Анна Тарасова - Изменяющая судьбы

— Ну не знаю, подруга, — протянула та, — По-моему, это странно: знакомиться с девушкой и считать ее младшей сестренкой.

— Марин, ну почему каждый мужчина должен во мне видеть обязательно объект своих сексуальных фантазий? — вздохнула Лина. Разговор с подругой на эту тему она вела уже давно и так же давно они оставались каждая при своем мнении: Марина упорно считала, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, а Лина всякий раз опровергала эту точку зрения.

— Ладно, у каждого свои тараканы, но если что — я тебя предупредила!

Лина улыбнулась в телефонную трубку. С Мариной они были знакомы больше десяти лет, и лучшая подруга прекрасно знала все нюансы лининой жизни.

— Мама, а мы уже вернулись! — в телефоне послышался звонкий детский голосок, а вслед за этим мужчина коротко спросил, готов ли ужин. Все понятно, это пришли с прогулки муж Марины и ее шестилетняя дочь Лялька.

Лина быстро попрощалась с подругой, передавая приветы ее семье, и положила трубку.

Но, все-таки, бывает просто дружба между мужчиной и женщиной!

За прошедших полтора месяца Елиазар так и не пришел к какому-то точному выводу, каким же талантом владеет Алина.

— Ты молодец, что за девочкой присматриваешь, — похвалил друга Елиазар, — Мне все еще нужно время, чтобы разобраться.

— А с Натансоном ты так и не пообщался по этому поводу? — уточнил Гюнтер.

Старый еврей появился в клане лет двадцать пять назад, сразу вступил в Паноптикум и начал помогать Елиазару в работе. У него был большой опыт в обучении молодых магов, чуть позже Авраам Моисеевич занялся и новичками-менталами. Поэтому, если кто и мог определить способности девушки, то только он.

Елиазар нахмурился. Со своим помощником он так и не обсудил возникшую проблему, втайне мечтая, что идти к нему за помощью все-таки не придется. Но он понимал, что, как ни крути, а сам не разберется:

— Вот завтра Авраам приедет из Иерусалима и придется к нему идти.

Но тут его озарила одна интересная мысль.

— Друг мой, — Елиазар обратился к парню, — А по вечерам девушка домой возвращается очень поздно?

Собственно, как осуществить идею Елиазара, Гюнтер придумал сразу.

Но ему почему-то совершенно не хотелось поступать таким образом с Линой. Ведь, если тот неправ, то девушка может серьезно пострадать, а она парню нравилась. Напоминала ему младшую сестренку Катарину, такую же ехидную и добродушную.

От неприятных размышлений Гюнтера отвлек звонок учителя. Даже не поздоровавшись, он приказал парню немедленно к нему приехать для важного разговора.

Жил Эстебан в Замоскворечье, имея небольшую, но просторную квартиру с окнами на Москва-реку.

Гюнтеру он открыл сразу.

— Ты сейчас же вылетаешь в Сидней! — оповестил он, едва парень перешагнул порог.

Эстебан, невысокий представительный мужчина с пронзительными черными глазами и бородкой-эспаньолкой, всегда был довольно сдержанным по характеру человеком, и такое начало разговора говорило, что он сильно нервничает.

Гюнтер прошел в гостиную. Выдержанная в светлых пастельных тонах, она выглядела на удивление безжизненной. У противоположной стены стоял большой электрический камин, рядом с ним шкаф с книгами. Напротив камина стоял большой диван из светлой кожи, пара кресел, столик из светлого дерева. На темном дубовом полу — пушистый ковер светло-кофейного цвета. И ни малейшего признака уюта и домашнего тепла.

— Надолго?

— Пара месяцев, может чуть больше.

— Не смогу. Отправьте Вольфганга, — ответил ему ученик и развалился на диване.

— Он постоянно воюет с Игнасио, ты прекрасно об этом знаешь, а ты…, — начал было уговаривать учитель, но тут же осекся, — Что значит — не сможешь?

Эстебан был удивлен. Он оглянулся на Гюнтера, как будто ожидая, что тот сейчас расплывется в шутливой ухмылке, но ученик выглядел абсолютно серьезным.

— Ты мне нужен в Австралии! Я вел этот проект с условием, что потом его подхватишь ты!

— Ну, пусть тогда Хлоя поедет!

— А ты-то почему не сможешь?

Гюнтер покачал головой.

— Простите, учитель, но я обещал Елиазару!

Эстебан недовольно хмыкнул.

— Для тебя просьба друга важнее приказа наставника?

Парень поморщился.

— Учитель, вы же сами говорили, что в нашем мире можно доверять лишь избранным! Елиазару я доверяю и он мой друг.

Эстебан заходил взад-вперед по своей гостиной.

— Говорил, говорил. И что же ты делаешь для Елиазара?

— Слежу за одной смертной.

— Следишь за смертной? — фыркнул его наставник, — Ты теперь работаешь охранником для смертной? У Елиазара что, своего штата уже не хватает?

Парень качнул головой, то ли подтверждая, то ли опровергая эти слова.

— Он не так давно нашел эту девчонку, но совершенно не представляет, что у нее за талант. Вот и попросил присмотреть, пока он разбирается.

— И кого же, как не тебя! — Эстебан язвил от злости. Сорванные планы, сорванные прибыли, а этот щенок носится под дудочку своего дружка.

— Я его друг, — тихо повторил Гюнтер.

Эстебан еще раз взглянул на своего ученика. Внимательно, испытующе. И вник в то, что конкретно ему сказал парень.

Смертная, талант которой сложно распознать?

— Интересная хоть девчонка? — как будто нехотя поинтересовался учитель.

— Непонятная, — коротко ответил тот.

Эстебан глумливо засмеялся.

— Наш новый руководитель Паноптикума оказывается еще совсем младенец, раз не может прочитать ауру какой-то смертной. Игорь с такими вещами разбирался на раз, — наставник Гюнтера некстати вспомнил предшественника Елиазара, — Эх, жаль, погиб глупо, а какой мастер был!!

— Возможно, тут и Игорь бы не помог, — кинулся в защиту друга парень, — У девчонки странная аура, Елиазар перерыл всю библиотеку и не нашел никакого упоминания.

— Хм, странная, говоришь? — задумался Эстебан, мгновенно забыв свои подколки. Он любил сложные загадки, — И как она выглядит?

— Елиазар говорил, что синяя…

— Значит, менталка, — сразу перебил он ученика.

— … с проблесками темно- сиреневых оттенков. Не провидица, это точно.

Цвет, оттенок ауры, даже едва заметный переход колорита мог отличить одного ментала от другого. По его интенсивности можно судить о силе дара, по количеству оттенков — о том, насколько талант стабилен и долговечен. Бывали случаи, когда вследствие какого-то стрессового случая у смертного просыпались ментальные способности, чаще всего провидческие, но это было временным явлением и, к сожалению, одноразовым.

Кстати, сиреневые проблески как раз и говорили о таланте провидца.

Но чтобы опытный, как бы Эстебан над ним не смеялся, чтец аур не распознал провидца? Или тут…

— Сиреневых? — насторожился Эстебан, — Или уходящих в индиго?