Кристин Каст - Спрятанная

Ленобия

Сон Ленобии был слишком беспокойным, поэтому хорошо знакомое наваждение взяло верх над чувством реальности и дало выход эфирному миру подсознания и воображения, он был настолько реален, что разрывал душу на части.

Все было в памяти. Десятилетия, а затем и столетия юная, наивная Ленобию возвращалась в трюм корабля, уносящего ее из Франции в Америку — из одного мира в другой. Именно во время этого путешествия Ленобия встретила Мартина — мужчину, который должен был стать ее Супругом на время всей его жизни. Вместо этого он умер молодым, забрав с собой в могилу и ее любовь.

В своем сне Ленобия практически ощущала легкий крен корабля и чувствовала запах лошадей и сена, моря и рыбы… и Мартина. Всегда Мартина. Он стоял перед ней, глядя своими оливково-янтарными глазами, в которых читалось беспокойство. Она только что сказала, что любит его.

— Это невозможно.

Сон напомнил ей, как Мартин потянулся к ней и взял ее запястье. Затем он поднял руку, пока та не соединилась с ее.

— Разве ты не видишь разницы?

Погруженная в сон Ленобия издала слабый стон от боли. Звук его голоса! Этот отчетливый креольский акцент — глубокий, чувственный, уникальный. Это был горько-сладкий звук его голоса и этот прекрасный акцент держал Ленобию вдали от Нового Орлеане вот уже больше двухсот лет.

— Нет, — ответила молодая Ленобия на его вопрос, смотря на обе руки, прижатые друг к друге, одну белую, другую смуглую. — Я вижу только тебя.

Все еще глубоко спящая, Ленобия, хозяйка конюшен Дома Ночи Талсы, беспокойно пошевелилась, словно ее тело пыталось вырваться из оков сна. Но в эту ночь разум ее не слушался. В эту ночь она не могла управлять своим сном.

Последовательность воспоминаний сменилась и появилась другая сцена, тот же трюм, все тот же Мартин, только несколько дней спустя. Он вручил ей длинный кожаный шнурок, на котором висел небольшой мешочек, окрашенный в глубокий сапфировый цвет. Мартин повязал его вокруг ее шеи и сказал:

— Этот гри-гри защитит тебя, дорогая.

В считанные секунды изображение изменилось, прошли столетия. Старше, мудрее, более циничная Ленобия бережно прижимала к себе раскрошившийся кожаный мешочек, содержимое которого рассыпалось по ее руке — тринадцать составляющих, как Мартин и говорил — но большинство нельзя было опознать, потому что прошли столетия после того как он одел ей его. Ленобия вспомнила слабый запах можжевельника, ощутила гладкую поверхность глиненой камешка, до того как он превратился в пыль, и крошечное перышко голубя, которые распались в ее руках. Но отчетливей всего Ленобия помнила мимолетный прилив радости, который она почувствовала, когда посреди распадающихся остатков любви и защиты Мартина, она нашла что-то, что время не смогло разрушить. Это было кольцо — окруженный крошечными бриллиантами изумруд в форме сердца в золотой оправе.

— Сердце твоей матери — твое сердце — мое сердце, — Прошептала Ленобия как только надела его на безымянный палец. — Я все еще скучаю по тебе, Мартин. Я никогда тебя не забуду. Я поклялась.

И тогда сцена из воспоминаний опять изменилась, возвращая Ленобию к Мартину, только на этот раз они были не в море, где зародилась их любовь. Это воспоминание было мрачным и ужасным. Даже во сне Ленобия знала время и место: Новый Орлеан, 21 марта, 1788, вскоре после заката.

Конюшни загорелись, и Мартин спас ее, вынеся из огня.

— Нет! Мартин! Нет! — Кричала тогда Ленобия, а сейчас она стонала, пытаясь пробудиться прежде, чем ей придется опять пережить этот чудовищный конец.

Она не проснулась. Вместо этого она услышала слова ее единственного признания в любви, которые разбили ей сердце двести лет назад, что она чувствовала и сейчас, как будто рана на сердце была свежей.

— Слишком поздно, дорогая. В этом мире мы слишком поздно встретились. Я увижу тебя снова. Моя любовь к тебе не закончится здесь. Моя любовь к тебе не закончится никогда… Я найду тебя снова, дорогая. Клянусь.

Мартин схватил порочного человека, который хотел пленить ее, а затем вернулся в горящие конюшни вместе с ним, спасая жизнь Ленобии. Наконец хозяйка конюшен смогла проснуться, задыхаясь от рыданий. Она села в кровати и дрожащей рукой убрала волосы с лица.

Первое о чем она подумала, была мысль о ее лошади. Через их психическую связь она почувствовала, что Муджажи была взволнована, на грани паники.

— Тише моя красавица. Иди спать. Я в порядке. — Ленобия говорила вслух, стараясь успокоить черную кобылу, с которой у нее была особая связь. Чувствуя вину за то, что разбудила Муджажи, она склонила голову и прижала руки к груди, крутя изумрудное кольцо вокруг своего пальца.

— Не будь нелепа, — сказала себе Ленобия. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не вернулась туда. То, что произошло тогда, уже не сможет причинить мне больше боли, чем есть. — Ленобия врала себе.

“Мне снова может быть больно. Если Мартин вернулся, действительно вернулся, мое сердце снова может было разбито.” Еще одно рыдание готово было вырваться из груди, но Ленобия сжала губы и взяла свои эмоции под контроль.

“Он не может быть Мартином,” — твердо сказала она себе, рассуждая логически. “Тревис Фостер — человек, нанятый Неферет помогать в конюшнях — был просто привлекательным, он и его большая, прекрасная кобыла першерон отвлекали внимание.”

— Должно быть, именно этого и добивалась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия, — Отвлечь меня. А его кобыла просто случайное совпадение. — Ленобия закрыла глаза и заблокировала воспоминания своего прошлого, а затем медленно повторила.

— Тревис не может быть воплощением Мартина. Я знаю, моя реакция на него необычайно сильна, но прошло уже много времени с тех пор, как у меня был любовник.

“Ты никогда не брала в любовники человека, ты поклялась,” — напомнила ей совесть.

— Что ж, в прежнее время я заводила любовника-вампира, хоть и ненадолго. И этот всегда мне подходило. — Ленобия попыталась занять свои мысли, припоминая Сынов Эреба и выбрать подходящего, но не могла сосредоточится на сильных мускулистых телах, ее мысли все время возвращались к смеющимся карим глазам цвета виски, с зеленоватым оливковым оттенком…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

“Но что если душа Мартина действительно переродилась в Тревисе?” — соблазнял сбившийся с пути разум Ленобии. — “Он дал слово, что найдет меня снова. Возможно, нашел.”

— И что дальше? — Ленобия встала и начала беспокойно расхаживать. — Мне слишком хорошо известно о хрупкости человека. Их так легко убить, и сегодняшний мир еще опаснее, чем был в 1788 году. Однажды мою любовь убило несчастный случай и пламя. И одного раза достаточно.