Светлана Чистякова - Наследники Падших Книга вторая Трудно признать [CИ]

- Знаешь, Ларка, почему я не встречаюсь с девушками?

Я помотала головой и, затаив дыхание, принялась слушать, что он скажет дальше.

Митяй отчаянно покраснел, почему-то огляделся по сторонам и, опустив голову, еле слышно пробормотал:

- Мне нравятся мужчины.

Не сказать, чтобы я была шокирована. Чего-то подобного я и ожидала. Девушка я была продвинутая, ни разу не гомофобка, и известие о том, что мой лучший друг, скорее всего, гей, не произвело на меня впечатления.

Митька покосился на меня, видимо ожидая, что сейчас вскочу и кинусь от него прочь, как от прокаженного, но я спокойно сидела рядом и счастливо улыбалась.

- И чего ты скалишься? - подозрительно спросил он. - Тебе смешно?

- Нет, - моя улыбка стала еще шире, хотя вроде дальше уже и некуда. - Я просто очень рада, что ты наконец разобрался в себе и решился мне все рассказать. У тебя уже есть кто-нибудь?

Митька залился краской до кончиков ногтей, закрыл лицо руками и отчаянно затряс головой.

- Тогда почему ты так решил? Ну, что ты гей?

Дальше он выдал такое, что не сиди я на скамейке, то, наверное, грохнулась бы на землю. Он сказал, что с восьмого класса влюблен в Витьку Соколова - местного задиру и хулигана. Фил, так звала его уличная шпана, был высоким тощим и страшным, как смертный грех.

"Видимо, противоположности все-таки притягиваются", - мелькнула шальная мысль. Я, разинув от удивления рот, продолжала слушать исповедь друга.

К счастью Митяя его тайный возлюбленный ни сном, ни духом не подозревал о страданиях парня, иначе я и не знаю, что могло бы случиться. В нашем провинциальном городке к подобным вещам относились весьма предвзято, и меньшее, что ожидало бы Митьку, если раскроется его тайна, это изнасилование.

Выслушав рассказ друга, я допила остатки шампанского и устроила ему такой разнос, что бедный Митька даже в скамейку вжался. Я шипела на него, точно разъяренная змея, не орать же было на весь парк о столь деликатных вещах. Я говорила, что он круглый идиот, что совсем себя не ценит, что, если он и предпочитает кого-то своего пола, то не стоит опускаться до плебеев, вроде Фила.

Я много чего ему наговорила тогда, сейчас уже и не вспомню, но факт остается фактом: я на раз-два опустила бедного страдальца с небес на землю. Глупая детская влюбленность Митьки осталась на скамейке в пустынном утреннем парке вместе с бутылкой из-под шампанского. И в глубине души я надеялась, что все его закидоны насчет мужчин тоже. Но, что в этом мире стоит надежда?

Мы разъехались с Митькой в разные города: он - в Питер, я - в Москву, но связь друг с другом не потеряли. Общались в сети, часами болтали по телефону. Бабка без конца ворчала на меня из-за длинных счетов, но денег мне родители посылали достаточно и проблем собственно не возникало. У Митьки тем более, ему папа купил в Колпино отдельную квартиру. Митяй по-прежнему был один. Более того, он вообще перестал флиртовать с девушками и закрылся в своей раковине, будто чего-то ожидая.

Не скажу, что моя личная жизнь била ключом. Была пара романов, но в основном я сидела дома и занималась. Любовь и мальчики были отодвинуты на задний план. Моей целью было стать квалифицированным врачом, и как-то состояться в жизни, чего я, собственно, и добилась в конечном итоге.

Мы с Митькой приезжали друг к другу в гости по выходным, встречались на каникулах в родном городе. Нам было хорошо вместе. Но мы были всего лишь друзьями. И если у меня было хоть какое-то подобие личной жизни, то у Митяя её не было вовсе. Я начала волноваться. Его отрешенность от мира понемногу напрягала, а он только загадочно улыбался. И ждал. Наверное, чуда.

