Лара Эдриан - Полночное пробуждение

Сжав кулаки, Миньон грудью навалился на стойку:

— Слышишь ты, урод, мне нужна эта посылка. Я без нее с места не сдвинусь.

Служащий, изменившись в лице, отпрянул и схватился за телефон:

— Послушайте, я же сказал, что сегодня ничем вам помочь не смогу. Пожалуйста, приходите завтра. А сейчас вам лучше уйти, иначе мне придется вызвать полицию.

«Дерьмо собачье! — проворчал про себя Миньон. — Хорошо, я вернусь завтра. Но ты мне за это заплатишь!»

— Джо, какие-то проблемы? — из подсобки с озабоченным лицом вышел мужчина средних лет.

— Я пытаюсь объяснить, что из-за снегопада доставка задерживается. Но этот человек не хочет слушать и требует посылку, словно я ее прячу…

— Сэр, — строго глядя на Миньона, произнес администратор, — я прошу вас покинуть офис. Не вынуждайте нас вызывать полицию.

Миньон злобно проворчал что-то нечленораздельное, стукнул кулаком по стойке, развернулся и направился к выходу. Не доходя до двери, где стояла Элиза, он опрокинул упаковочный стол — мотки скотча и оберточная бумага полетели на пол. Элиза посторонилась, но Миньон, уставившись пустым взглядом, угрожающе двинулся на нее:

— Прочь с дороги, корова!

От страха Элиза едва могла пошевелиться. Миньон разъяренным вихрем пронесся мимо и так сильно толкнул стеклянные двери, что они затряслись, угрожая рассыпаться.

— Засранец! — пробормотал кто-то из очереди, когда Миньон ушел.

Элиза почувствовала облегчение, охватившее людей. Она тоже была рада, что от Миньона никто не пострадал. Ей хотелось еще хотя бы минуту провести в воцарившемся спокойствии, но она не могла позволить себе такой роскоши. Миньон уже переходил на противоположную сторону улицы, а сумерки сгущались.

В распоряжении Элизы оставалось около получаса до того, как наступит темнота и Отверженные выйдут на охоту. То, чем она занималась, представляло серьезную опасность и днем, но ночью было равносильно самоубийству. Элиза могла с помощью кинжала и хитрости убить Миньона, что не раз делала, но ни один человек, ни мужчина, ни женщина, не был в состоянии справиться с одурманенным Кровожадностью Отверженным.

Собравшись с духом, Элиза выскользнула за дверь и поспешила за Миньоном. Тот был крайне зол и шагал быстро и размашисто, налетая на встречных прохожих и грубо выкрикивая ругательства. От увеличившегося числа людей какофония в голове Элизы усилилась, а вместе с ней и боль, но женщина не отставала от Миньона, сквозь завесу снегопада впившись взглядом в его бледно-зеленую камуфляжную куртку. Он повернул за угол в узкий переулок. Элиза побежала, боясь потерять его из виду.

Где-то посреди переулка Миньон рванул ручку старой железной двери и исчез за ней. Элиза осторожно приблизилась; несмотря на холод, у нее от нервного напряжения вспотели ладони. Ее мозг наводняли злобные мысли Миньона, готового на любое кровавое преступление, лишь бы угодить своему Хозяину.

Элиза вытащила из кармана нож и, крепко стиснув рукоятку, спрятала его в складках просторной парки. Свободной рукой женщина потянула за ручку двери. Вихрь снега ворвался в плохо освещенный подъезд, где воняло плесенью и застарелым табачным дымом. Миньон стоял у почтовых ящиков, привалившись плечом к стене. Он открыл крышку мобильного телефона — таким владел каждый Миньон, в память телефона был занесен один-единственный номер, обеспечивающий прямую связь с Хозяином.

— Закрой дверь, сука! — сверкая пустыми глазами, заорал Миньон. Он нахмурился, увидев, что Элиза молча и очень быстро приближается к нему. — Что за черт!..

Она изо всех сил ударила его ножом в грудь, понимая, что неожиданность — ее единственное преимущество. Злоба Миньона как удар отбросила ее назад. Скверна обжигающей кислотой полилась в ее сознание, причиняя боль. Превозмогая ее, Элиза нанесла Миньону второй удар, не обращая внимания на брызнувшую на руку кровь.

Падая, Миньон беззвучно открывал рот и тянулся к ней, пытаясь схватить. Рана оказалась смертельной; крови было так много, что от ее вида и запаха Элиза почувствовала тошноту. Она увернулась от Миньона и отступила, позволяя телу упасть на пол. Женщина тяжело дышала, сердце бешено колотилось, голова раскалывалась от предсмертной ярости и злобы, исходившей от Миньона и проникавшей в ее мозг. Какое-то время он дергался и хрипел, потом затих.

Воцарилась тишина.

Трясущимися руками Элиза подняла валявшийся у ее ног мобильный телефон Миньона и положила его в карман. Убийство выматывало ее физически и морально, это было слишком тяжело. С каждым разом ей становилось все труднее и времени на восстановление требовалось все больше. Она понимала, что, возможно, придет день, когда ее силы окончательно иссякнут, но старалась не думать об этом. Элиза знала, что, пока жива и пока в сердце не остыла боль утраты, она будет продолжать вести борьбу.

— Это тебе за Кэмдена, — прошептала Элиза, глядя на мертвого Миньона и нажимая на кнопку плеера: ей предстояла дорога домой.

Музыка ударила в уши, защищая от потока отвратительных человеческих мыслей.

Она достаточно наслушалась.

И ее скорбная миссия на сегодня завершена. Элиза развернулась и поспешила прочь от места кровавой расправы.

Зимний ветер принес едва уловимый запах крови — свежей, с медным привкусом. Он возбуждающе коснулся ноздрей воина, который бесшумно перепрыгнул с одной крыши погруженного в темноту здания на другую. Снег кружился и падал, укрывая белым пушистым одеялом простиравшийся внизу город.

Тиган стоял на самом краю крыши и с высоты шестого этажа смотрел на переплетение оживленных улиц и переулков. Он был воином Ордена, небольшой группы вампиров Рода, ведущей борьбу со своими свирепыми собратьями — Отверженными. Целью ночного патрулирования Тигана являлось уничтожение врагов. Он хорошо знал свое дело, довел боевое искусство до совершенства за те семьсот лет, что прожил на свете. Но он был вампиром и не мог оставаться равнодушным к свежей человеческой крови.

Тиган оскалился и сквозь зубы втянул холодный воздух. Десны заныли под давлением увеличивавшихся клыков, зрачки вытянулись в узкие щелки и зрение невероятно обострилось — его природа мгновенно откликнулась на зов крови. Тиган был готов к охоте. Даже он, с его железной самодисциплиной, не мог контролировать свои инстинкты. Они особенно сильно проявлялись у первого распространившегося по земле поколения вампиров — П1, к которому принадлежал Тиган.

Пройдя по краю крыши, он спрыгнул на крышу здания пониже. Тиган пристально наблюдал за двигавшимися по улице людьми, словно хищник, выслеживающий самого слабого в стаде. Но он вел охоту не ради удовлетворения собственных физиологических потребностей. Воин знал, что, если в радиусе мили есть хоть один Отверженный, тот почувствует запах крови человека и скоро будет здесь.