Наталья Колесова - Нестрашные сны

- Бори-ис…

- Что?

- Рот закрой.

- Закрыл, - послушно сказал Дегтяр. – А если еще вспомнить…

И отбил рукой полетевшую в него диванную подушку. Довольно крякнул и затих, глядя на Келдыша. Продолжил неожиданно:

- А знаешь, как трудно мне было стать хирургом?

- Почему? – отозвалась Агата, стараясь зевать не слишком откровенно. – По баллам в медицинский не прошли?

- По баллам, - повторил Борис, глядя на нее странно. – По баллам, это да. Быть вампиром – и одновременно человечьим лекарем - ну что может быть проще и естественней?

Агата начала понимать. Села попрямее.

- Вам не разрешали быть хирургом, потому что вы… не человек?

- Нескончаемые шуточки насчет тяги вампиров к крови. Насчет того, что я наверняка съедаю после операции то, что ампутирую, - улыбка, точно оскал крупного злобного пса. – Нет, юмор я, конечно, понимаю… Но не весь. И не всегда.

Келдыш шевельнулся:

- Кое-кто потом больше так не шутил.

- Но всем ведь не набьешь морду, а? А сколько было тех, кто промолчал, хотя думал так же?

Агата задумалась.

- А как вам вообще… живется? Среди нас? Среди людей?

- Глобальненький вопросец, - прокомментировал Игорь вполголоса. Вопросительно посмотрел на молчащего Дегтяра: – А? Мне тоже очень интересно.

Борис послал ему непонятный взгляд и сказал Агате:

- Поговорим в другой раз - на свежую голову. Не хочешь ли уже поспать?

- Да, конечно! – она с готовностью улеглась на диван, подбив под голову подушку. Нашарила и натянула на себя плед. – А я буду чувствовать, как вы… плетете?

- Вот ты нам потом и расскажешь. Игорян, а ты, - спросил Борис, не оглядываясь, - соснуть не желаешь?

- Желаю, но мне наведенные сны уж точно ни к чему.

- Формулирую доступнее: вали к себе в спальню, ты будешь мне мешать!

- Дяденька, не гоните меня, я же только посмотрю-ю… - проныл Игорь от камина.

Дегтяр развернулся к нему всем корпусом.

- Ты же говорил, что мне доверяешь?!

- Доверяю, - подтвердил Келдыш и не сдвинулся с места. Вытянул ноги на соседнее кресло, поставил рюмку на живот. – Приступай, хватит филонить!

- Скверно, - услышала Агата.

Кажется, она проспала всего мгновение, но за отодвинутой оконной шторой уже ощутимо светлело. Агата поглядела сквозь ресницы. Мужчины стояли над ней, переговариваясь негромко. Келдыш – выспавшийся, в свежей майке, обтягивающей широкие плечи. Дегтяр, впервые за все агатино с ним знакомство выглядевший усталым, говорил:

- …сопротивляется изо всех сил. Я ей петлю – она мне десять. Виток – она его расправляет. Я ее вытягиваю из Пустыни – она меня хвать за ноги – и я уже в песке по щиколотку… Хреново дело, Игорь!

- Скажи чего поновее, - пробурчал Келдыш.

- Я к тому, что ее Пустыня затягивает, а здесь ей и зацепиться не за что. Она сама туда уходит, понимаешь?

- Чего тут не понять, не ори! Да за этот год любой взрослый с катушек слетит. Все ее достали. Начиная с меня… Она хоть поспала?

- Немного. Но тебе придется следить хорошенько, пока меня не будет. Я посоветуюсь со своими… Да и отдохнуть, знаешь, мне тоже теперь не мешает. Я ж тебе не профессионал все-таки!

Келдыш ухмыльнулся:

- Что, сильна?

- И чему это ты так радуешься? Что не ты один мучаешься? Кстати, если сокращается продолжительность самого сна, то и фаза сновидений наступает быстрее, учти это.

- Учту.

Агата поспешно зажмурилась – Келдыш склонился над ней: запах влажной мужской кожи, аромат то ли одеколона то ли средства для бритья… Услышала негромкое:

- Мортимер, а подслушивать нехорошо!

Разоблаченная Агата распахнула глаза. Виновато похлопала ресницами.

- Доброе утро?

- Встаем! – скомандовал Келдыш. – Утренняя зарядка! Холодный душ!

Куратор-садист! Хотя наверняка сам он уже все это проделал… Агата еле-еле поднялась и, заплетаясь в собственных ногах, направилась в ванную.

- И литр кофе! – сказал ей Келдыш в спину.

Она чуть не задремала, сидя на краю ванны - какая уж тут зарядка! Да и холодный душ тоже… Агата осторожно потыкала пальцем в ледяные струи, и поняла, что душа она просто не переживет.

С кухни бодряще тянуло кофе. Литр – не литр, но чашку ей налили пребольшую. Агата отпила горько-сладкий напиток и огляделась.

- А где Борис?

- Ушел. Вечером вернется.

- У него что-нибудь получилось?

- А вы сами как думаете? Помните, что вам снилось?

Агата нахмурилась. Не сны, а какое-то сплошное мелькание… То она падает на мягкий пружинящий песок в пустыне, то бредет по коридорам Института, то танцует на серебряной нити, натянутой над темным – ни единого огонька - городом. И еще кажется, она летала. Но не одна: прозрачные дымчатые крылья, туман вместо лица…

- Борис пытался сделать – что? Заменить мои сновидения своими?

- В некотором роде. Когда вы начинали видеть Пустыню, он пытался вас оттуда вытянуть – на ходу придумывал и сплетал новый сон.

- А почему он спрашивал у вас о доверии?

Келдыш помолчал.

- Способность проникать в сны присуща всем вампирам. В той или иной степени. И этой способностью можно воспользоваться по-разному. Можно, например, зачаровать, вплести в сновидения зов – и тогда человек сам придет туда, где его дожидаются. А можно запутать до такой степени, что ты уже не понимаешь – что тут сон, а что явь…

- Я помню… вы как-то на него сердились, что он зашел ко мне ночью. Вы боялись, что Борис меня зачаровывает?

- Думаю, все-таки имеется у него такое искушение. Но скорее, не столько ради себя, сколько для своей разлюбезной.

- Анжелики?

Келдыш кивнул. Агата задумчиво подышала ароматным кофейным паром, струящимся из кружки. Все-таки Игорь точно огнеупорный – любит все горячее. Обжигающе горячее.

- А за что вы так Анжелику не любите?

- А за что вы-то ее любите?

Вопросом на вопрос, нече-е-естно!

- Ну я не знаю… всегда легче объяснить, за что не любишь, чем наоборот… Она добрая. Любит Бориса, вашего друга, между прочим! Хорошо ко мне относится. И еще она…

- Да-да, я слушаю?

Агата поглядела исподлобья.

- Она несчастная.

Келдыш хмыкнул.

- А-а, так вы обожаете всех встречных несчастных? Надо будет запомнить!

- Не смейтесь, ей и правда плохо.

- Я понимаю так, что вы опять проводите какие-то свои аналогии… Все мы сравниваем себя с кем-нибудь, это нормально. Но все-таки есть разница между жертвой и палачом.

Агата захлопала глазами:

- А?

Келдыш откинулся на высокую спинку стула, постукивая пальцами по столу. Поглядел в окно.

- Для меня Климова - олицетворение всего того, что я ненавижу в нас, магах. Безответственность, беспринципность, эгоизм, эксперименты только лишь ради экспериментов… И потому считаю: все, что с ней случилось – справедливо.