Светлана Чистякова - Наследники Падших Книга вторая Трудно признать [CИ]

Кристиан продолжал обнимать меня даже тогда, когда удовольствие схлынуло. Опухшие влажные губы расслабленно сцеловывали капельки остывающего пота моей с шеи, пальцы гладили грудь, плечи, бедра, успокаивая и уговаривая отдаться тишине и умиротворению. От нежности этих пальцев, от теплых, настойчивых объятий меня неудержимо потянуло разрыдаться. Если бы я могла себе такое позволить...

***

- Что это было? - тихий голос в полумраке пробрал до мурашек, и у меня в животе что-то томительно, сладко сжалось. Голос не требовал ответа - все было очевидно. Это просто повод завязать разговор. Когда жгучая, голодная страсть была удовлетворена, когда навалилась усталость и прояснилось сознание, появилась неожиданная неловкость. Нет, мне было не привыкать к странному ощущению подвешенности, гнетущей пустоты и тянущего, неприятного, постоянно подавляемого вожделения внутри, но сейчас ощущения отличались. Покровы, наконец, были сорваны, ответ на незаданный вопрос получен, но как поведет себя непредсказуемая, дерзкая, гордая Лара?

Я ждал, внутренне обмирая. Сердце стучало неровно, волнение отдавалось в груди противными холодными спазмами.

- Крис, ты только что... Что ты со мной сделал?

На это, наверное, нужно было ответить, но у меня пересохло во рту.

Она, завозившись, приподнялась на локте, склонилась ко мне и вгляделась в лицо. Влажные от пота волосы прилипли к её вискам, они сейчас выглядели черными, даже чернее самой тьмы. Испарина скопилась в морщинке на лбу, глаза - бездонные, ни лучика, ни блика. Она облизнула губы, мелькнул кончик языка, и кровь ударила мне в голову, прилила к щекам, обожгла и устремилась вниз, скапливаясь в глубине живота, в основании позвоночника, разливаясь по телу сладостными судорожными отголосками удовольствия.

- Тебе озвучить, как это называется? - я старался спрятать смущение.

- Ты сквозь землю провалишься быстрее, чем у тебя язык повернется это сделать, - отозвалась Лара.

Она была так близко - пьянел от запаха её горячей, влажной кожи, а от легкого головокружения по телу сладкой патокой разливалась слабость.

- Так не вынуждай меня.

- Думаешь, я прощу тебе это?

- Страшно представить, какую пакость ты сотворишь в отместку, - я потянулся к призывно приоткрытым губам.

Лара позволила себя поцеловать, ладонь легла мне на затылок, путаясь в прядях. Мне почудилось, будто мое тело плавится, превращаясь в сплошной жидкий огонь, и впитывается в неё. Мерлин Великий! Я никогда не ощущал ничего подобного! Ни одна девушка не приносила такого блаженства.

- Сотворю, - пообещала она, отстранившись. - Даже не сомневайся.

Лара задремала, удовлетворенная, разморенная теплом, удовольствием и покоем. Она выключилась в момент, всего несколько секунд назад разглядывала потолок, бездумно водя пальцем по моему запястью, и вот уже её дыхание выровнялось, губы приоткрылись, и пальцы безвольно упали на одеяло. Такая беззащитная, такая ранимая...

Я не мог отвести глаз, глядя на неё сквозь полумрак. Я получил сегодня столько, сколько, как мне казалось, и не заслуживал. А в подарки судьбы не верилось, и я то приподнимался, движимый странной тревогой, собираясь разбудить её и задать какой-нибудь нелепый вопрос, чтобы убедиться, что это именно она, а не морок. То осаживал себя, ругал последними словами и откидывался назад на подушку, списывая неуместные порывы на истрепанные нервы и поздний час. Мне хотелось провести пальцами по её раскрытым губам, поймать дыхание, повернуть голову к себе и поцеловать, но опять же, зачем?

- Люблю тебя, - прошептал я, целуя краешек губ, - с ума от тебя схожу. Ты хоть представляешь, что это такое, потерять голову? Лара...

Я лежал, тесно прижимаясь к ней, обнимая, прислушиваясь к дыханию и боясь до конца поверить, что эта интимность, эта откровенность, эта щемящая, сладкая боль в сердце, разделенная на двоих, больше не исчезнет, не растворится с наступлением утра, не растает, как сновидение под натиском реальности. До дрожи, до исступления хотелось надеяться, что так будет сейчас, и завтра, и послезавтра. Всегда.

***

Что-то тихо сопело в висок. Я открыла глаза и чуть повернула голову. Рядом со мной спал Мэллори, и моя голова покоилась у него на плече. В рассветном полумраке его красивое лицо казалось расслабленным и умиротворенным.

Воспоминания о прошедшей ночи заставили мои щеки запылать. Что я говорила... что делала!.... А что вытворял Мэллори!... Господи Иисусе! Я и представить не могла, что вечно мрачный, холодный и отстраненный Кристиан способен на такие безумства!

Я осторожно пошевелилась. Между ног саднило, низ живота отдавался легкой болью. Все-таки оснастка у Криса - будь здоров, а четыре с лишним года целибата не добавили моим мышцам эластичности.

Мне казалось, будто я до сих пор заполнена до краев густым, горячим удовольствием Криса, его одержимостью, его страстью.

Я прислушивалась к этой странной боли, обжигающей, но в то же время сладкой, тягучей и вяжущей, напоминающей, что в ней была и моя вина, моё влечение, моё сумасшествие. Это была самая фантастическая ночь!

И тут я почувствовала, что Кристиан проснулся. Теперь у меня пылали не только щеки, но и кончики ушей. Я отвернулась.

Крис приподнялся на локте и осторожно другой рукой повернул к себе мою голову, погладил по щеке, заглядывая в глаза. Синий взгляд прожигал насквозь, я не могла заставить себя отвернуться.

-Доброе утро, жена! - прошелестел его голос.

Я уставилась на него, не до конца осознав услышанное.

Он взял мою руку в свою ладонь и, сцепив их в замок, поднял на уровень моих глаз. На наших пальцах сияли обручальные кольца.

- Мы завершили ритуал, - шепнул он мне в ухо, нежно лизнув при этом мочку.

- Доброе, - мягко ответила я и уточнила, проведя ладонью по его щеке: - Мне никогда еще не признавались в любви ТАК.

- Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что произошло?

Мне почудилась напряжённость, и я поспешила его заверить:

- Ты был очень убедителен. Все было просто волшебно.

- Ну, так я же волшебник.

- Мой любимый волшебник.

- Скажи это еще раз.

- Я люблю тебя, Крис...

- Если ты не возражаешь, давай остановимся на этом подробнее, - он вовлёк меня в глубокий чувственный поцелуй.

Впервые за все время нашего с ним знакомства возражать я не собиралась.

...Тихий деликатный кашель нарушил наши далеко идущие планы.

Кристиан нехотя оборвал поцелуй, нежно провел пальцем по моим губам:

- Все хорошо, милая, - ласково шепнул он, и, не забыв укрыть меня легким покрывалом до самого подбородка, покинул кровать.

Прохладный шелк неприятно обжег разгорячённое тело, я попыталась собраться, но не выходило. Мне было ужасно неловко, и я завидовала Кристиану, который мог так держать себя в руках.