Линда Джонс - Солнечная Ведьма

Как только он удостоверится, что у Арианы все хорошо, и выбросит Софи из головы, то оставит Шэндли и сестер Файн и ни разу не оглянется.

Он разыщет Эрика. Хотя это не просто. Эрик, лидер революции и законный император Каламбьяна, всегда находился под усиленной охраной и приближаться к нему было опасно. Особенно солдату, который единственный остался в живых после засады, а потом исчез больше чем на год.

Когда он выкарабкался из ущелья и нашел на дороге только кровь, то инстинктивно пошел в сторону дома. Там у него были женщина, жилище, друзья, и они звали его, предлагая утешение, которое может дать только дом. Сколько миль он прошел прежде, чем ошеломление прошло, и он вернулся к реальности? Женщина вышла замуж за другого, дом сожгли несколько лет назад. Друзья… все они теперь или мертвы или сражаются далеко от дома. В том маленьком городке не осталось ничего, что можно назвать домом.

Раненый душой и телом, он решил найти Эрика. Что случилось потом? На какое-то время он запил. Рана на руке воспалилась, и его вылечила одна добрая женщина в маленьком городке к западу отсюда. Находясь между жизнью и смертью он провел в подсобной комнате таверны несколько недель. И однажды ночью просто ушел, даже не поблагодарив свою спасительницу.

А потом встретил ее. Софи.

Исчезнув больше чем на год сразу после засады и без правдоподобных объяснений, он только усложнил свое положение. Даже если он сможет доказать Эрику, что не предавал свой отряд, то как объяснит прошлый год?

Тем не менее, он справится. У него не осталось ничего, кроме революции. Теперь-то уж точно. Императора Себастьена необходимо изгнать из дворца, и Эрик станет ему достойной заменой. Он утверждал, что является законным наследником, старшим, пусть и незаконным сыном человека, который правил страной перед Себастьеном. Эрик и Себастьен были единокровными братьями, сыновьями императора Нечтина. Эрик родился всего на шесть месяцев раньше Себастьена. Император Нечтин и его императрица произвели на свет четырех дочерей и одного сына. Дочери сейчас либо вышли замуж за сановников или послов, либо удалились в женский монастырь в восточной провинции, куда ушла их мать-императрица после смерти Нечтина. Кейна не интересовало, кто заменит Себастьена, он просто хотел, чтобы тот умер вместе со всеми своими солдатами.

Для деревни, в которой рос Кейн, они стали безжалостными кровопийцами, с каждым годом собирали все больше и больше налогов, требовали все больше зерна, которое фермеры с таким трудом выращивали, и сжигали дома, когда им казалось, что предложенных денег и зерна не достаточно. Он помнил каково быть голодным подростком, помнил страх.

Иногда солдаты забирали не только еду и деньги, они утаскивали по ночам молодых девочек и замужних женщин. Время от времени похищенные женщины возвращались, рассказывая о смелом бегстве. Но чаще нет.

Следовало признать, что подобные злодеяния творились не везде. Многие люди не знали о несправедливостях, происходящих в других городах. Высокие налоги взимались повсюду, но жестокость солдат Себастьена не была широко распространенной. Когда те, кто проживал в более мирных регионах, слышали истории о зверствах, они не верили. Никто не хотел верить.

Южную провинцию, казалось, вообще не затронули ни война, ни прихоти людей императора. Зато на западе, где родился и вырос Кейн, и где находилась столица Арсиз, солдаты на улицах всегда вызывали страх.

Они сожгли его дом. Похитили сестру из собственной кровати, когда ей было пятнадцать, а Кейну двенадцать. Он не знал, жива ли еще Лиана, хотя честно говоря, оставил надежду снова увидеть ее несколько лет назад. Сейчас ей исполнилось бы тридцать один. Принимая во внимание состояние девочек, которые возвращались в деревню спустя всего несколько дней после похищения, вряд ли Лиане удалось прожить так долго.

В течение прошлого года он не вспоминал о ней. Ни разу о ней не подумал, не увидел во сне. Он потерялся в несуществующем мире. Он также не думал о многих других вещах, о других людях. О друзьях. О Стефане и Валдисе, братьях, которые погибли так давно, что он почти забыл их лица. О Дарэне… Боже, казалось, будто Дарэн был убит вчера, и его лицо он помнил хорошо. Помнил тот вскрик.

Кейн закрыл глаза и на мгновение пожелал забвения, которое подарила ему Софи.

Не осталось ничего из того, что он называл домом. Но он все еще оставался солдатом. Мятежником. Он вернется к борьбе не смотря ни на что. Докажет свою невиновность и снова поднимет меч, пусть даже ему придется штурмовать дворец самостоятельно.

У него осталось только восстание и тот ребенок. Без них он был бы все равно, что мертвым.

Арсиз, дворец императора

После того как стражи обыскали ее сверху донизу и закрыли дверь, оставив наедине с правителем Каламбьяна, Лиана улыбнулась императору. Она давно научилась не обращать внимания на тошноту, возникавшую при одном взгляде на него. Было время, когда она боялась этого человека больше всех на свете, но теперь чувствовала только отвращение и странную преданность. А еще страсть. Она пыталась игнорировать этот аспект их отношений, но Лиана не верила в ложь. При необходимости она врала всем вокруг, поэтому хотела оставаться честной по крайней мере сама с собой.

Император мог убить ее много лет назад или еще хуже – сослать на тринадцатый уровень. Но не сделал этого. Он по-своему заботился о ней, так, как умел. Дал столько свободы, о которой она не смела даже мечтать с тех пор, как была похищена.

Спальня императора на первом уровне дворца была самой богатой из всех комнат. Император Джен Себастьен Александр Бэкит не скупился на свои удобства, как большие, так и маленькие, и его покои не стали исключением. Потолки высотой в двенадцать футов были расписаны под ночное небо – темно-синий фон с серебряными звездами и золотой луной – чтобы Себастьен мог лежать на спине и притворяться храбрецом, способным покинуть защищенный дворец. Обстановка в этой экстравагантной спальне соответствовала особе королевских кровей. Стены были оклеены бумагой с синими и золотыми круговыми узорами, мебель сделана из полированного темного дерева с элегантной синей обивкой. Воздух заполнял сладкий запах – любимый аромат императора, источаемый маслами, кипевшими в расставленных по углам комнаты керамических чашках. На стенах висела лишь одна картина – лестный портрет самого императора, написанный в прошлом году.

В комнате доминировала большая кровать, задрапированная яркой синей тканью. Над ней мерцал искусственный свет. В каждом углу кровати, заваленной шелковыми подушками всевозможных форм и размеров, возвышались высокие массивные колонки. Император, облаченный в темно-красный халат с высоким воротником и длинными рукавами, развалился на кровати, подперев голову одной рукой и изучая Лиану.