случае в Центральном Театре. Во Флорес, разумеется, происшедшее обсуждалось всеми и на все лады. Но тех, кто сочувствовал бедолаге Анж Нуар, попавшему в весьма неприятную ситуацию, и возмущался поведением юного Дин-Хадара и его наставника, было совсем мало. Гораздо меньше, чем тех, кто ехидничал и злорадствовал в адрес Тысячеликого, радуясь его унижению. Что поделаешь, зависть и порожденные ею злые сплетни — неотъемлемая часть жизни богемы.

Что же касается обитателей Холма Софии — амиров и других достойных ученых мужей — многие из них вынуждены были признать, что Айгор Дин-Хадар выбрал для сына весьма умелого куратора.

… Сначала Дани хотел повесить рисунок в своей комнате. Но, подумав, положил в непрозрачную папку. А папку тщательно спрятал в ящик стола. На самое дно. Суфи Гару прав. То, что дорого… Чтобы сохранить… Чтобы не отобрали… Прятать, прятать получше. И самому спрятаться. Под маской. Но не такой, как у Анж Нуар — её легко сорвать, а такой, как у суфи Гару.

Дани встал перед зеркалом. Приосанился, чуть вскинул подбородок, надменно поджал губы… Вот, уже похоже. Только глаза выдают — слишком теплые, живые. Совсем как у неё… Но ничего — он будет стараться, «работать над собой», как говорит суфи Гару, и очень скоро тоже научится носить холодную, высокомерную маску. Он скроет под ней всё, что нельзя показывать, всё, что — «нарушение дисциплины»: смех, любопытство, воспоминания о ласковом взгляде золотых глаз… Спрятать… Чтобы сохранить.

На всех картах она обозначалась как «Терра-16», а её жители назвали её Элпис.

Террами именовались все миры, созданные по образу и подобию Изначальной. Таких было большинство — переселяясь в новый дом, земляне предпочитали не изобретать «деревянный велосипед», а воссоздавать те условия, в которых они привыкли жить. Хотя, разумеется, всегда оставалась надежда, что в новом мире всё будет лучше, чем раньше. Иногда такие надежды сбывались. Жителям Элпис просто не повезло, наверное…

Государство Элпис составляли две планеты: собственно Элпис и маленький спутник Зоэ.

Климат на Элпис, несмотря на все старания инженеров-экологов, оставался весьма неприятным — сырым и холодным, значительная часть территории была непригодна для проживания, а отходы многочисленных промышленных предприятий отнюдь не делали жизнь лучше. На Зоэ же условия были ещё хуже — горы да пустоши, недостаток воды и растительности. Но зато на Элпис имелись в огромных количествах залежи черных и цветных металлов, а Зоэ была богата энергетическими ресурсами.

Может, экономическое процветание и смогло бы как-то компенсировать проживание в отвратительном климате, но… Колонисты перетащили в новый мир все свои прежние общественные пороки, главным из который была коррупция.

Едва получив в свои руки столько природных богатств, немногочисленная элита Элпис тут же принялась распродавать всё это. Заработанные средства не вкладывались в экономику, не шли на улучшение климата и экологии, которая становилась всё хуже и хуже, а вывозились в благополучные страны Торгового Союза, где представители элиты проводили большую часть жизни, где росли и воспитывались в хороших условиях их дети.

Принадлежность к определенной социальной группе в этом обществе передавалась, как правило, по наследству. И потому с каждым новым поколением чиновников и властителей ситуация только ухудшалась.

На Зоэ дела пошли и вовсе скверно. Экономика и промышленность там практически отсутствовали, а общество сохраняло пережитки родо-племенных отношений. И однажды представители двух самых знатных и могущественных родов всерьез сцепились при дележе власти и доходов. Разразилась гражданская война, которая вскоре перешла в затяжную стадию. Один из кланов смог заручиться поддержкой правительства Элпис, другой — тайно получал оружие от Торгового Союза. По этой причине конца-края войне не предвиделось. Что, впрочем, никак не сказывалось на добыче и продаже энергоресурсов. Прибыль поступала — а это главное.