Ольга Митюгина - Хранитель Тайного Алтаря

— Что? — одними губами спросила она.

— Всё хорошо, — улыбнулась Фрей. — Господин Иккон обещал помочь. Он придёт завтра.

— О, хвала Мортис! Я боялась…

— Всё хорошо, — повторила Фрей. — Вир спит?

Женщина кивнула.

— Через полчаса надо давать кровь, придётся снова будить… — она сокрушённо вздохнула.

— Позвольте мне поделиться с ним кровью, — робко шагнула вперёд Ларинна.

Женщина лишь благодарно сжала ей руку.

— Вам надо отдохнуть, — мягко заметила Фрери. — Идите, я подежурю.

Мать Вирлисса ласково провела рукой по её волосам, бросила долгий нежный взгляд на постель сына и бесшумно прикрыла за собой двери.

Ларинна, закусив губы, прижала ладони к вискам. Опять это ощущение… К горлу подкатил ком, тело начинала колотить крупная дрожь.

Что же это такое… как тут душно… как тут невыносимо душно…

Она, не пытаясь более ступать тихо, решительно подошла к окну и распахнула створки. Терпкий тревожный аромат ночи ворвался в комнату, всколыхнув белые занавеси порывом ветра.

Резким движением Ринн сорвала заколку с волос, и её чёрные кудри раскатились по плечам неистовой волной.

Она обернулась.

— Что это? — кивком указала она на дозатор, стоявший у изголовья Вирлисса.

— Чтобы он мог пить, не кусая, — пожала плечами Фрери. Она стояла рядом с постелью Вира и с глубокой грустью всматривалась в его лицо.

Ринн расхохоталась, запрокидывая голову.

— «Пить, не кусая!» — с издёвкой передразнила она. — Вы его уморить хотите? Он же вампир! «Пить, не кусая»…

— Ларинна! — глаза Фрей метнули молнию. — Сбавь тон. Ты разбудишь Вира!

— О-хо-хо! — продолжала ёрничать Ринн, делая большие глаза. — «Я его разбужу!» О-хо-хо! Да так и задумано!..

Она подошла к постели и, отстранив Фрери, склонилась над больным. Рука её нежно, но твёрдо сжала его ладонь.

— Проснись, Белый Тигр, — голос девушки лился холодной волной, властный и звонкий. — Ты мне нужен.

От Ринн волнами исходила незримая сила, и от этих волн у Фрей бежали по коже мурашки. Она замерла, почему-то не решаясь даже вздохнуть.

Вирлисс распахнул глаза.

Ларинна поднесла к его губам своё запястье.

— Кусай! — приказала она.

В тёмно-синих глазах Вира отразилось непонимание, словно юноша не мог разобраться, проснулся он или всё ещё видит сон.

— Кусай! — рявкнула Ларинн, и глаза её полыхнули зеленью.

Взгляд Вирлисса медленно заполнял священный ужас. Губы пересохли.

— Ну же, Белый Тигр, — мягче вымолвила Ларинна. — Что ты медлишь?

И зубы Вира вонзились в её запястье.

Пальцы Ринн сильнее сжали его руку.

Вирлисс вскрикнул, словно через него пропустили энергию невероятной силы, и стал жадно глотать.

Он пил так, как никогда ещё не пил, и из глаз текли слёзы. Голова кружилась, а через тело — наконец-то он его чувствовал! — словно проходили разряды молний, сметая всё на своём пути.

— Стоп, — услышал он, и невозможно было противиться этому приказу.

Вир отпустил запястье стоявшей возле его постели.

Фрей нагнулась над ним, с тревогой вгляделась в лицо. Вир улыбнулся и, поймав её ладонь, нежно сжал…

Фрери вскрикнула, будто его рука обожгла её, и бросила сумасшедший, полный радости взгляд на Ларинну. Та, усмехнувшись уголками губ, отошла от влюблённой парочки и упала в кресло. Голова слегка кружилась от потери крови.

