Синтия Хэнд - Неземная

— Да. Все стало лучше, в любом случае. Мне, правда, нужно было выбраться отсюда. — Она подошла к следующему ящику. — Но мне жаль, что я пропустила твой день рождения.

— Ничего страшного.

— Что ты делала?

Почему-то я не решаюсь рассказать ей о Такере и нашем прыжке с дерева, и том времени, которое провела с ним на этой неделе в походах, собирая чернику, о рафтинге, о том, что говорила по-корейски с посторонними людьми в его присутствии. Может, я боюсь того, что она посчитает Такера тем, чем в глубине души я признаю, он и является, — отвлекающим фактором. Она скажет, что я должна снова начать работать над миссией «Спасение Кристиана». Потом мне придется сказать ей, что даже если я чувствую, что стала гораздо сильнее сейчас, даже если я наконец-то могу летать, я не могу оторвать нагруженную сумку от земли. И она наградит меня тем самым взглядом и произнесет ту речь о легкости и силе, и том, что я способна сделать это только если смогу сконцентрироваться. Но я просто не хочу всего этого. Не сейчас, по крайней мере. Но кое-что я должна рассказать.

— Венди одолжила мне своего брата и пару спортивных ботинок, и он взял меня туда, где все ребята прыгают в реку Хобек, — сказала я на одном дыхании.

Мама смотрит на меня подозрительно.

— Венди одолжила тебе своего брата?

— Такера. Ты видела его, когда мы съехали с дороги зимой, помнишь?

— Мальчик, который привез тебя домой после танцев, — говорит она задумчиво.

— Да, это он. И спасибо, что вспомнила про это .

Около минуты никто из нас не говорит ни слова.

— Я купила тебе кое-что, — проговорила она, наконец. — Подарок.

Она открывает отделение чемодана и достает что-то, сделанное из темно-фиолетовой ткани. Это куртка, потрясающий вельветовый куртка, в точности того же цвета, что и мамина фиалка на кухонном подоконнике. Она скроет рыжий цвет моих волос и подчеркнет голубизну глаз. Она идеальна.

— Я знаю, что у тебя есть твоя парка [67] Парка — это куртка удлиненного типа, часто прикрывающая верхнюю часть бедер. За ней закрепилось и другое название — «аляска». , — говорит мама, — но я подумала, что ты можешь носить что-нибудь поярче. И в любом случае, в Вайоминге никогда не может быть слишком много курток.

— Спасибо, мне очень нравится.

Я наклоняюсь вперед, чтобы взять у нее куртку. И в мгновение, когда мои пальцы касаются мягкой, бархатистой ткани, я оказываюсь в видении, посреди леса.

Я спотыкаюсь и падаю, царапая кожу на правой ладони. У меня не было видений уже несколько недель, с танцев, когда я увидела себя, улетающую из пламени с Кристианом в руках. Сейчас видение не похоже на предыдущее, когда я шла к нему по склону холма. Но Кристиан все же здесь, дожидается меня, и когда я вижу его, то зову по имени, и он оборачивается, и я бегу к нему. Я скучала по нему, понимаю я, хотя и не могу разобраться, чувствую ли это сейчас или в будущем. С ним я ощущаю себя целостной. То, как он смотрит на меня, словно нуждается во мне. Только мне и ни в ком другом.

Я беру его ладонь. Скорбь также здесь, смешанная со всем остальным — эйфорией и страхом, решимостью и даже частицей старого доброго желания. Я ощущаю все это, но над всеми чувствами преобладает скорбь. Словно я потеряла самое дорогое в мире. Я склоняю голову и смотрю туда, где наши руки соединяются, рука Кристиана созданная так совершенно, словно рука хирурга. Ногти аккуратно подстрижены, кожа гладкая и почти горячая при прикосновении. Его большой палец гладит тыльную сторону моей ладони, рождая во мне дрожь. И потом я понимаю.

На мне надета фиолетовая куртка.

Я пришла в себя, и обнаружила маму, сидящей рядом со мной на кровати, с рукой, обвивающей мои плечи. Она сочувствующе улыбается, ее глаза обеспокоены.

— Прости, — говорю я.

— Не глупи, — отвечает она. — Я понимаю, каково это.

Иногда я забываю, что когда-то и у мамы было предназначение. Это было, вероятно, около ста лет назад, ведь она в то время была одного со мной возраста. Что (я быстро считаю про себя) приходится, примерно, на период с 1907 по 1914. Что значит, что дамы носили длинные белые платья, а мужчины высокие шляпы и густые, щетинистые усы, а также были конные повозки, корсеты и Лео ДиКаприо вскоре выиграет билет на Титаник. Я пытаюсь представить маму в то время, содрогающуюся от силы своих видений и лежащую в темноте, пытаясь собрать куски головоломки воедино, понять в чем дело и что она должна сделать.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она.

— Я надену эту куртку, — отвечаю я дрожащим голосом. Она лежит на полу рядом с кроватью. Должно быть, выскользнула из моих рук, когда ко мне пришло видение.

— Хорошо, — отвечает мама. — Думаю, тебе пойдет.

— Нет. В видении. Там я была одета в эту куртку.

Ее глаза чуть расширяются.

— Время подходит, — она аккуратно заправляет прядь волом за мое ухо. — Все проясняется. Это случится в этом году, в этот сезон пожаров, я уверена.

То есть уже через несколько недель. Всего недель.

— Что, если я не готова?

Она улыбается понимающе. Ее глаза снова мерцают тем странным внутренним светом. Она поднимает руки и вытягивает их над головой, зевая. Она выглядит гораздо лучше. Не такой усталой. Не такой измученной и разочарованной во всем. Она выглядит как раньше, словно готова подпрыгнуть и начать тренировать меня заново, будто она взволнована на счет моего предназначение и решительно настроена помочь мне добиться успеха с ним.

— Ты будешь готова, — отвечает она.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, — отвечает она уверенно.

Следующим утром я тихонько пробираюсь вниз и быстро съедаю чашку хлопьев, стоя прямо посреди кухни, ожидая, когда послышится знакомый гул машины Такера на подъездной дорожке. Мама пугает меня, появившись в тот момент, когда я наливаю стакан апельсинового сока.

— Ты сегодня рано проснулась, — она осматривает новую, «лесную» версию меня в спортивных ботинках, водонепроницаемых шортах, спортивной рубашке-поло и рюкзаком через плечо. Уверена, что выгляжу словно сошла с рекламы «Eddie Bauer» [68] «Eddie Bauer» — американская фирма, производящая верхнюю одежду, коллекции для мужчин и женщин, а также принадлежности для альпинизма мирового класса. . — Куда ты собираешься?

— На рыбалку, — отвечаю я, быстро проглатывая сок.

Ее брови поднимаются. Я никогда не ходила на рыбалку. Максимум мариновала лосось к обеду.

— С кем?

— С ребятами из школы, — отвечаю я, внутренне морщась. Не совсем неправда, уверяю я себя. Такер действительно парень из моей школы.

Она склоняет голову на одну сторону.

— А что это за запах? — спрашивает она, морща нос.

— Спрей для отпугивания насекомых, — москиты никогда не беспокоили меня, но съедали Такера живьем, если он забывал про спрей. Так что я пользовалась им из солидарности. — Все ребята пользуются им, — объясняю я маме. — Они говорят, что москит — национальная птица Вайоминга.