Чудо свершилось, когда нам обоим исполнилось по двадцать лет. За десять дней до этого у меня умерла любимая бабуля, и я пребывала в глубоком трауре. Поэтому, когда Митяй появился с утра пораньше на пороге моей осиротевшей квартиры, сияющей, точно начищенный пятак, с букетом наперевес и сообщением, что он влюбился, настроение у меня было ниже плинтуса.

Вместо приветствия я напомнила ему, что у меня траур и его счастливая морда здесь неуместна, и проводила на кухню. Митька моментально покраснел, как девица на выданье, и его улыбку сменила скорбящая рожица, причем такая потешная, что я впервые за десять дней искренне рассмеялась.

Быстро приготовив завтрак и сварив кофе, я поставила тарелку с омлетом на стол, порезала хлеб и колбасу.

- Сначала поешь, потом будешь рассказывать, - я налила себе кофе и примостилась на соседнюю табуретку.

Обычно Митяй ел медленно, но сегодня ему видимо очень не терпелось поделиться со мной своим счастьем, поэтому он расправился с завтраком в рекордно короткие сроки. Я даже кофе допить не успела.

Прихлебывая горячий кофе, налитый мной в его персональную кружку, чуть смущаясь, он начал рассказ.

Повествование вышло довольно путанным и сбивчивым, но суть мне удалось ухватить: Митька познакомился с ним на художественной выставке, и вообще, Зак - самый лучший в мире и он мужчина его мечты.

- Зак? - перебила я его. - Твой приятель - иностранец?

Этого мне только не хватало! Чтобы Митьку уволок за границу какой-то озабоченный придурок!

- Закария. Точно не знаю, откуда он. В смысле, из какой страны. Он очень скрытнен.

- Какая прелесть! - мой голос был переполнен сарказмом. - Столько лет ждать и переспать с человеком, практически не зная о нем ничего кроме имени. В этом весь ты.

- Мы не спали! - возмутился Митька. - Мы просто, просто... ну, целовались пока и все такое. Он относится ко мне, как к младшему брату.

Я насторожилась:

- С этого момента поподробней, пожалуйста. Митька, сколько лет твоему бойфренду?

- Он на пять лет старше меня. Но он замечательный, он такой... - и Митька снова начал петь дифирамбы своему возлюбленному.

За два выходных я настолько устала от Митькиной трескотни, что, пожалуй, впервые в жизни страстно желала, чтобы он уже свалил в свой Питер и не приезжал ко мне как можно дольше.

В воскресенье вечером, провожая его на поезд и напутствуя, как заправская мамаша-наседка, я даже не подозревала, что "Красная Стрела" увозит не только моего лучшего друга, но и мою размеренную и устоявшуюся жизнь. Навсегда.

Глава 2

С момента появления Зака в жизни Митьки прошло три года. Мой друг влюбился в него по-настоящему с первого взгляда и на всю жизнь. Наверное, по-своему, он был счастлив. Наверное. Ибо такого "счастья" я и врагу бы не пожелала. Зак то появлялся на какой-то короткий срок, то вновь исчезал в неизвестном направлении. Причем надолго. Я видела, как Митька мучился от неизвестности и страдал. Но не жаловался. Даже мне. Совсем ни разу. Он просто уходил в себя и будто замерзал без своего любимого. Поначалу он пытался его искать, и я усердно помогала ему, но наши поиски не увенчались успехом. Зак словно сквозь землю проваливался. И это было странно. Да и вообще, странности вокруг таинственного любовника моего друга можно было разгребать совковой лопатой. Начнем с того, что ни разу за все это время я его в глаза не видела. Более того, Митька как-то раз привез фотки с какой-то выставки, где они с Заком были вдвоем и случайный фотограф запечатлел их на Митькину "мыльницу". Он бережно вытащил снимки из конверта и разложил их на столе. Я с интересом посмотрела на фотки, потом подняла на него недоуменный взгляд. Фотографий было пять. И на всех был изображен Митька. В единственном числе. Зака на фотографиях не было.