Тори - Доверься мне [СИ]

- Неужели ты на самом деле собиралась переспать с тем ублюдком? - немного встряхнув девушку, спросил Ян.

- О его происхождении ты судить не можешь, - ответила она, показывая, что на нее не действуют ни рычание, ни угрозы. - Он симпатичный мужчина, а я женщина. Почему бы не утолить наши физические потребности?

Она знала, что своими словами еще больше раздувает его гнев, но по какой-то мазохистской причине ей это безумно нравилось. Кровь кипела в венах, во взгляде читался вызов. И понимая, что испытывает его терпение, Эмилия желала довести его до грани. Она хотела узнать, что будет за чертой, которую раньше не переступал ни она, ни он.

- Значит физические потребности? - с рычание переспросил он, немного приподнимая девушку так, чтобы ее лицо оказалось напротив его.

Он вжался в нее бедрами, заставляя раздвинуть ноги, и расположился между ними. Ей ничего не оставалось, как обхватить ногами его таз.

- Да!

- Ты же как доктор и самка должна понимать, что не можешь получить удовлетворение с человеческим мужчиной.

- Всегда есть исключения!

- Но тебя они не касаются! - Он сжал одной рукой ее подбородок, заглядывая в глаза. - И зачем же было так далеко ехать, стоило только позвать, и ты бы получила сверх того, что надеялась найти здесь.

- И быть связанной навеки? Нет уж, увольте, - фыркнула она. - Мне нужен одноразовый секс, а не пожизненное заключение.

Она не понимала, какой дьявол в нее вселился, и сама не верила, что произнесла это.

- Ты оборотень. Нас не страшат вечность и узы, мы ищем их сами.

- Это не для меня, - твердо сказала она и попыталась вырваться из его хватки, но все было напрасно. Он поймал желанную добычу и не имел ни малейшего желания ее упускать.

- Хочешь удовлетворения без обязательств, ты его получишь! - с вызовом произнес он и накрыл ее губы своими.

В этом поцелуе не было нежности и ласки, только обжигающая страсть с нотками злости. И именно этого ей хотелось сейчас. Руками она обняла Яна за шею, чувствуя под пальцами его короткие волосы, затем спустила ладони на плечи. Ее ногти впились в мужскую рубашку, а ноги сильнее сжали таз. Эмилия желала почувствовать его твердую выпуклость напротив своего лона. Сейчас она как никогда ненавидела одежду, что разделяла их.

- Никаких марок и укусов, - произнесла она, задыхаясь, когда он наконец оторвался от ее губ.

- Я умею держать слово, - зло ответил он.

Его рука спустилась вниз между их телами, пробираясь к молнии джинсов. Губы перешли к мочке уха, и он стал теребить ее зубами. Рядом проносились машины, и шумел город, но они были скрыты темнотой переулка и словно отгорожены от всего мира. Осталась только ярость и страсть.

Для нее это было спасением. Ян вытеснил из мыслей все, кроме огненного желания. Он опьянял ее, как людей алкоголь. Одного его аромата было достаточно, чтобы свести ее с ума. Он стал ее самым большим испытанием в этой стае. Эмилия давно научилась справляться с презрением, но как справиться с этим невероятным притяжением, она до сих пор не поняла.

Он обжигал своим горячим дыханием ее кожу, а его рука уже расстегнула молнию и проникла внутрь джинсов. Плотная ткань тесно обтянула его руку, сильнее прижимая к телу девушки. И Эмилия выгнулась от одного ощущения его руки так близко к средоточию ее страсти. Стон вырвался из ее горла, больше похожий на хрип. Его пальцы пробрались к лону, нежно раскрывая лепестки, теребя клитор круговыми движениями.

Пальцы девушки впились в его спину, оставляя следы. Стон сорвался с ее губ, когда указательный палец Яна проник в нее. Такое удовольствие она не испытывала еще никогда и даже не надеялась испытать. В сознании промелькнула мысль: если сейчас она чувствует такое только от его руки, то что же она испытала бы, почувствовав его внутри себя. Но девушка не позволила себе увлечься этой соблазнительной мыслью, напомнив, что это никогда не произойдет.

А затем нега вытеснила даже эти мысли. Он ритмично скользил внутри нее, добавив к одну пальцу второй, а большим массировал ее клитор. Спина упиралась в твердую стену, и если бы она была человеком, то сила, с которой он вдавливал ее, оставила бы большое количество синяков. Еще одно доказательство того, что она все-таки оборотень. Раны заживали быстрее, а синяки сходили максимум через полчаса. Поэтому Эмилия не обращала внимание на ту маленькую боль, что пронзала ее спину каждый раз, когда он снова входил в нее пальцами, заставляя ее двигаться навстречу. Наоборот, эта боль смешивалась с наслаждением, принося ей пикантное удовольствие.

Его движения были резкими. В них ощущалась злость, смешанная со страстью. И Эмилия признавала то, что он имеет полное право на эту ярость. И хоть девушка отрицала, что является его парой, она доверяла ему полностью, зная, что ни один оборотень не в силах обидеть свою второю половину. Это доверие появилось на подсознательном уровне. Да, и за то время, что она жила в его стае, она поняла одну вещь: альфа и бета - достойные оборотни, на которых всегда можно было положиться.

Его губы терзали ее кожу на плече. Жестоко. Оставляя следы. Но все же он сдерживал себя и ни разу не коснулся ее зубами. Лишь оставлял засосы. Это единственное, что он мог себе позволить. Яна злило, что она отрицает очевидное. Его волк злился из-за того, что сейчас она могла быть с другим мужчиной. Он не понимал ее поступка. Как, будучи его парой, Эмилия могла даже задуматься о том, чтобы отдаться другому. Это ранило. Но то, что ранило его сильнее, так это ее безжизненные глаза, которые увидел он, когда вошел в бар. Если бы не это, то он бы, наверное, не оставил живого места на мужчине. Но ее глаза отвлекли его. В них не было ни самодовольства, ни наслаждения ситуацией, ни предвкушения удовольствия. Лишь пустота. И это его напугало.

Он ритмично входил в нее пальцами, постепенно ускоряя темп. Его сводила с ума жар ее лона, ощущение того, как оно сжимается вокруг его пальцев. Ему до боли хотелось погрузиться в эту манящую теплоту. Но он помнил свое обещание. Он дал его, понимая, что она еще не готова, но не желал, чтобы она пыталась забыться в чужих руках.

Его опьяняло само осознание того, что удовольствие она получит в его руках. И только в его. Никто в этом мире больше не может дать его ей. Лишь он. Потому что они созданы самой природой друг для друга. Несмотря на то, что сам сейчас не может получить наслаждения, он упивался ее видом и ее стонами, стараясь не обращать внимания на болезненные ощущения в штанах.

Он снова прижался к ее губам в диком поцелуе, обрывая крик, который рвался из ее горла, когда она достигла своего удовольствия. Ее веки опустились, губы томно раскрылись, волосы запутанной копной рассыпались по плечам, и ее тяжелое, ритмичное дыхание опалило мужские уста, сливаясь с его дыханием.