Изольда Северная - Ups & Downs

Я могла уснуть, но только после того, как поем и приведу себя в порядок.

Я чувствовала себя разбитой и брошенной.

Блэквуд-ублюдок был настолько суров, что, кажется, думал, будто все вокруг него непробиваемы. За мной нужен уход… и питание, раз я прикована наручниками к этой треклятой кровати.

А еще эта тишина.

Я вообще не любила тишину, у меня она ассоциировалась со смертью. С мертвецами. Она не была в моем сознании священной и благоговейной. Не церковь, а кладбище, в общем.

И вот теперь тут была эта тишина и темнота. И я, совсем одна. Никогда не чувствовала себя такой одинокой. Наверное, потому что еще никогда не была отрезана от мира и подобным мне, а теперь я была закрыта от всего близкого мне, пусть не родного, но знакомого и привычного.

А этот Блэквуд не собиралась возвращаться. Может он даже забыл про меня… а что? С его то жизнью это запросто.

Все волнения, вызванные вчерашним, немного стихли. Я уже могла анализировать ситуацию. Я бы даже взялась за составление плана побега, если бы знала этот дом чуть лучше. Я не сомневалась, что сбежать можно. А то!

Тут я начала вспоминать этого… Майкла из Фокс-Ривер… ну может, вы знаете, о ком я. Он там еще помогал своему брату, приговоренному на смерть, сбежать из тюрьмы. Сериал качественный, но длинный и заверченный — просто тягомотина.

В общем, я сидела здесь целую вечность, думая о всякой ерунде. Для меня главным сейчас было не думать о своей участи. А об остальном — сколько угодно. На самом деле, я поняла, что попросту боюсь заснуть. Все же я не настолько доверяла этому… Блэквуду. Ну просто язык не поворачивался теперь его человеком назвать.

Ох, Боже, ну когда же это закончиться…

Этот моральный урод Блэквуд, наверняка, сейчас где-нибудь развлекается. С богатыми так всегда, они времени не наблюдают, когда дело касается услаждения их великой персоны.

Я уже представляла, как этот козел играет где-нибудь в вист, попивает скотч и курит. И все это с фирменной сволочной улыбкой.

Я его ненавидела, ненавидела, ненавидела…

А потом раздалось тихое пиканье. Дверь внизу открылась, дверь внизу закрылась. Никаких шагов. Вообще ничего, кроме тишины. Это меня пугало до дрожи. Словно это было напоминанием… напоминанием того, с кем я имею дело.

А потом открылась уже эта дверь, что вела к лестнице.

Я подняла голову, вглядываясь в темноту. Сукин сын даже не удосужился включить свет.

Наверное, я хотела, что-то сказать. Думала над тем, что ему выдать, пока он стоит на пороге. И это должно было быть чем-нибудь особо резким, острым, грубым… Я бы точно так и сделала, если бы не проклятый галстук во рту, которым я уже готова была позавтракать, пообедать и поужинать.

Хотя… возможно, стоило не торопиться с показушным объявлением войны. Возможно, стоит состроить из себя послушную, смирившуюся, эдакую покоренную вершину. А потом скинуть его к чертям, чтобы посмотреть, как он разобьется в прах.

В общем, это было голубой мечтой, задачей номер один.

К тому же, все что я сейчас могла — пялиться на эту фигуру в дверном проходе. Через пару секунд мужчина переступил порог, на ходу скидывая… по тому как звякнуло, это наверняка была какая-то навороченная кожаная куртка в стиле мачо. А я молча хлопала глазами, смотря как он без слов обходит кровать, а потом падает рядом со мной.

Я аж подскочила. Меня подбросило… от неожиданности.

Казалось, он реально забыл, что оставил меня здесь.

Я промычала что-то бессвязное, и тогда Блэквуд повернул ко мне голову, лежа на спине рядом.

— О… женщина ждет меня в моей постели… чертовски приятно. — Ох, черт, казалось, он реально не соображает. Меня это напугало еще больше его злости и недовольства. — Ты не разговорчива, эйки.

Придурок сам заткнул мне рот. И сам… не помнит?

Ну, слава Господу, он не собирался протягивать ко мне свои грязные руки. Хотя почему-то мне казалось, что до этого не далеко. К тому же… судя по всему, Блэквуд был немного пьян. В смысле, он твердо стоял на ногах, но алкоголь сделал его абсолютно неуправляемым и неадекватным в край.

— Женщина. — Позвал он через несколько секунд. Ну говорю ж — спятил, обращаться ко мне так. — Твоя покорность и безмолвие… как благословение Древних Богов. — Тишина. Я была слишком растеряна и напугана таким его поведением. — От тебя слышать молчание так непривычно. — Слышать молчание! Умора. — Обычно ты яришься как бешеный… непослушный котенок. Знаешь… котята… они такие вездесущие и непослушные. — Боги, он меня действительно пугал. — Однако ты даже это им прощаешь… не знаешь почему? Меня это… интересует в последнее время все чаще. Они чертовски надоедливые… вечно куда-то лезут… а ты им все спускаешь. — Блэквуд, разговаривающий о котятах… клиника. — Никогда не думал, что возьму себе… эйки. За тобой нужен присмотр… м-да. — Мужчина тяжело вздохнул, его голос уже слышался тихим бормотанием. — Эйки… от тебя пахнет моим виски… мне нужен глоток-другой… но в баре ничего не осталось. Все оставшееся на тебе.

Ну все! Скотина! Я не могла терпеть его гадких намеков. Ну от кого угодно, только не от него!

Потому начала дергаться, пытаясь дотянуться до него и вмазать ногой куда-нибудь… где ему будет больнее. А он, скотина самодовольная, лишь рассмеялся быстро вставая с кровати.

— Я думал, ты уже мертва, маленькая женщина. — Тихо посмеивался Блэквуд, обходя кровать, приближаясь ко мне с другой ее стороны. — Покорность — это не про тебя, не так ли? Тише, Шерри-детка, я просто освобожу твой рот. — Поверив ему на слово, я замерла, чувствуя его руки на затылке. И через пару секунду я могла глубоко вздохнуть.

— Не называй меня деткой, Блэквуд-ублюдок! — Выдала я сходу.

— Ты называешь меня Блэквудом, я тебя — деткой. Это честная игра. — Бросил Блэквуд, уходя за дверь, ту, что вела черт знает куда.

Я слышала, как он там копается, явно не собираясь выслушивать мое мнение по поводу «четной игры». А я ведь уже набрала воздуха в грудь, чтобы рассказать о том, как… он ошибается, считая данную позицию истинной.

Когда он не появлялся больше минуты мой гнев чуть стих. Мне даже стало интересно, где он шатался все это время. Конечно, я его спрашивать не собиралась… так, просто любопытство. Возможно, это от того, что все эти часы показались мне тут вечностью. Мне даже казалось, что я становлюсь частью интерьера этой Блэквудовской спальни, что даже пахну так же, как все здесь… ну, не считая виски. И с этим надо что-то делать.

Через пять минут мужчина вернулся. Однако нельзя было что-либо разобрать из-за этой темноты.

— Свет. — Проговорила я неохотно. — Включи свет, Блэквуд.

Мужчина непонятно усмехнулся, проходя к тумбочке рядом с кроватью с его стороны. Он что-то поставил на нее с тихим стуком.