Елена Усачева - Искушение вампира (сборник)

– Но я думала, ты меня и не замечаешь… – Настя оперлась локтем о стойку гардероба и теперь разглядывала в большом зеркале отражения – свое и Вадима.

– Скажешь тоже! Тебя просто невозможно не заметить! Рыжая, глаза – как сумасшедшие звезды… Я даже хотел к тебе подойти, но ты убежала. Помнишь?

Настя смутилась.

– Когда ты шагнул ко мне, я подумала, что ты хочешь меня прогнать, – призналась она, чувствуя себя последней дурой.

Неужели нужно было умереть, чтобы понять, что от счастья ее отделял один-единственный шаг?! Что все то, что она сделала ради своей любви, было ненужным и лишним. Это воистину забавный парадокс – ей пришлось умереть, чтобы решиться заговорить с ним. И еще сегодня, когда она стояла в подземном переходе во власти безнадежного отчаяния, еще тогда все можно было изменить. Просто сделать шаг навстречу ему… Неужели это было только сегодня? Насте казалось, что с того момента прошла целая вечность. Как жаль, что жизнь не похожа на компьютерную игру, в которой если сюжетный поворот тебя не устроил, можно вернуться к предыдущему сохранению и отыграть сцену заново. Хотя постойте, а что, собственно, плохого в том, что случилось? Пока что все исключительно хорошее! Разве раньше она смогла бы попасть на чужую вечеринку, получить чужое платье и так легко разговаривать с Вадимом?

– Ну конечно, милая барышня, все исключительно к лучшему! – Учитель стоял в двух шагах от Насти и, насмешливо склонив голову, разглядывал проходящих мимо девушек. – Кстати, если будешь все-таки пить кровь своего принца, не забудь для начала задурить ему голову. Так будет сподручней. Ты же научилась дурить головы?..

– Отстаньте от меня! Слышите, отстаньте! – зло крикнула Настя, в раздражении царапая ногтями лакированное дерево гардеробной стойки.

– Ты это мне? – удивился Вадим, и лицо его стало в точности таким, как у несправедливо обиженного щенка.

– Нет, не тебе. Ему, – Настя кивнула в сторону старого вампира.

Вадим оглянулся. Когда он снова посмотрел на Настю, в его глазах светилась неприкрытая тревога:

– С тобой все в порядке? Там же… там никого нет.

Учитель действительно исчез. Или его и не было?..

– Извини… Устала… День сегодня был очень длинным, – пробормотала Настя, глядя в пол.

– Это точно. Бери свое пальто, и идем. Я подвезу тебя на машине.

Настя протянула гардеробщику номерок, и тот принес ей куртку.

За всеми событиями вечера девушка совсем позабыла, как выглядит ее одежда, и теперь с долей удивления смотрела на грязную, покрытую бурыми пятнами куртку, которую протягивал ей мужчина в форменной одежде.

Вадим тоже смотрел на нее с искренним изумлением.

– Это не моя. Вы перепутали, – заявила Настя.

Ну конечно, разве может у такой примерной девочки, как Настя Потемкина, отличницы, ученицы одиннадцатого «Б», быть такая куртка? Разумеется, нет!

– Посмотрите рядом. Вы, должно быть, перепутали, – сказала девушка, глядя прямо в глаза гардеробщику.

Тот неуверенно потоптался на месте, ушел в недра гардероба и вскоре вернулся, неся короткую шубку, как с ужасом поняла Настя, из стриженой норки. Шубка была совсем новенькой и удивительно изящной.

– Простите, пожалуйста, – забормотал гардеробщик, помогая Насте надеть чужую шубку. Что и говорить, к чужому платью она подходила гораздо лучше.

Стараясь не думать о том, что будет, когда истинная владелица шубки получит вместо нее окровавленную куртку, Настя улыбнулась Вадиму и вместе с ним вышла из клуба.

Он молча открыл перед ней дверцу маленькой серебристой спортивной машины. Настя совершенно не разбиралась в автомобилях, но даже она понимала, что стоить это чудо должно непомерно дорого.

Вадим сел за руль, хлопнув дверцей, и повернул в замке ключ зажигания.

– Вижу, что петь в переходе – очень прибыльное дело, – заметила Настя, устраиваясь на мягком кожаном сиденье.

– А я вижу, что на тебе чужая одежда. Эта шубка принадлежит Маше Лемеховской, лучшей подруге Наташи… то есть именинницы… И еще – я узнал твою куртку… – Он помолчал. – Но это твое дело. Так куда тебе?

Настя автоматически назвала свой домашний адрес, и машина тронулась с места.

Минут пять они ехали в полной тишине.

– На самом деле, – сказал Вадим, заворачивая на Настину улицу, – эту машину подарил мне папа. Я бы, может, и не взял, но надо же как-то в институт ездить. Я в Москве на первом курсе медицинского учусь, а в переходе играю вовсе не ради денег… – Он еще немного помолчал и добавил: – Знаешь, музыка делает мир добрее, она пробуждает в людях мечту и зовет их к звездам. Мне… – Он запнулся, но потом решительно продолжил, – я не имею права жить только для себя… Странно, что я рассказываю это тебе. Ведь мы фактически незнакомы…

– То, как ты говорил о музыке, и то, как ты играешь, свидетельствует о том, что ты действительно ее любишь… Наверное, ты понравился бы моей учительнице в музыкалке.

– А ты учишься в музыкальной школе? – оживился Вадим.

– Училась. Хотя не скажу, чтобы успешно… – Настя впервые за этот вечер вдруг вспомнила о несостоявшемся концерте и чуть не расхохоталась. Как же это было по-детски! Как незначительно и глупо! Распсиховаться из-за того, что какая-то жирная тетка заявила, будто у нее, Насти, нет таланта, и не допустила ее участвовать в концерте! Подумаешь, трагедия!..

– Пустяки. Я знаю, ты чувствуешь музыку. Тебя просто неправильно учили! – горячо возразил Вадим.

– Ага, – равнодушно кивнула Настя. Кажется, старые проблемы больше ее не волновали.

Они замолчали. Вадим вел машину, искоса поглядывая на свою спутницу.

Ну конечно, он объяснился. Наверное, теперь ее черед быть откровенной.

– А ты, конечно, хочешь, чтобы я рассказала, почему взяла чужие вещи и отчего моя куртка забрызгана кровью, – сказала Настя, искоса глядя на правильный профиль молодого человека. Полутьма в машине делала его еще более загадочным и прекрасным. – Все просто. Дело в том, что сегодня я умерла, а потом стала вампиром.

Вадим резко вдавил в пол педаль тормоза. Машина дернулась так, что Настя едва не ударилась головой о лобовое стекло, и остановилась.

– Мне не по душе твои шутки! – резко повернулся к ней Вадим.

– Почему шутки? – Настя тоже посмотрела на него.

– Потому что. Со смертью не шутят. Ты знаешь, что такое смерть? Я вот знаю. У меня был лейкоз. В детстве. Постоянная боль, тошнота, головокружение. Ты представляешь, что такое для ребенка жить с постоянной болью? Я почти ни с кем не общался и целыми днями слушал, как бабушка читает мне книги, или пялился в окно. Пересадка тканей, химиотерапия – ничего не помогало…

Вадим замолчал. Между его бровей залегла глубокая складка. Видимо, воспоминания были действительно очень тяжелыми и болезненными.