Ольга Митюгина - Хранитель Тайного Алтаря

— Зачем мне возвращаться в мёртвое тело?

— Назови мне своё Имя!

Ларинна чувствовала, что её, как и дух юноши, плавно, но стремительно уносит куда-то в убаюкивающую безбрежность, нежными завитками гасившую сознание. Ещё чуть-чуть, и не хватит силы вернуться…

— Ты не должна тут оставаться, — мягко произнёс призрак. — Возвращайся. Торопись!

— Назови мне своё Имя.

Он внимательно, будто прислушиваясь к чему-то, наклонил голову. Туман вокруг становился плотнее.

Потом юноша поднял взгляд, и она поразилась, сколько в нём было сострадания.

— Моё имя Эет , — словно приняв решение, просто произнёс он.

— Имя суть дух. Во владениях Мортис назвал ты мне своё Имя, и да будет она свидетельницей нерушимой связи меж нами! Отныне моя воля — твоя воля, и нет для тебя иного закона, кроме моего слова. Следуй за мной!

Нити тумана сгустились, свившись в единую нить, связавшую отлетавшую душу с живой душой. И — рывком Ларинну дёрнуло обратно, в её тело.

Девушка открыла глаза.

Она стояла над кушеткой с мёртвым юношей, и жезл в её руках почти погас.

У неё получилось!

— Поднимись! — приказала она.

Мертвец тоже распахнул глаза — синие-синие, как море — и плавным движением сел.

Во взгляде его не было ни капли разума.

Сердце Ларинны на мгновение сжалось: там, во владениях Мортис, он смотрел совсем иначе…

Она достала кусочек сырого мяса и протянула ему.

— Ешь!

Первая еда… Первая еда обязательно должна быть из рук Хозяина.

Он покорно принял говядину и механически положил себе в рот. По губам и пальцам текли алые струйки. Закончив трапезу, зомби облизнулся, как довольная собака, и тщательно вылизал ладони.

Ларинна чуть нахмурилась. По краю сознания скользнула какая-то тревожная мысль…

Впрочем, неважно! Главное, её слушаются.

— Ты…

Он повернул голову на звук её голоса, как преданный пёс.

Ларинна невольно улыбнулась и робко, стесняясь сама себя, коснулась его чудесных волос.

— О, Мортис, какой ты красивый… Можно, я немного тебя поглажу, пока ты такой… — прошептала она, перебирая его золотые пряди. — Если бы у тебя они были длинными…

Глаза молодого человека стали беззастенчиво счастливыми. Одним быстрым движением он схватил её ладонь и прижал к своей щеке. И зажмурился.

Ларинна охнула и отскочила.

Своя воля. У него есть своя воля, хотя…нет сознания.

Зомби с собственной волей!

Он открыл глаза без приказа. Он вылизал кровь с ладоней без приказа. Он… выражает ей свою привязанность… без приказа!

Ринн глубоко вздохнула. Спокойно, девочка, спокойно… Выражать привязанность — это не кидаться… Ну, подумаешь, у неё будет редкий зомби, честь ей и хвала, не у каждого есть…

Только вот он — живое подтверждение той теории о зомби. Что своя воля проявляется у них лишь тогда, когда материал обладает невероятной силой мага-некроманта.

На глаза навернулись слёзы.

— Что мне с тобой делать? — прошептала она. — Ну что мне с тобой делать, скажи!

— Что мне с тобой делать, — с готовностью сказал Эет.

Она, всплеснув руками, рассмеялась, сдерживая рыдания.

— Мне надо пробудить твоё сознание… — прошептала она. — Надо пробудить во что бы то ни стало! Видимо, ты был умным человеком… неужели ты ничего не посоветуешь мне? Чёрт побери, да я тебя учиться отправлю, если ты станешь вменяемым! Ты у меня как миленький на экзамен пойдёшь!

— Кусай! — приказала она, протягивая зомби свою руку.

Он вскинул на неё испуганные, непонимающие глаза.

— Кусай! — повторила Ларинна.

Эет осторожно взял её хрупкую ладошку, поднёс к губам и нежно прикусил пальцы, как беззубый щенок.

— Наказание мне с тобой… Сильнее кусай! До крови!

Результат её ошеломил.

Из глаз юноши потекли слёзы, он выпустил её ладонь и упал на пол, закрыв голову руками. Тело его изогнулось дугой — и он закричал.

Это вступил в конфликт её приказ и нежелание зомби ему подчиняться.

— Стой, Эет! — она кинулась к нему, присела рядом, обняла за плечи.

Сможет ли он вообще укусить живое существо? Любое?…

— Не надо меня кусать… не надо. Я отменяю… Мортис, что же ты за живой мертвец такой… Ты же не хищник совсем…

Так их и застал вошедший в лабораторию на крик Иккон: Ларинна сидела на полу, обняв голову юноши, которую он положил ей на колени, и перебирала густые золотистые пряди. Он нежно, по-собачьи, покусывал пальцы хозяйки, и на глазах обоих блестели слёзы…

Ларинна

Ринн проснулась от осторожного, мягкого покусывания. Она резко открыла глаза и села на постели.

Рядом, на коленях, стоял её зомби и преданными глазами смотрел на свою хозяйку. Его волосы золотом блестели под лучами утреннего солнца.

— Ты что делаешь? — охнула девушка. — Ты меня напугал!

Глаза юноши стали неподдельно несчастными.

— Уходи в свою комнату! И никогда больше не смей до меня дотрагиваться без разрешения! Никогда!..

Эет поднялся и, виновато понурившись, побрёл к дверям — такой безответный и беззащитный, в белой пижаме, которую Ларинна сама ему вчера выдала.

Впрочем, не только пижаму. Ринн вчера выдала своей невольной жертве полный комплект одежды и обуви, предоставила собственную комнату… Мать даже головой покачала:

— Ларинночка, это всего лишь зомби, а ты обходишься с ним, как с полноценной нежитью… Зомби неприхотливы!

Ринн, обняв подушку, уткнулась в неё подбородком. Ну, что же теперь делать? Что делать? Не рассказывать же родителям. Мама впервые была такой радостной: у дочки наконец хоть что-то получилось… Хорошо, Иккон тоже ничего не сказал.

Если бы вернуть Эету сознание! И ведь он должен укусить человека сам! Только сам. Собственными зубками. Никакие аптечные консерванты, на которых иной раз перебиваются вампиры, тут не помогут. Как любая кровь, они могут лишь удержать от разложения, но сознания не пробудят! Как и вампирам не дают истинной силы.

Со вздохом откинув одеяло, Ринн встала и направилась в ванную. Стоя под шипящими струями воды, падающими из мраморного, инкрустированного позолотой душа, она не переставала размышлять о том, что же теперь делать.

Что делать?…

К Иккону идти было страшно. Ей так и виделось, как он выслушивает жалобы того старичка-преподавателя, что кое-кто не явился на экзамен.

Интересно, не явился ли ещё кто-нибудь? Если да, у неё есть призрачный шанс. Ведь Иккон не видел Эета раньше!

Но если Эет единственный…

Ох, богиня, помоги мне!..

«Фрей!»

Эта мысль обожгла. Конечно же, Фрей. Она всё видела… Она должна понять. Пусть Фрери ничего не посоветует, но, по крайней мере, хоть будет кому выплакаться…

Ларинна повернула рычаг из драконьего клыка, перекрыв воду. И, отчаянно зажмурившись, прислонилась к мраморной, тёплой от пара, плитке.