Ольга Безмирная - Танец стихий

Вере же невероятно повезло: именно в этот день хозяйка отправила девушку проверить, как рабы провели посев. И охранника могучего выделила: полувалла, мощного кама, чуть более волосатого, чем обычно: вроде наших кавказцев — только серого, конечно. Вернувшись, они обнаружили лишь костерище. Родственники кавайя не долго думали: село продали, от рабов тоже побыстрее избавились. Рабов-то торговцы продали быстро, а вот с Верой они с тех пор так и возятся. Точнее, возят. Мало кто решится купить такую рабыню.

Пока девушка рассказывала мне про свою нелегкую судьбу, огромная повозка медленно плыла вперед. Камы привычно прикорнули кто где, дабы подремать в дороге. Валл, которому надоело слушать словоохотливую Веру, а возможно просто убаюканный бесконечной речью, растекся по деревянному полу, грубо оттолкнув ближайших рабов.

Вскоре девушка и сама замолчала, устремив печальный взгляд в сторону люка. Я не нарушала установившегося молчания: надо было подумать, а это удобнее всего делать в тишине. Я так привыкла к одиночеству, что не могла долго переносить чье-либо общество, даже очень приятное.

В Кеприи прошло много времени, возможно, что все, кого я знала — давно мертвы. К тому же, за белочками, — я горько усмехнулась прозвищу, — ведется настоящая охота. Причем славными некогда фиолетовыми ирокезоносителями. Правда, за последними тоже идет жестокая охота, цваков каким-то загадочным образом лишают магии. То есть, все усилия мастера стихий просто пошли коту под хвост: две расы упорно враждуют. Почему — никто почти не помнит, есть только старая легенда про Ману, которая явилась гвоздем раздора. То, что Мана, то есть Кира, никого не бросала, и не похищала — теперь никому не докажешь.

Но тревожило другое. Я страшно боялась подумать о том, что могло произойти за это время с Роже. И спрашивать наверняка бесполезно: мне хватило информации о Дике. Точнее, ее полного отсутствия. Насколько я поняла, у анахов произошло что-то вроде государственного переворота… Так что пока судьбе верховного мага лучше не знать. Просто, чтобы сразу не умереть от горя.

Было очень странно, что таких, как я теперь много. Так много, что цваки даже объявили на них охоту. Они что — все мастера стихий? Что бы творилось в мире, наводненном настолько могучими магами?

— Вера, — позвала я задремавшую было девушку.

— А? — вздрогнула та.

— Ты ведьма? Что ты умеешь? — спросила я, а сердце глухо билось в ребра в предчувствии ответа.

— Ведьма? — удивилась Вера. — Почему ты так решила? Эх, была бы я ведьмой, разве ж я сидела в этой тюряге?.. И в этом мире?

Я даже не удивилась, словно зная ответ заранее. А еще вдруг показалось, что я знаю — почему. Раз землянок много, значит никто из них не может нести силу, дарованную хранителями. Просто люди из моего мира стали появляться в Кеприи: может, мой визит нарушил какую-то границу, оставив дыру — словно в колючей проволоке. А это значит, что и мне не перепало сил от хранителей. И сейчас я обычная слабая беззащитная девчонка, а никакой не мастер стихий.

Но это можно проверить только одним способом. Правда, танцевать в передвижном деревянном бараке, который набит камами, как бочка сельдью, совсем не хотелось. Так что наберусь терпения и отложу эксперимент на потом.

Мерное покачивание убаюкивало, глаза закрывались сами собой. Сейчас бы просто отдохнуть…

— Просыпайся, — отчаянно трясла меня Вера. — Приехали, слышишь? Сейчас будет торговля.

Я встала, покачиваясь, не понимая — где я. Снаружи доносился гулкий шум, словно мы стояли перед водопадом. Постепенно сон отступил, и я вспомнила, что нахожусь в деревянном бараке.

— Что продаем? — зевнула я.

— Нас, — мрачно ответила Вера.

— Но ты говорила, что таких, как мы, не покупают — боятся, — в растерянности проговорила я.

— Да, — невесело кивнула Вера. — Но это рынок Арвна, тут торгуют только рабами, причем со всего света. И покупатели, соответственно, тоже всякие, а не только трусливые камы. Так что, не сомневайся — продадут. Да еще и по огромной цене. А то стали бы камы с нами возиться — для торговцев великий риск даже просто перевозить таких, как мы.

— Понятно, — озабочено нахмурилась я. — И как все будет происходить?

— А я знаю? — огрызнулась девушка. — Меня только один раз продавали, да и то простому кавайя. Я лишь слышала про здешний рынок. Знаю только, что если товар спросом не пользуется, его уничтожают.

При этих словах тощий валл стал намного пышнее: видимо, у бедолаги волосы встали дыбом от такой веселой перспективы. Да и мне она не очень улыбалась. Как, впрочем, быть проданной в гарем к какому-нибудь заезжему богачу.

Снаружи шум усилился: по деревянным стенам барака кто-то постукивал в нетерпении. Люк наверху распахнулся, и внутрь упала веревочная лестница. В дырке люка показалось серое лицо торговца. Он что-то прокричал и скрылся. Я растерянно моргнула: ничего не поняла…

— Интересно, — прошептала я. — За тысячу сот так изменился язык?

— В смысле? — одновременно спросили вера и валл.

— Я ничегошеньки не поняла, что он там пробурчал, — пожаловалась я.

— Так он не на нашем говорит, — удивленно ответила Вера. — Ты что, думала, в другом мире на русском языке разговаривают? Я, конечно, тоже патриотка, но не настолько, — усмехнулась она.

Я лишь потрясенно покачала головой.

— А что сказал — переведу, — печально вздохнула девушка. — Сейчас выходят только камы, вон они как резво лезут, да на нас озираются. А мы — гвоздь программы. Валлов покупают, в основном, как телохранителей, да в охранники, а нас… в гарем. Так что, подруга, готовься морально. Ты конечно, не из робкого десятка, раз на камов вообще не среагировала. Я даже подумала, что ты давно в Кеприи… Но дальше будет хуже, стоит тебе увидеть цвака… не дай небо, ведь это будет последний кеприец, которого ты видишь в этом мире. Если перед тобой встанет анах, постарайся не упасть в обморок: они синие, словно мертвецы! Эти очень активно белок скупают, не жалея денег… Правда, я толком не знаю, что происходит с белочками, когда они попадают в горы к анахам: оттуда еще ни одна не возвратилась.

— Ужас какой, — мрачно подытожила я. — Как ни крути, ничего хорошего ожидать не приходится.

— Мы рабы, — обреченно пожал плечами валл. — Чего нам ждать хорошего?

Последние камы резво лезли по веревочной лестнице, торопливо подталкивая друг друга. Снаружи уже давно шла очень активная торговля: народ шумел, торгуясь, продавец, рискуя охрипнуть навек, выкрикивал что-то так, что даже у меня звенело в ушах. Видимо, набивал цену.

Мы притихли: каждый думал о чем-то явно невеселом. Через некоторое время толпа чуть поутихла.

— Что, — очнулась я от тяжелых дум. — Уже все? Всех распродали? Быстро…