Светлана Смирнова - Путь во тьму

Маркус проходя на кухню, оглянулся и сдвинул брови, заметив, как Кейт сама с собой улыбается.

– Я не сумасшедшая, – выпалила девушка, встретившись с ним взглядом.

– Все вы так говорите, – усмехнулся Маркус, потом поставил коробку с тортом на кухонный стол и принялся рыться в навесных шкафчиках.

Кейт почувствовав себя неловко, попыталась выглядеть серьезной.

– Давай сюда торт, – сказал Маркус, доставая из шкафчика два блюдца и две чашки.

Кейт поставила его рядом с Маркусом на кухонную тумбу.

Парень снял пластиковую крышку и, вынув из деревянной подставки нож средних размеров, задумчиво почесал затылок.

– О чем думаешь? – спросила Кейт.

– Есть или не есть? Вот в чем вопрос, – шутливо ответил он.

– Это твое право, – пожала плечами девушка.

– В честь твоего дня рождения, побалую себя человеческой пищей, – улыбнулся парень, посмотрев на Кейт. Он хотел выглядеть веселым и беспечным, но глаза выдавали его настоящее настроение. Кейт первый раз видела Маркуса таким грустным и ранимым. Сейчас он как никогда походил на обычного парня, и трудно было поверить, что он, пусть и в прошлом, был жестоким убийцей, и что его руки по локоть в крови.

'Интересно, в чем причина его плохого настроения?– подумала Кейт. – Во мне или в воспоминаниях прошлого, где он потерял всех своих родных?'

Девушка достала из карманов джинсов телефон и включила его. Экран отобразил двадцать пропущенных вызовов. Часть из которых принадлежала матери, а другая Мэри. Кейт испытала угрызения совести, она убежала, а они должно быть место себе не находят от волнения за ее непутевую.

Девушка оставила телефон включенным, если мать или сестра позвонят, она ответит и сообщит, что с ней все хорошо.

Маркус разрезал торт, умело орудуя ножом. Кейт поежилась, представив, как живя в клане, он расправлялся с врагами с помощью холодного оружия.

Этот парень мог быть совершенно разным: милым, нежным, заботливым, романтичным. А потом внезапно измениться и стать жестоким, грубым и язвительным. Но Кейт не могла собрать все эти качества воедино и составить полную картину, чтобы понять каким же является Маркус, чего в нем больше: добра или зла? Когда он вел себя, как полный ублюдок, Кейт начинала считать его неисправимой сволочью. Когда становился нежным и ласковым, хотелось простить ему все на свете.

' В нем слишком много тайн. Он непредсказуем, что очень пугает. Часть истории его прошлого приоткрыла его некоторые секреты, показала настоящую личину Маркуса. Нет, нельзя сказать, что он был полностью злодеем. Его душа была окутана тьмой, но в глубине ее всегда горел неяркий свет, не давая тьме до конца подчинить Маркуса, – размышляла Кейт. Она так устала от этих дум, но ничего не могла поделать, они сами лезли ей в голову. – Сегодня мы с ним вместе в последний раз, а с завтрашнего дня я начну новую жизнь, в которой Маркусу Страстенбергу будет не место. Пусть я до сих пор люблю его, даже после того, как узнала, что он творил в прошлом. Но Маркус слишком глубоко в моем сердце, полностью я его никогда не смогу забыть'.

Вампир поставил чайник и разложил два кусочка торта по тарелочкам, затем спросил, повернувшись к имениннице:

– Может, посидим в моей комнате? Там поуютнее и моя спальня внушает мне спокойствие и умиротворенность.

Кейт пожала плечами:

– Как хочешь, – ей было трудно разговаривать с Маркусом. Да и не хотелось вовсе. Девушка жалела, что согласилась отпраздновать с ним день рождения. Находиться с ним рядом было невыносимо и тяжело. Хотелось убежать, далеко, далеко. Скрыться в какой-нибудь норе, чтобы ее никто не нашел и забыть, забыть Маркуса. Сейчас Кейт завидовала героиням, из просмотренных фильмов и сериалов, в которых они теряют память.

– Может тебя и правда отвезти домой. Я поговорю с твоим отцом. Он больше не обидит тебя, это я обещаю, – сдвинув брови, предложил парень.

Кейт сделала страшные глаза и замотала головой. Она пришла в ужас от представления того, как Маркус может поговорить с ее отцом.

– Я бы пальцем его не тронул, – парень, словно прочитал мысли девушки, потом вздохнув, прибавил:

– Ладно, тогда идем в мою комнату. Выпьем чая, съедим по кусочку торта и спать. А завтра я отвезу тебя домой. Возможно, твой отец уже уехал, а если и нет, то я поговорю с ним. Он не имеет права. так отзываться о своей родной дочери или… не родной. – Маркус сдвинул брови, и чуть склонив, голову на плечо, посмотрел на Кейт.

– Я тоже думала, что он не мой отец. Я на него даже не похожа, но мама твердо сказала, что не изменяла ему, и сомнений нет – он мой отец. Просто из-за моих снов, которые сбываются других вещей, он считает меня дочерью тьмы. Он никогда меня не любил. Мне было так больно, я всегда хотела, чтобы у меня был нормальный отец, – глаза Кейт наполнились слезами.

Маркус подошел к ней и провел пальцами по щеке девушки.

– Мы с тобой оказывается в чем-то даже и похожи. Тебе не хватало отца, его твердости и защиты, а мне матери, ее доброты и ласки. Я понимаю, здесь я действительно понимаю твою боль, испытав тоже самое. Но тебе больнее. Моя мать умерла, и я знал, что она любила меня, а твой отец жив и никогда не любил тебя. Он дурак, как можно не любить собственное дитя, свою родную кровь. Пусть ты и владеешь какими-то необычными способностями, но они даже с магией не связаны. Твой отец не разобравшись ни в чем, посчитал тебя злом и отказался от тебя. Это говорит о его суеверности и необразованности. Такой человек не годится в отцы.

Кейт задрожала от прикосновения Маркуса. Тонкий аромат его туалетной воды щекотал ноздри и сводил с ума. Кейт захотелось прижаться к груди парня, позволить ему себя обнять и утешить. В его глазах она увидела понимание и сочувствие. Такому Маркусу она доверяла и безумно любила. Образовавшаяся между ними стена стала тоньше. Парень смотрел Кейт, в глаза нежно водя пальцами по щеке, стирая остатки слез.

– Как бы я хотел, чтобы на твоем лице всегда сияла радостная улыбка, и никогда не было слез, если только не считать слез счастья, – прошептал Маркус. – А вместо этого постоянно причиняю тебе боль.. За мои грехи, по мне уже давно осиновый кол плачет. Я сделал столько зла, а испытываю угрызения совести лишь к тебе, ну еще… к Мари. Во мне слишком много тьмы и это мне нравится, тебе было нужно бежать от меня прочь как только ты узнала о том, кто я, а уж тем более не влюбляться. Я всегда удивлялся, почему девушки так легко на меня велись. Неужели все дело в моей красивой роже, или в моей лапше, которую я вешал им на уши, чтобы заманить в постель?

– Они может на это, и велись, но я разглядела в тебе светлые стороны, правда, их ты проявляешь довольно редко. Вот сейчас ты тоже их проявляешь, – заметила Кейт.