Джоди Мидоуз - Воплощенная

— Мне плевать. — Я закусила губу и последовала за ним за угол. Теперь, холод больнее впивался в кожу. Почему он не мог нуждаться во мне так же сильно, как я в нем? — Ладно, меня немного волнует, что они подумают, но, по большей части, меня волнует, что ты это подразумевал.

— Это?

— Танцы. То, как ты поцеловал меня.

Мне не хотелось спрашивать или объяснять. Я хотела, чтобы он взял меня в свои руки и целовал, пока у меня не будет нехватки воздуха.

Теперь я просто не могу дышать, но совсем из-за другой, гораздо менее приятной причины.

— Ты это подразумевал?

Он перестал шагать и обернулся ко мне.

— Конечно! Почему ты подумала иначе?

Если он не помнит о не случившемся на кухне, и о случившимся сегодня, то он идиот.

— Ты пытался убежать, а сейчас говоришь, что не должен был целовать меня. Что я должна думать? — Голос изменил мне; он срывался и дрожал. — Я не могу делать это периодически. Либо мы целуемся, либо нет. Если да, то больше никаких увиливаний или рассказов чего мы не можем делать. Потому что я не могу... — я с трудом сглотнула и попыталась вновь. — Меня слишком сбивает с толку изменчивость твоих решений.

С глухим стуком, маски упали на выложенную камешками тропинку. Сэм выдал стон, звучавший почти как мое имя, затем взял меня за плечи и поцеловал. Не так страстно, как раньше, но все мои внутренности сжались в той же степени. Я старалась повторить все, что он делал, но облегчение и гнев были сильнее. Я дернулась назад, наступив каблуком на маски.

— Это не ответ.

Может и он, но я хочу услышать слова.

Он поднял маски и резко выдохнул.

— Я хотел поцеловать тебя с момента нашей встречи. Из жалости — никогда. Только потому, что считаю тебя удивительной и прекрасной. Ты делаешь меня счастливым.

Я обняла себя руками, пытаясь сморгнуть слезы и горечь.

— В это трудно поверить.

— Никогда не сомневайся. — Он дотронулся ладонью до моей щеки, выделяя слабое тепло. — Я надеюсь, ты простишь меня.

— Ты можешь мне это возместить.

Мне хотелось прикоснуться к нему, но, несмотря на легкость танца и нашу близость, эти отношения все еще казались выходящими за границы дозволенного. Маски сняты.

— И ты не должен волноваться о том, что подумают другие. По крайней мере, не так сильно.

— Как раз должен, особенно о мнении Совета. Фактически, ты все еще... — он посмотрел в сторону центра Сердца, свет от храма освещал его лицо. — Они не поймут.

Союз пяти тысячелетнего подростка и бездушной? Я тоже не понимала, но это не изменяло желаемого.

— Я делаю все, что они приказали. Мы можем побеспокоиться о них, когда Совет начнет жаловаться.

Он посмотрел на меня снова, но было слишком темно, чтобы рассмотреть все тонкости его выражения.

— На танцах ты сказала «Пошли домой». Ты никогда раньше не называла это место домой.

Последовала пауза для моего ответа, но ее заполнило только звездное сияние и тяжелое дыхание.

— Ты... — он переминался с ноги на ногу, — хочешь этих отношений? Ты и я вместе?

— Помнишь, что я тебе сказала в хижине? Перед тем, как узнала кто ты? Что я чувствовала к Доссэму?

У меня закружилась голова от надежды, холода и желания.

— Как можно забыть. — Он придвинулся, закрывая меня от ветра. — Я так нервничал после этого. Боялся, что ты разочаруешься, когда узнаешь, что я — просто я.

— Ты нравился мне еще до этого. Пианино просто было прекрасным дополнением, — я замолчала, с трудом вдыхая, пока, наконец, не прошептала, — Но ты не сказал, хочешь ли этого сам.

Он провел пальцами по моим волосам и откинул их на плечи.

— Помнишь, как я тебя поцеловал? Я чувствовал себя изголодавшимся мужчиной, которого пригласили на банкет.

Если бы мы не стояли посреди темной улицы, я бы попросила его напомнить, но мой нос и пальцы уже онемели, потому я просто повторила:

— Как можно забыть.

Его ладони скользнули вниз по моим рукам.

— Ну, тогда хорошо. Ты меня успокоила.

— Будто я могла сказать «нет».

Я повернула лицо и ахнула, когда он легко поцеловал меня. Настолько естественно, будто так будет всю оставшуюся жизнь. Сэм будет целовать меня. Я — его.

— Пошли, пока я не замерзла окончательно. Я не ожидала долгой дороги домой.

— Домой так домой. — Холодные пальцы Сэма переплелись с моими. — Жаль, я не надел куртку, иначе отдал бы ее тебе.

— Я ведь в крыльях. Куртка бы не наделась.

— Я бы понес их для тебя.

— Они пришиты к платью. Это был единственный способ прикрепить их.

Он сжал мою руку и озорно добавил:

— В таком случае, я был бы вдвойне счастлив, нести твои крылья.

— Сэм!

— Это был бы уже не первый раз, когда я видел тебя без одежды.

— Сэм!

Кровь прилила к щекам, пока я раздумывала, как поддразнить в ответ, но в голову приходили лишь парочку его неловких шагов во время танцев. В этот момент, улицу осветил синий свет. Я моргнула пару раз, пытаясь избавиться от звездочек в глазах.

Сэм упал на землю и задохнулся в безмолвном крике.

— Ана. — Он схватился за левую руку, лицо исказилось от боли. — Ана, беги.

Ночь прорезал еще один луч света, и каменная дорожка у моих ног зашипела.

Кто-то пытался нас убить.

Я кинулась к Сэму. Либо наш нападавший — плохой стрелок, либо они не пытались действительно нас убить, а только пригрозить. Тем не менее, я не хочу даже легкого касания пули.

— Мы должны бежать.

Я потянула за правую руку; его ладонь была прижата к левой, что не предвещало ничего хорошего, но тут еще одна вспышка света попала по моему крылу, и у нас не осталось времени на беспокойство за рану. Запахло горелым шелком.

— Я никуда без тебя не уйду.

Его лицо скривилось, но он приподнялся с ворчанием.

— Все нормально, — сказал он. — Рана даже не кровоточит.

Тени скрывали нашего нападавшего, но похоже, что выстрелы шли со стороны двух деревьев, что росли недалеко от перекрестка позади нас. Должно быть, они следили за нами с самого маскарада. Это тот же человек, что преследовал меня недавней ночью?

Я достала нож из венка. Хоть я и ненавижу оружие, но ведь они стреляли в Сэма! Они заработают порез, стоит только дать мне такую возможность.

Наши каблуки громко застучали по булыжной мостовой, когда мы побежали. Дурацкие крылья махали против ветра и значительно замедляли мой бег, потому, стоило мне освободить руки, как я обхватила проволочный каркас и отрезала вначале одно шелковое крыло, а затем второе.

Я вела Сэма по левому краю улицы, где до нас не доставал лунный свет, и сияние звезд не освещало наши силуэты. Будь я увереннее, мы бы срезали через чужие дворы, но мое чувство местности в темноте только ухудшилось. Я даже улицу не могу узнать, по которой мы идем.