Ирэна Смирнова - Четверо на два Мира

— Привет. Свободно?

— Для единственной, любимой и любящей сестренки? Конечно! — съехидничал этот гад, ударение на слове «этот». Что-то много гадов на мою головушку.

Но этот хоть выглядит… Не так сильно сногсшибательно, как оставшийся в моей кровати.

— Объясни мне, сестричка, за что ты так меня не любишь, а?

— Да за то, что ты живое напоминание о папочкином бурном прошлом, братик! У тебя даже рожа — чистый ксерокс с нашего общего отца. И живешь ты в квартире, которую он оформил так же, как когда-то нашу.

— А откуда ты про квартиру знаешь? Ты же у меня не была ни разу, — насторожился сводный родственник.

— Юрасик фотографии с вашего мальчишника показывал.

— Аха, — многозначительно высказался братик, и это в переводе означало:

«Прощай, Юрасик, ты был хорошим!.. Треплом ты хорошим был, Юрасик…».

Вот ведь такой большой город, а угораздило нас поступить даже не в один институт, в одну группу! С нашим-то фамильным сходством — ведь не только братик ксерокс отца, а и я тоже… удалась. Да еще с одинаковой фамилией. Устала я на вопрос «Вы брат с сестрой, да?» отвечать: «Нет». В конце концов, на самом деле мы же действительно брат с сестрой, и если уж кому и надо злиться и плеваться ядом, так это Алексу, а не мне. Ведь отец жил с нами, пока мама не подала на развод в день моего шестнадцатилетия, как раз когда я поступала в этот институт. А папа, похоже, пожил какое-то время у брата с его матерью, судя по дизайну квартиры, а потом собрал рюкзак и свалил на дальний север, в буквальном смысле этого слова. Ну а я первого сентября увидела его молодую копию и долго протирала глаза. Пока не начали фамилии называть… Тогда у меня все сложилось, на раз, два, три. Только потом попросила знакомого мента проверить данные.

Сижу на лекции, а у самого мозги просчитывают, где может скрываться этот гулящий братик, без которого мне не дадут… В первый раз наличие у меня секса зависит от каких-то иных параметров, кроме желания выбранной мной девушки.

И тут над ухом:

— Привет. Свободно?

— Для единственной, любимой и любящей сестренки? Конечно! — сострил я. У нее даже лицо перекосило и глаз дернулся. Красивая ведь девчонка, правда, недотрога редкая. Вот уже третий год любуюсь, как она парней отшивает по углам. Или принца ждет на белом мерседесе, или лесбиянка.

Правда, с девушками она себя ведет вполне как нормальная. Видел я лесбиянок в процессе общения, она не такая, да и заглядывается она именно на парней, когда думает, что ее никто не видит.

— Объясни мне, сестричка, за что ты так меня не любишь, а? — не прошло и трех лет, как я рискнул наладить родственные связи. Это на меня так разлагающе телепорташка-красавица действует, точно!

— Да за то, что ты живое напоминание о папочкином бурном прошлом, братик! У тебя даже рожа — чистый ксерокс с нашего общего отца. И живешь ты в квартире, которую он оформил так же, как когда-то нашу.

Вот про рожу я бы молчал на ее месте. У нас только половые признаки разные, а так мы ж близнецы однояйцевые! Даже волосы у обоих длинные, до талии. Ну, понятно, что у меня плечи в два раза шире, чем у нее, и росту больше, сантиметров на тридцать. А так… Сразу видно, что сестренка.

И… Это… Что она там про квартиру сказала?

Квартиру папаша вдруг начал плавно переделывать несколько лет назад, и мама так радовалась — типа, раз ремонт затеял, может, переедет к нам наконец. А он, оказывается, оформлял ее так, чтобы не отличалась от той, где он жил постоянно. Значит он к нам два-три раза в неделю приезжал, шестнадцать лет имея матери мозг и не давая ей про него забыть, потом затеял этот ремонт… Я прожил всю жизнь как дубль его дочери, так он еще нашу квартиру сделал дублем своей, той где?.. Ненавижу!

— А откуда ты про квартиру знаешь? Ты же у меня не была ни разу, — как можно спокойнее спросил я. Лекси не виновата, что у нее… у нас папаша такой… Странный.

— Юрасик фотографии с вашего мальчишника показывал.

— Аха, — ну что ж, кому-то сегодня придется ответить за шквал негативных эмоцией внутри меня, почему бы не Юрасику? Вот сейчас в перерыве, в курилке, и начистим Юрасику мордасик. Хотя… Потом разборки в деканате, а мне же брата искать надо.

— Сестренка, а ты в существование иных миров веришь?

— И в то, что жители там мысли читать умеют?

Я в это время ручку жевал, потому что лектор мутотень гнал, которую конспектировать смысла не было никакого. Ну вот, нет у меня больше ручки, прокусил я ее, и даже в вполоборота к сестре повернулся:

— А про это-то ты откуда знаешь?! Юрасик тебе точно рассказать не мог!

Никогда не думал, что есть связка между налаживанием родственных и сексуальных связей, но вот же ведь. Поболтал с сестрой — нашел братика.

Значит, сестра найденного братика должна мне, молодому герою… Ну, хоть поцелуй!

Хотя я рассчитываю на большее, конечно. В сто девятнадцать лет опыт у нее должен быть ого-го-го какой! По обламыванию парней точно есть, и немалый. Я прошлую ночь проспал в спальном мешке, на полу, уступив диван даме, а меня с утра даже по голове не погладили. Я уж молчу о чем-то большем.

В итоге, кое-как отсидев все пары, сначала — как истинный джентльмен — довез сестру до ее дома, заодно запомнил, как ехать. Ну а потом рванул за своей красавицей, сообщил ей, что задание выполнил и очень-очень громко подумал про обещанную награду. Но, что называется, хоть удумайся, а все напрасно.

Меня тут же, голодного и даже ни разу не поцелованного, вытолкали обратно, мы уселись на байк, и, надеюсь, не в счет оплаты, к моей спине очень крепко прижались.

Оборотень. Моя красавица не просто дочь вождя какого-то там клана, а оборотень. Интересно, в порыве страсти она не обернется в зверика? И останутся от Саньки рожки да ножки… В спину мне захихикали так громко, что я даже через шлем услышал. Ну конечно… Никакого права на личную жизнь у меня нет. Даже помечтать…

У самой двери, прежде чем на звонок нажать, я сосчитал до десяти. И потом еще раз до десяти. Глубоко вздохнул и нажал. Ну конечно — трель соловья. Зашибись!

В открывшуюся дверь сначала пропустил даму, как вежливый, а потом зашел сам…

Алекс все пары просидел как на иголках, только не подпрыгивал. Потом схватил меня за руку и потащил вниз по лестницам — винтовым, между прочим — а я на каблуках, к слову. Как не загремела — сама не понимаю.

Попыталась отдышаться у вахты, но меня уже тащили на улицу, накидывая сверху куртку. А удобно, однако — в гардероб спускаться не надо, стой себе, жди и в окно смотри.

И тут я поняла, что он меня на своем байке подвезти хочет. Начала бурно отказываться, что я к метро привычная, у меня и книжка с собой… Но на меня уже шлем надели. Сопротивление бесполезно, понятно. Меня не слышат, это минус, но скоро буду дома, если повезет. Ох, мамочки!