Джена Шоуолтер - Самый темный секрет

Он ненавидел, что его демон замолчал, когда он прикоснулся к ней и не заговорил снова. Тайны всегда был либо тихим, либо взволнованным рядом с ней, и он никогда не знал, что он получит. Но больше всего его беспокоило то, что демон, вероятно, мог бы открыть о ней все. Если бы не одно но, не смотря на то, что Амун мог направлять свой голос в ее разум, он не мог читать ее так же, как всех остальных. Он хотел бы обвинять Тайны в этом, но не стал. Он корил себя. Какой прок был от демона, если человек не мог использовать его способности?

Использовать других демонов он также не мог. Когда он прикоснулся к ней, они испытали противоположную реакцию, пронзительно крича и борясь за новое убежище.

Позади него раздался легкий стук шагов, потом шорох одежды. Он хотел посмотреть, как Хайди одевается. Он отчаянно хотел увидеть эти изгибы снова. На этот раз все ее изгибы. Через белый хлопок ее бюстгальтера, который был абсолютно мокрым, он видел эти крепкие груди, увенчанные розовыми сосками, идеально подходили для сосания. А те, трусики ...

Его позвоночник одеревенел, когда еще одна стремительная горячая волна потребности нахлынула на него. Между ее великолепных ног, на вершине ее бедер был маленький пучок волос, немного светлее, чем соломенно-желтая масса выше. Он почти упал на колени, почти бросился к ней и пировал, отодвинув эти ненужные трусики в сторону, и дегустируя ее женскую суть. Боги, он помнил ее сладость.

Знал о блаженстве, ожидающем его.

Ему нужно подумать о другом, прежде чем он потеряет контроль, ляжет на нее и возьмет ее. Он не мог взять ее. Как он обещал ей, он не позволит себе прикоснуться к ней снова.

Он очистил свой разум. Была одна вещь, гарантирующая его раздражение и то, что он будет держать свои руки при себе. Ее татуировки. Только от этой мысли он кусал свой язык пока не почувствовал во рту вкус крови.

В душе ему представилась возможность разглядеть ее спину, и каждая метка превращала часть его желания в кипящую ярость. Если какая-то часть его еще сомневалась, кто она, татуировки убедили его в обратном.

Она вела счет, смерть Бадена гордо запечатлена на ее плоти. И четверо Ловцов, которых Повелители предположительно убили? Он не знал, но узнает. Как он сможет получить информацию, когда ее тайны были скрыты от него, он также не знал. Но опять же, он узнает.

Возможно, он соблазнит её, чтобы получить информацию.

Соблазнить. Мгновенно его ум и тело снова вожделели ее. Соблазнение связано с прикосновениями.

Возможно, его клятва не прикасаться к ней была преждевременной.

Действительно, зачем препятствовать себе? Он должен обладать ею. Часто.

Столько раз, сколько ему захочется. Пока он не получит ответы, которых так жаждал. Пока он не выдворит её из своего мира.

Пока он не понял, что она не называла его малыш, пока он держал и мыл ее, потому что это проявление нежности, очевидно, было предназначено для ее драгоценного Мики.

Вдруг красная пелена застилала взгляд Амуна так же, как это случилось в душе, когда она произнесла имя ублюдка, он сделал глубокий вдох. Держись ... держись. Он медленно выпустил воздух через нос.

Мика вполне может быть его потомком, как сказала Хайди. Идея заинтриговала его. Он никогда не думал, о кровной семье. Тем не менее, мысль, что его кровная семья является его врагом, ну, ему не нравилась. Не похоже, что бы они с Миком могли сесть и поговорить по душам. Кроме как, к добру это или злу, о Хайди.

Они оба хотели её.

Амун должен был взять её в душе, не смотря на её слабые протесты, и вогнать худшие из своих эмоций прямо в неё. И те её протесты были бы слабыми. Настолько слабыми, что он мог бы склонить свою голову и подуть на пульсирующее основание её шеи и её причины для отказа ему с треском рассыпались бы в прах.

В его голове не было никаких сомнений, она также жаждала его. Ее зрачки расширились, губы раскрылись, будто она боролась за дыхание. Она вероятно, не поняла, что в тот момент, когда она прижала свои дрожащие ладони к нему, ее пальцы согнулись и ее ногти вонзились в его грудь, уничтожая все намеки на расстояние.

Действие, хотя и было ничтожным, было требованием, и он бурно отреагировал на него. Не то, чтобы он показал ей это. Этот кипящий гнев был его единственным связующим звеном со здравомыслием.

За эти годы он избаловал несколько женщин, с которыми был, давая им все время, что мог, так же как внимание и преданность. Даже когда они не давали ему то же самое — и когда пытались скрыть свои действия от него.

Как если бы они могли. Но ему нравилось видеть, как женщина светиться из-за его особого отношения. Ему нравилось знать, что он был причиной их счастья.

Он знал, что его друзья считали его спокойным, не раздражительным. Обычно он таким и был. Но когда он смотрел на эту женщину, этого предполагаемого врага, этого неожиданного спасителя, что-то жесткое и первобытное кипело внутри него, стуча в двери его сдержанности. Он чувствовал себя проклятым пещерный человеком, желая унести свою женщину и спрятать ее от остального мира. Желая заслонить ее своим телом от тех, кто посмел угрожать ей. Желая привязать ее к постели и оставить ее там навсегда, сохраняя ее готовой для него.

Желая утешить ее, даже когда он губил ее.

Желания были темными и жаркими, коварными, поскольку они пробрались мимо его обороны и обернулись вокруг каждой его клеточки, изменяя саму структуру его бытия. Он больше не был Амуном, но мужчиной Хайди.

Этот титул не то, что он мог терпеть. Ненадолго, по крайней мере.

Тем не менее. Он был на правильном пути, решил он. Если бы он взял ее, он устанет от нее. Он не смог бы по-другому, зная кем она является? И когда он устанет от нее, когда новизна ее прикосновения и вкуса, и аромата пройдет, и он больше не будет в ней нуждаться, чтобы отогнать демонов для поддержания его в здравом уме, он сможет выполнить свой долг и убить ее. Но до тех пор ...

Он просто должен продолжать защищать ее.

Шелест одежды стих, и он повернулся на каблуках, лицом к ней. В первую очередь, умный человек никогда бы не подставил врагу спину. К тому же, умный Повелитель никогда не позволил бы ловцу жить достаточно долго, чтобы одеться.

Хайди стояла рядом с кроватью, руки висели по бокам, пустые руки. Он окинул ее взглядом, говоря себе, что это было необходимо, что он должен был проверить ее на скрытое оружие. Розовая футболка и джинсы, которые она надела принадлежали Гвен, другой миниатюрной женщине, но, тем не менее, они весели как мешок на небольшой Хайди. Несмотря на ее женственные изгибы, она была слишком худой.

Раздражение присоединилось к остальным его эмоциям. В последнее время Страйдер отвечал за заботу о ней, скорее всего воин давал ей достаточно пищи, чтобы выжить. Ни больше, ни меньше. Она, наверное, потеряла фунты, которые была не в состоянии сохранить. Теперь, кода Амун был главным это должно измениться.