Марья Лиса - Пленница демона

О чем он? Причем тут моя любовь? И что будет за подарок? Мысли путались под пронизывающим взглядом сидящего. Путались и рассеивались пылью. Теперь я даже не могла помыслить о бунте против Князя.

А потом все вокруг заволокла дымка.

Софи

Боль сдавила голову, мешая думать. Казалось, что мозг вот-вот закипит и взорвется.

Разлепив с трудом глаза, я увидела в нескольких шагах от себя стоящего ко мне спиной мужчину. Заложив одну руку назад, в другой руке он держал стек и нетерпеливо постукивал им по голенищу сапога.

- Она приходит в себя, - послышался сзади чей-то голос. В нем сквозили знакомые нотки, но я не могла вспомнить, кому принадлежит этот голос, да меня это и не очень-то интересовало. Все сознание занимала нестерпимая звенящая боль – в голове, в мышцах, в мыслях.

Мужчина тут же развернулся и принялся разглядывать меня с изучающим интересом. Несмотря на болезненную резь в глазах, я поразилась его холодной отстраненной красоте.

- Надеюсь, первый урок не прошел для тебя даром. – В глазах мужчины сквозило сожаление, смешанное с восхищением. - Однако не советую испытывать мое терпение. В следующий раз я могу не рассчитать свои силы и тогда убью тебя. А уж этого, моя дорогая, мне бы очень не хотелось делать.

Я не понимала, о чем говорит этот человек, да и, вообще, кто он такой. Боль в голове туманила рассудок и мешала течению мыслей, не давая воспоминаниям выплыть на поверхность.

- Предупреждаю тебя в первый и последний раз. Если снова попытаешься сопротивляться, то будет еще больнее. – Циничная усмешка исказила черты незнакомца, отчего его лицо уже не казалось мне столь прекрасным, а вызывало лишь безотчетный ужас.

Словно в подтверждение слов, боль усилилась, терзая внутренности. Разве такое возможно? Перед глазами запрыгали звездочки. Кажется, я кричала, хотя не слышала собственного голоса.

А потом внезапно боль исчезла. С трудом приходя в себя, я постепенно возвращалась к реальности происходящего. Мысли в голове прояснялись медленно и путано, словно в грязном стекле.

Продираясь через обрывки образов, я наконец-то вспомнила место, где нахожусь, причину, по которой здесь оказалась, и человека, стоящего сейчас передо мной, поглядывающего на меня с фальшивой улыбочкой.

Нет, это не человек! Это сам Князь! И я в его логове, спеленатая чужой волей, без малейшей возможности пошевелиться.

- Ну, так как, моя девочка, ты согласна сотрудничать со мной? Впустишь меня в свою прелестную головку? - Князь подошел ближе и надавив кончиком стека на подбородок, приподнял мое лицо, заставляя взглянуть ему в глаза. В них плескалась кромешная ночь, изредка перекрываемая всполохами языков пламени.

- Разве вы не узнали всё, чего хотели?

Князь поцокал языком и сказал:

- Возможно, но мне этого мало. Глупая, глупая девочка. Я хочу, чтобы ты открылась вся, без остатка. Ты же сопротивляешься, причиняя мне боль, а я, поверь, давно уже не испытывал подобных ощущений, и мне это не нравится.

- Так чего же вы хотите от меня?

- Ты сама знаешь, что мне нужно.

- Я не отнесу этот чертовый гребень на землю.

- Отнесешь, милочка, да еще и будешь оберегать как зеницу ока.

- Посмотрим! – Воскликнула я с вызовом.

- Я вижу твои мысли, они дерзки и самоуверенны, - снисходительным тоном заговорил Князь, обегая кончиком стека контур моего лица, по щеке к виску и обратно. - Но, поверь мне, я всегда добиваюсь того, чего хочу. У меня найдется много способов, чтобы принудить тебя, однако ж моя сестрица поставила незыблемое условие - гребень на земле должен появиться только с добровольного согласия, иначе от него не будет результата.

- Не соглашусь. Ни-ког-да! - Хрипло заверила я.

- Разве тебя не учили в детстве, что перебивать старших некрасиво? – Улыбаясь, протянул Князь. Я промолчала, пререкаться не имело смысла.

Князь развернулся и уселся напротив меня в кресло. Закинул ногу на ногу и принял задумчивый вид, покусывая нижнюю губу. Занятное зрелище, если бы мне не было так страшно.

- Хорохоришься? Хочешь показать, какая ты смелая? - Ухмыльнулся он. – Ну, что же, посмотрим, как долго ты сможешь продержаться.

Послышался щелчок пальцев. Ожидая новую волну боли, я приготовилась к ней, зажмурившись, но ничего не происходило. Прошла секунда, затем вторая, однако ничего не изменилось. Я осторожно приоткрыла один глаз, потом второй. Князь, не обращая на меня внимания, изучал маникюр на своих руках.

Неожиданно сила, удерживающая меня, ослабла, и я свалилась на пол. Ноги не держали меня, руки обмякли, будучи не в силах пошевелиться, но времени прийти в себя мне не дал чей-то протяжный стон.

Я ощутила себя героиней фильма ужасов. Зная, что поворачивать голову нельзя, помимо воли, я все равно обернулась. От картины, представшей глазам, меня взяла оторопь.

-Нет, – я затрясла головой. – Нет, пожалуйста! Не надо!

Я узнала его, несмотря на то, что не видела лица. Тэль был прикован к стене и подвешен, его руки, поднятые над головой, удерживались тяжелыми ржавыми цепями. Голова бессильно склонилась к груди, а черные волосы закрывали лицо. Вывернутые и перекрученные в суставах руки представляли собой жуткое зрелище. От одного его вида мне сделалось дурно.

Вдруг тело Тениеля задергалось, словно им управлял невидимый кукловод, беспорядочно натягивая ниточки, привязанные рукам и ногам. Отчаянный крик любимого, раздирая меня до основания, огласил полупустое помещение. В этом крике, как в жутком коктейле, смешались боль, ярость, ненависть и безнадежность. На мгновение голова Тениеля откинулась в сторону, волосы взметнулись, являя лицо, искаженное мукой. В безумном порыве я, было, метнулась к нему, но тело отказывалось повиноваться мне, заставляя наблюдать происходящую пытку со стороны. Бессмысленная жестокость подняла во мне волну ярости.

Снов раздался щелчок пальцев. Не знаю, что делал Князь с пленником, но это «что-то» выглядело слишком страшным. Тэль вновь закричал. Сквозь этот крик я услышала треск ломающихся костей. Казалось, дикая боль, терзавшая Тениэля, передалась мне, наполняя безумием.

Слезы потоком струились по моим щекам и застилали глаза. Я с бешенством, которого от себя совсем не ожидала, рвалась к любимому, но невидимые путы, стягивающие меня, не давали даже пошевелиться.

- Нееееет! – Мой крик вторил стону мученика, сливаясь в жуткую какофонию. – Пожалуйста, не надо! Пожалуйста!

Но моя мольба прозвучала тихо и напоминала, скорее, шепот. Собственная беспомощность наполняла яростью. В какой-то момент я будто сошла с ума, забыв, зачем нахожусь здесь, и в мыслях была готова на всё что угодно, лишь бы прекратить страдания Тэля.

И тут, словно бы услышав мою беззвучную мольбу, Тениэль замолчал, бессильно упустив голову. Его тело расслабилось, повиснув на руках точно мертвое.