— Фрери… — помолчав, спросил вдруг Вир. — Я спал?

— Спал, — кивнула со счастливыми слезами Фрей.

— Мне приснилось… или тут была сама богиня?

— Кто?… — Фрей отступила на шаг.

— Меня напоила своей кровью Мортис… — неуверенно вытолкнул Вирлисс.

— Вир, — подала голос из кресла Ринн. — Честное слово, не знаю, кто тут чем тебя напоил, но, видимо, штука классная. Потому что здесь была только я.

— Ларинна? — Вирлисс с трудом опёрся здоровой рукой о постель и попробовал сесть. — Ты здесь?

— Угу. Я. Ну не Мортис же! — она фыркнула. — Ты меня так за запястье цапнул — до сих пор болит. Но главное — тебе пошло на пользу! А видения… с болезни и со сна чего не привидится?

— Я… — Вирлисс, преодолевая слабость, всё же ухитрился сесть, опёршись спиной на подушки. Его длинные серебристые волосы падали вдоль лица, как у девушки. Сходство подчёркивал растерянный взгляд. — Я же совсем не мог двигаться…

Ринн пожала плечами.

— Вир, ты радуйся, что теперь можешь.

— Но это и в самом деле странно, Ларинна, — заметила Фрей.

— Что вы оба сейчас хотите мне доказать? — Ринн наклонила набок голову, пустив чёрную волну волос на плечо. — Что в меня тут Мортис мимоходом вселялась? Наро-од!.. А не проще предположить, что артефакт вашего чокнутого братца оказался не таким уж мощным, и его действие было временным… ну это же реальней, чем ваши предположения.

Вирлисс медленно кивнул. По его губам скользнула улыбка.

— По крайней мере, укусить тебя доставило мне истинное удовольствие, — хмыкнул он. — Признаю честно — давно мечтал!

— Мечты сбываются! — хмыкнула в ответ Ринн. — Я пойду, ребята. Не в моих привычках мешать чужой радости. Когда у тебя срастётся рука, как сказал врач?

— К концу недели, — ответила за Вирлисса Фрей.

Ларинна чуть поморщилась.

— Выздоравливай, Белый Тигр, — улыбнулась она, поднимаясь из кресла. — И, Фрери… позови всё же своих родителей сюда. Полагаю, пару вопросов им надо задать.

— Ринн, — уже на пороге окликнула её Фрери. — Спасибо!

— Да я тут при чём?… — сделала девушка большие глаза. — Случайно вышло! Давайте, спокойной ночи вам.

И Ларинн закрыла за собой двери.

Вирлисс и Фрей

Вир проснулся от зверского голода. За окном ещё плыла ночь, и через открытые створки в спальню вливался аромат яблонь.

И пение сверчков.

Они пели как никогда. Как будто в последний раз.

Вир осторожно, опасаясь разбудить Фрей неловким движением, поднялся и, пошатываясь, хватаясь по дороге за мебель, подошёл к окну.

Тяжело опёршись о подоконник, он вдохнул ночь…

Нежные лепестки яблонь в зеленоватом свете уличных фонарей… Он смотрел на них и не мог налюбоваться.

Вот так же он всегда не мог налюбоваться Фрери. Она была… она была как сама Жизнь. Будничная — и прекрасная без всяких «почему».

Есть хотелось невыносимо. Организм жаждал крови, а будить Фрей, чтобы заслать до холодильника за консервантом, казалось преступлением. Вздохнув, Вир в одном нижнем белье двинулся в долгий путь до кухни.

Больная рука, подвязанная у груди, токала, и иногда её дёргало резкой болью. Придерживаясь здоровой за стену, Вир целенаправленно брёл вперёд, к лестнице. Иногда в глазах темнело.

Лестницу юноша преодолел в несколько приёмов, часто отдыхая на ступеньках. Голова кружилась.