Мелисса де ла Круз - Врата рая

Андреас вернулся в комнату и поцеловал ее в лоб:

— Спокойной ночи, любовь моя. Скоро это все закончится.

Единственным другим посетителям тюрьмы был ее друг колдун, хранителя хронометристов.

— Ты должен мне помочь, — сказала она, — Я боюсь за моего ребенка. Андреас не позволит ей жить.

Колдун не стал спорить. Скандинавы должны были быть нейтральными в стычках потерянных детей Всевышнего, но он любил Томи и был большим поклонником ее творчества.

— Я присмотрю за ним и помогу тебе. Я украду тебя сегодня вечером, а пока я должен подготовиться.

— Обещай мне, — сказала она, сжимая его руку.

— Я не подведу тебя, друг мой.

Но в ту ночь было слишком поздно. Прошло совсем немного времени после того, как колдун оставил ее, и начались схватки. Сначала они были слабыми, и Томи старалась их игнорировать. Но когда они стали более сильными и частыми, она позвала акушерку.

— Помоги мне, — сказала она. — Позови моего друга.

Но вместо того, акушерка пришла с Патрицио де Медичи и Тиберием, бессмертной Серебряной Кровью, который теперь входил в круг преданных Андреасу людей.

— Джакопо не придет и Маргарита тоже, так что остаемся только мы, — сообщил Тиберий. — Они не хотят быть причастными к этому, потому что подозревают, что происходит.

Томи перебирала в голове знакомые имена. Ее друг Джакопо и его близнец Маргарита. Что же планировал Андреас, если это было настолько страшно, что даже Ангелы Апокалипсиса отказались участвовать в этом? Где был ее другом хронометрист, ведь он обещал ей помочь?

— Мы должны двигаться ее быстро, — сказал Патрицио.

— Куда вы меня везете? — Плакала она. Где были ее верные Венаторы? Почему она одна?

— Ты в безопасности.

К тому времени она была слишком усталой, слишком слабой, и ей было слишком больно, чтобы протестовать. Они привели ее в подполье, в темный подвал пахнущий плесенью и пылью. Томи надеялся, что роды будут быстрыми, но это было не так. Боли растянулась на часы или на дни. Она росли, а потом становились слабыми, и снова. Ей было трудно отделить реальность от иллюзий, потому что она не спала, хотя иногда она закрывала глаза, и мир исчезал на несколько блаженных секунд. К тому времени, как акушерка начала уговаривать ее тужиться, она была в бреду. Вошел Андреас с Людививо. Почему она окружена таким количеством мужчин? Что происходит?

— Дре, пожалуйста, что происходит? — Спросила она.

Они ждали.

— Не убивайте ее, — попросила Томи. — Не убивай моего ребенка.

— Мы не будем вредить ей, — сказал Андреас. — Людививо нашел семью. Вот почему Патрицио здесь, — сказал он успокаивающе.

— Мы будем заботиться о ребенке, — кивнул Патрицио. — Не бойтесь, дорогая Габриелла Томи был слишком слаба, чтобы возразить, но ей стало спокойнее от знания, что ее ребенок не умрет. Она не была достаточно сильна, чтобы остановить их, но если она была жива, то, наверняка, есть шанс найти ребенка снова.

Она начала кричать. Боль стала невыносимой.

— Тссс… — прошептала акушерка, — Андреас, она должна чтонибудь выпить. Принеси кувшин прохладной воды.

— Я принесу, — сказал Андреас. — Никто не причинит никакого вреда твоему ребенку, любовь моя, я обещаю.

После этих слов Томазия, наконец, смогла начать тужиться.

Шайлер

Когда Шайлер пришла, в общежитии Финн никого не отказалось. Все либо пошли на вечеринку, либо в какую — то другую сторону. Или в библиотеку, ведь должны же быть в колледже некоторые люди, которые на самом деле тратят время на учебу. Где бы они ни были, она была счастлива, что они ушли. Входная дверь была чудесным образом открыта. Она была одна.

Кто — то дал ей время для изучения картин. Их было четыре, по одной на каждой стене. Они были красивые. Если бы Шайлер никогда не задумывалась, были ли Бен и Аллегра действительно влюблены, она бы поняла это сейчас. Только тот, кто полностью обожал женщину, которую рисовал, мог бы передать такие эмоции на холст. Конечно, у ее матери была возможность увидеть их, прежде чем она впала в кому.

Сейчас надо было выяснить хитрый способ извлечения крови из краски. При условии, конечно, что это была кровь Бена. Шайлер только смогла почувствовать незначительный аромат крови, когда она смотрела на картины. Если кровь не принадлежала ее отцу, не было никакого смысла в их уничтожении.

Как быть уверенной? Шайлер подошла к одной из картин и встала так близко к ней, как только могла, дыша глубоко. Да, она была права в первый раз: это определенно кровь, смешанная с краской. Но что — то пахло странно.

Было ли это потому, что кровь ее отца была какой — то особенной? Она не могла быть уверена. Она вдохнула снова. Существовало что — то знакомое в этом запахе. Ну, было совершенно неловко, если бы кто — то шел прямо сейчас, но… она высунула язык и лизнула.

И в этой краткой второй попытке, ее надежды не оправдались. Она узнала это, как только попробовала. Это была не кровь Бена.

Она была Аллегры.

Вампирская кровь должна была исчезнуть, как только она попала в воздух, но мать Шайлер должна была найти способ сохранить ее. Она, должно быть, дала ему свою кровь, чтобы помочь с работой. Это был сладкий, если не странный жест, но в любом случае, это не поможет Шайлер.

Шайлер утешал себя, что ей, по крайней мере, не пришлось портить картину, а вместе с ней и будущие отношения с Финн. Ей придется придумать другой план. Ничего не оставалось делать, как вернуться в отель и поспать.

Оливер прибыл в аэропорт точно в срок, в той же одежде, что он был ночью и выглядел приятно помятым.

— Оливер Хазард — Перри, я никогда не думала, что увижу тебя, убегающим от стыда, — дразнила Шайлер. — Хорошая ночь, что ли?

— Лучшая. Кто знал, что я мог наслаждаться кигер (вечеринка, на которой подаётся пиво в бочонках)?

— Я не думаю, что была такая забава.

— Возможно, нет, — предположил он.

— Как же ты оставил всё это?

Он вздохнул.

— Ну, это сложно. Мы свяжемся с ней, конечно, но я не могу себе представить, что из этого выйдет, пока… все.

Пребывание в Штатах было монументальны лично для Шайлер, но проблема еще осталась. Венаторы встречались сегодня, и пока она верила в руководство Кингсли, Шайлер знала, что ей одной было суждено принести вампирам спасение. Но она чувствовала, что все было бесполезно.

Помни, кто был твой отец, рассказала ей мать. Запомни его, когда время остановиться, когда ты будешь стоять на перекрестке, тогда путь откроется перед тобой.

Что это значит? Полет в Лондон был гладкий и без осложнений, улучшенный удобствами первого класса. Они высадились, чтобы найти водителя с табличкой с именем Шайлер на ней. Кингсли вызвал такси, чтобы забрать их в Хитроу, объяснил Оливер.