Эми Плам - Пока я не умерла

А не с нума, подумала я, прекрасно зная, что Шарлотта страшилась точно того же.

* * *

И вот мы снова собрались все вокруг массивного камина в большом зале. Жан-Батист объяснил, что они нашли у Женевьевы и Жюля, в общем ничего. Ни единой зацепки. Однако, это было ясно с самого начала. Была вероятность того, что объектом взлома мог служить какой-нибудь документ. Но что это за документ ни Женевьева, ни Жюль не имели ни малейшего понятия.

— Никак не могу понять, — сказал Жан-Батист, приложив два пальца ко лбу, — которая из наших бумаг, так могла бы заинтересовать наших врагов.

— Может информация о банковских счетах? спросила Виолетта. — Может быть они ищут номера счетов или что-нибудь в этом роде.

— Что ж, это мысль, — сказала Жюль. — Но у нас теперь нет никаких бумаг — все финансовые операции ведутся через компьютер. И даже если нума уже не так богаты, как прежде, сомневаюсь, что наши банковские счета, станут их первой мишенью, если им необходима некоторая наличность.

Виолетта нахмурилась.

— Можно я? — спросил Гаспар.

Он был слишком вежлив, чтобы вмешаться в разговор, не попросив разрешения. Жан-Батист кивнул ему.

— Несмотря на то, что я согласен с тем, что мы должна разобраться и понять что же нума искали, мы не должны исключать и того, что это могло быть просто отвлекающим маневром. Возможно, они пытаются отвлечь наше внимание от чего-то полномасштабного.

Заговорила я.

— Шарлотта упоминала о чем-то таком по телефону.

Все уставились на меня.

— Ей звонил Чарльз. Он в Берлине, живет с группой ревенентов. Он звонил предупредить, о слухах, которые ходят, дескать, нума в Париже затевают нечто значительное.

— Да, она и мне звонила… — начал было Гаспар, но был прервал Виолеттой.

— Почему я ничего об этом не слышала? — воскликнула она, её лицо порозовело от эмоций, сигнализирующие о том, что она официально облажалась.

— Я…Я собирался позже с тобой посоветоваться, Виолетта, — заикаясь произнес Гаспар. — Но Шарлотта позвонила мне только вчера, а взлом произошел сегодня утром. Всё произошло так быстро.

Виолетта в отчаянии сжала руками виски.

— Как же я могу помочь, когда от меня скрыли столь важную информацию?

Все уставились на неё. Амброуз закатил глаза и произнес только губами, так чтобы я видела, — Драма. Королева.

Она обвела нас всех взглядом, будто только сейчас заметила, что мы тоже все здесь, а затем вновь посмотрела на Гаспара.

— Прошу простить меня, — сказала она. — Я так старалась. Но везде, куда бы я не ткнулась, натыкалась на кирпичную стену…когда информация была прямо перед нашим носом.

Она встала и подошла к Гаспару, положив изящную руку ему на плечо, она повела его прочь от группы.

— Так что именно тебе сказала Шарлотта? — спросила она его, когда они покинули комнату.

По другую сторону от камина, с краю группы, в кресле сидел Артур, и качал головой, устало, как терпеливый муж темпераментной супруги. Он вытащил ручку и блокнот из своего внутреннего кармана пиджака и начал писать.

Я сжала руку Винсента. Он сидел передо мной на полу, его локти опирались на диван, так чтобы он мог держать мою руку. Он поднял глаза на меня, а я кивнула на Артура.

— Он ведет заметки? — шепотом спросила я.

Винсент посмотрел туда, куда указывала я.

— Нет, он пишет, — ответил он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, заинтригованная.

— Он писатель. Пишет романы.

Винсент рассмеялся, увидев моё удивленное лицо.

— А ты что считала, что мы не можем делать карьеру не связанную со спасением жизни? Надо же Виолетте с Артуром чем-то заниматься. У них ведь даже нет телевизора.

— А что он пишет?

— Слышала что-нибудь о Пьере Делакруа?

— Ну да, исторический персонаж, тиран? Кажется, я даже как-то читала о нем какую-то книжку в аэропорту. Её Артур написал?

Винсент кивнул.

— Эту и Орели Санкт-Онже, Генри Котильон и Гилар Бенуа.

У меня отпала челюсть, когда я поняла, что писатель под одним из самых известных псевдонимов во французской литературе последних двух столетий сидит со мной в одной в комнате и строчит в блокноте.

— Это никуда не годиться. Заседание окончено, — рявкнул Жан-Батист, обратив внимание на тот факт, что никто больше не обращает на него внимания. — Я буду разговаривать с каждым по отдельности, о том, что требуется сделать. Винсент, — сказал он, подходя к нам, — мне нужно, чтобы ты завтра же вылетел в Берлин. Поговори с источниками Чарльза. Узнай все, что они им известно. Откуда исходит информация.

Винсент кивнул, и Жан-Батист направился к Жюлю.

— Ого, вот так просто и ты свободен, — сказала я. — Как думаешь, сколько тебя не будет в Париже?

— Полагаю, пару дней. Всё зависит от того, что я обнаружу, когда окажусь там. И что это за информация окажется на самом деле. Хотя, у меня есть ощущения, что у ЖБ есть причины отправить меня туда, вместо того, чтобы просто позвонить. Скорее всего еще и для того, чтобы узнать как там Чарльз.

Я кивнула, и, хотя я почувствовала укол грусти о того, что он уезжает — так много всего происходит, что у нас едва хватало времени, чтобы наверстать упущенное, с тех пор, как он вышел из спячки — я также почувствовала облегчение. Потому как у меня появилась возможность (может быть единственная) отправиться в Le Corbeau.

Когда мы с Джорджией вышли из дома на следующие утро и увидели Жюля, ждущего нас в машине, моё сердце чуть дрогнуло. Винсент должно быть уже улетел в Германию. Я достала свой сотовый и увидела от него прощальную эсмску. Моё сердце бешено заколотилось, нет худа без добра, сегодня мой день.

— А что случилось с самим водителем? — спросила я, запрыгивая на переднее сидение, а Джорджия на задние сидение.

— Винсенту должен был быть здесь сегодня утром, но ему надо было вылетать в шесть утра, что означало, что в аэропорту надо было быть в пять.

— Как здорово для вас ребята, что вы не спите, — сказала я.

По привычке, Жюль бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы понять слышала ли это Джорджия. Но когда я напомнила ему, что она в курсе, он вновь успокоился.

Сейчас он считает меня одной из них, подумала я, и улыбнулась, когда я дотронулась до медальона, спрятанного под моей рубашкой.

— На самом деле не то, чтобы я очень интересовалась, но всё же, что же мы такого уникального сделали, чтобы заслужить с ветерком прокатиться до школы? Ночью были еще нападения нума?

Я хотела вроде как пошутить, по Жюль не меняя выражения лица, сообщил, что я бью не в бровь, а в глаз.

— Нет! — ахнула я.

— Да, еще были разграблены два дома ревентов в предместье Парижа, один прошлой ночью, а другой рано утром, оба раза, когда дома никого не было.

— Так нас-то это каким боком касается? — пропищала Джорджия на заднем сидении. — Не то, чтобы мне не нравилось, что меня провожают из дома до школы и обратно.