Бертрис Смолл - Повелитель сумерек

Лара погладила каштановые волосы брата и сказала:

— Теперь ты должен быть мужчиной в своей семье, Михаил. Ты будешь нужен Сюзанне. Будь с ней доб рым. Могилу нашего отца ты найдешь на новом кладбище к западу от города. Она находится в самой высокой точке кладбища, и на ней написано его имя. — Лара приподняла голову брата, взглянула ему в глаза. — Если я когда-нибудь буду тебе нужна, Михаил, сын Джона Быстрый Меч, только произнеси мое имя, и я приду к тебе, потому что мы родные по крови. — Она поцеловала его в щеку. — А теперь иди.

Мальчик улыбнулся ей дрожащими губами, повернулся и ушел. Лара снова посмотрела на императора и сказала:

— Сейчас мы заберем наших погибших и уйдем.

А Магнус Хаук сурово добавил:

— Я и мой народ прощаемся с вами, Гай Просперо. Не пытайтесь снова проникнуть в Теру, император Хетара, это рискованно. Пусть отношения между нами снова станут такими, какими были раньше.

Мощный удар грома потряс весь город. Доминус Теры, его жена, его солдаты и погибшие теране исчезли. Раздалось изумленное «Ах!» тех, кто остался на поле, а потом наступила тишина.

Наконец советник Иона нарушил молчание.

— Ваше величество, мне кажется, что зрелище закончилось. Вам, конечно, хочется вернуться в свой дворец, — сказал он Гаю Просперо, помогая ему выпрямиться.

— Да, да! — согласился император. — Где Шифра?

— Я здесь, мой дорогой супруг, — отозвалась молодая императрица, подходя к мужу. — Я прослежу, чтобы ему было удобно, — сказала она Ионе, уже идя вместе с императором к изящным золотым носилкам. Когда супруги вошли внутрь, Шифра подала знак, и слуги быстро унесли их с поля.

Вилия подошла к своему мужу и сказала:

— Сегодня был утомительный день. Разве не так, супруг?

К ее удивлению, Иона спросил:

— Почему ты была у госпожи Джиллиан?

— Она была одна, и я тоже была одна, — спокойно объяснила Вилия. — Она попросила меня остаться на ночь. Я с радостью согласилась, потому что тебя не было дома и наши слуги попрятались кто куда, а ходить по улицам ночью может быть опасно. Ты предпочел бы, чтобы я одна пошла в темноте в пустой дом, мой милый Иона?

— Как ты и Джиллиан остановили вольфинов? — поинтересовался он. — Я со всех сторон слышу только о том, какой ты была смелой, жена, когда искала стражников.

— Значит, ты уже знаешь, что три вольфина пробрались в дом Джиллиан через один из старых туннелей под городом, — стала рассказывать Вилия. «Будь осторожна!» — подсказал ей ее инстинкт. — В доме была только пекарка Джиллиан. Вольфины убили эту женщину, а потом нашли нас в комнатах Джиллиан. Эти глупые твари слышали о женщинах для удовольствий и поэтому немного оробели, увидев благородные манеры и изящество Джиллиан. Она сказала, что я ее сестра, и послала меня за вином и закусками.

— И они отпустили тебя одну? — спросил Иона. — Тогда это действительно были дураки.

— Нет, они послали одного из них сопровождать меня. Он шел сзади. Когда мы с ним дошли до подножия лестницы в главной прихожей, я увидела там бронзовую вазу, схватила ее, размахнулась и несколько раз ударила ею эту тварь. Потом выбежала из дома и нашла стражников.

— Ты убила это животное? — тихо спросил Иона.

— Нет, супруг. Он был еще жив, когда я вернулась со стражниками. Они добили его, — ответила Вилия.

Иона взял ее за щеки двумя пальцами — большим и указательным и еще тише сказал:

— Тебя изнасиловали? Не лги мне, Вилия: если солжешь, я это замечу.

— Конечно нет. Как ты мог даже задать такой вопрос, супруг? — запротестовала Вилия и вздрогнула от нескрываемого отвращения. Говоря свое «нет», она пристально глядела прямо в темные глаза Ионы.

Его сильные длинные пальцы крепко надавили на ее щеки.

— Вилия, любимая, мне пришлось бы убить тебя, узнай я, что тобой обладал другой.

— Ты ревнуешь, супруг, — поддразнила она Иону. — Но ревнуешь зря. Если бы меня изнасиловали, я бы скорее убила себя, чем стерпела бы этот позор. Вспомни, в какой благородной семье я родилась, Иона. Неужели наша близость, которая началась как союз двух честолюбцев, превратилась в любовь?

По его лицу скользнула тень, но очень быстро, Вилия даже не была уверена, что видела ее.

— Любовь — это для дураков, — холодно сказал Иона.

Вилия засмеялась.

— Ты никогда не умел лгать, если речь заходила обо мне, но я не стану с тобой спорить. Опасности, которой угрожал нам Повелитель Сумерек, больше нет. Теране предоставили нам самим решать наши дела. Что мы теперь будем делать, супруг?

— Заключать союзы с теми, кто будет нам нужен, любимая, и ожидать обещанной смерти Гая Просперо. Ждать придется недолго, Вилия.

Она улыбнулась и сказала:

— Я согласна с тобой. Раз так, идем домой. Ты, наверное, с удовольствием примешь ванну, поешь и выпьешь вина с наших виноградников. А потом мы, возможно, всю ночь станем услаждать друг друга любовью. Я скучала по тебе, супруг, во время всех этих событий. Мне не терпится почувствовать тебя внутри себя и заплакать от восторга. А тебе разве не хочется соединить наши тела, супруг? — проворковала она и соблазнительно облизнула губы.

— Да, я изголодался по тебе, любимая, — сказал Иона.

«Слава Небесному распорядителю!» — подумала Вилия.

Подозрения мужа рассеялись. Мысль о том, что Иона убил бы ее, если бы узнал, что ее изнасиловал вольфин, злила ее. Святой Хетар! Как, он думает, женщина может в подобном случае спастись сразу от всех бед? Неужели все мужчины дураки? Джиллиан права: хетарским женщинам пора принять на себя ответственность за страну.

…Постепенно жизнь в Хетаре налаживалась, правда, бедняки обеднели еще больше, и экономическое положение не улучшилось. Люди стали понемногу роптать на площадях города, что власти плохи. Кое-кто даже поговаривал, что императора пора отстранить от власти, хотя дальше слов никто не осмелился пойти.

Однажды утром по городу разнеслась новость, что молодая императрица ночью исчезла. Император уснул в ее объятиях, а когда проснулся, ее не было. Ее начали искать, осмотрели весь дворец, никаких следов. Шифра словно растаяла в воздухе.

Гай Просперо был уверен, что кто-то похитил его жену. Он предложил огромную награду за любые сведения, которые привели бы к ее благополучному возвращению во дворец, но вознаграждения никто не потребовал.

Потом, к всеобщему удивлению, императору приснилось, что Шифра зовет его с равнины снов. Вскоре этот сон стал для него кошмаром. Он просыпался весь в поту, выкрикивая ее имя. К нему пригласили врачей. Они стали поить его лекарствами, которые не давали видеть сны. Одурманенный лекарствами по ночам и почти все время пьяный от рази днем, Гай Просперо все глубже погружался в свою тоску. Будучи в сознании, он оплакивал потерю жены.