Кейт Ринка - Власть Маргариты

Серафим выслушал с пониманием, и его ничуть не смутило сравнение их с монстрами, ведь так оно, по сути, и было. Пока он выдерживал паузу, Инди повернула голову и шепнула ему на ушко:

- Я вижу любовь в ее глазах, но она несчастна, а несчастная любовь способна толкать на неоправданные безумства. Мне жаль ее.

Взяв ее руку в свою, он поднес ко рту и поцеловал изящные пальчики.

- Ты хочешь, чтобы я помог ей? Несмотря на то, что она сделала?

- Я хочу, чтобы ты дал им еще один шанс.

Снова коснувшись ее руки губами, Серафим прикрыл глаза, побоявшись показать кому-то свои эмоции, которые не поддавались контролю. Только Богу и Дьяволу было известно, как он счастлив теперь иметь возможность ее касаться, и был готов выполнить любой ее каприз, лишь бы она была довольна. Тем более, если ее каприз соответствовал его решению.

- Хорошо, Ян, я помогу вам. Отведи Алису вниз и закрой в комнате, пусть ожидает своего наказания. С остальным решим после.

Ян с девушкой поднялись.

- Благодарю, Серафим. Я у тебя в долгу, - сказал ему Ян, прежде чем выйти.

И наконец, Серафим остался наедине с любимой женщиной.

Люди... Они как тараканы - живучие и постоянно путаются под ногами. В них столько страха и напыщенного величия своего "я", что на них противно смотреть. Они так часто притворяются, что порой сами забывают, какие же они на самом деле. И лишь единицы из них достойны внимания вампира. Моего же внимания достойны и того меньше, в отличие от самих вампиров. Но мы - те же люди, коими когда-то были, и я по себе знаю, как приятно об этом забывать, и как неприятно, когда об этом забывают люди.

Оставив Маргариту с рассветом, я отправился к Серафиму, чтобы помочь ему утихомирить людской сброд. Почему? Потому что мне самому не нужна была паника, которая могла привести к неблагоприятным последствиям. Если шумиха дойдет до других Первородных, они могут обратить внимание на этот город, в котором живет моя Маргарита, что мне было не нужно. Но к моему приятному удивлению, к моменту моего прихода Серафим решил большую часть сегодняшних задач. Городу в предрассветный час выпала передышка, перед новым вдохом возмущений.

- Мне кажется, или ты слегка рассеян? - спросил я Серафима, сидя в кресле в его кабинете.

- Возможно.

- Отчего, если не секрет?

- Извини, Александр, я благодарен тебе за желание помочь, и, тем не менее, не намерен из-за этого обсуждать с тобой свое состояние.

- В тебе дерзости гораздо больше, чем ты весишь.

Серафим устремил на меня взгляд, наткнувшись на мою холодную ухмылку.

- Я служу тебе, Первородным и своей расе, я стараюсь делать для вас все возможное, так чего еще ты от меня хочешь? Может дружелюбности?

Я рассмеялся искренним смехом.

- Отнюдь, мне просто любопытно, что тебя так изменило.

- Ты любил когда-нибудь? По-настоящему.

- Я люблю сейчас.

- Сомневаюсь.

- Ах, что я слышу? Снова дерзость?

- Нет, я говорю вполне серьезно. Ты готов хоть чем-то пожертвовать ради Маргариты? Или хотя бы что-то сделать ради нее?

- Разве только этим измеряется это чувство? И не надо мне говорить, что я ради нее ничего не сделал. Ради нее еще в здравии те, чьи муки я жажду.

- Искренность, щедрость, доброта, самопожертвование - этим и измеряется любовь. Прости, но я сомневаюсь, что в тебе это еще осталось.

- Ты забываешься, мой юный друг, - сказал я Серафиму с оскалом на лице. - Я прожил гораздо больше тебя, и прекрасно разбираюсь в том, что сейчас чувствую.

- Тогда ответь мне на простой вопрос - почему же тогда ты не в состоянии понять то, что меня так изменило?

Мой взгляд наполнился холодом.

- Разве, ты сам не можешь ответить на этот вопрос?

- Почему же? Могу. Ты отказываешь принимать это чувство со всеми вытекающими, ты пытаешься его контролировать, потому что опасаешься, что оно изменит и тебя. Но поверь - в этом одни плюсы. Любимая женщина всегда делает мужчину лучше.

- Как странно, пока я вижу, что править ты стал хуже.

Серафим замер, будто я плеснул ему в лицо яд, и его реакция была вполне объяснима. Первородный засомневался в его правящих качествах - это ли не повод?

- Ты злишься, что я увидел суть твоего опасения? - спросил меня смелый наглец.

- Еще нет, но если будешь продолжать умничать в том же духе, то вполне могу и разозлиться.

- Хорошо, тогда сменим тему и поговорим об Алисе и Яне. И хочу сообщить тебе, что я заключил с Яном договор, что позабочусь о безопасности Алисы, пока она будет нести наказание и после него. В связи с этим, прошу тебя не трогать ее и оставить это дело мне, а если твоя милость будет так благосклонна, то также помочь. И для этого у меня есть веское основание - ее смерть повлечет за собой вполне предвиденные и совершенно ненужные нам последствия, потому что Яна, а вместе с ним и его оборотней, уже ничего не будет удерживать от бунта. А оборотни нам сейчас нужны союзниками и помощниками, а не врагами.

- Что ж, в твоих словах есть доля логики. Но ты не опасаешься бунта вампиров по причине того, что прикрываешь предательницу?

- Потому я и прошу у тебя помощи. Твое слово примут как безоговорочный закон, Алиса понесет наказание. По-моему, это оправданная уступка.

- Хорошо, я подумаю над твоими словами, - ответил я вампиру, не сдержав ухмылки. - Кстати, об уступках - как думаешь, оставить ли в покое тех, кто прикасался к Марго, это оправданная уступка?

Глаза Серафима слегка сощурились. Он видел подвох в моем вопросе, и потому постарался ответить как можно аккуратнее:

- Я думаю да, если ты действительно ее любишь.

Каков хитрец. Я усмехнулся, и ответил:

- А знаешь, возможно, ты еще не так плох для того, чтобы править Столицей.

Я снова проснулась одна, причем не чувствуя Александра даже поблизости. Это странно пугало и успокаивало одновременно. И с ним и без него мне было одинаково хорошо и плохо. Я чувствовала зависимость от него, необходимость в нем каждую минуту, а это страшило и раздражало. Но без него словно не хватало чего-то, чего-то очень важного, и дело было даже не в его крови, на которую он меня с легкостью подсадил, дело было в нем самом. Мне всегда нужен был мужчина, способный сказать мне "нет" так убедительно, чтобы у меня не осталось выбора его не послушать, иначе я садилась на шею, сама же после этого начиная помирать от скуки. Я любила борьбу полов, любила, чтобы меня покоряли, снова и снова.

И я любила самого Александра, до сих пор.

Сев в кровати, я собрала в горсть покрывало и уткнулась в него носом, вдохнув запах любимого вампира. Прошлая ночь прошла так чудесно, что я позабыла абсолютно обо всем. Я плавала в эйфории, когда боль от потери непривычно быстро притупилась, оставив после себя лишь легкую грусть от того, что я так мало ее чувствую. Моя дочь была достойна моих горьких слез. Хотя, я прекрасно знала, что она бы их все равно не одобрила.