Кендари Блэйк - Девушка из кошмаров

- Что ты о нем знаешь? – спрашивает она.

- Перед тем, как он перешел мне, он принадлежал моему отцу. Я знаю, что он отправляет убитых призраков в другой мир, где они не могут больше нанести вред живым.

Рикка бросает на Томаса быстрый взгляд. Это немного смахивает на выражение типа «загрузить парня».

- Хорошо и плохо. Правильно и неправильно, - она трясет головой. – Этот атаме так не думает, - она вздыхает. – Ты многого не знаешь, поэтому я все тебе расскажу. Ты думаешь, что он открывает дверь между нашим миром и иным, - она удерживает его одной рукой, затем второй.

- Но этот атаме и есть дверь. Его давно открыли, и с тех пор он колеблется между нашим и иным мирами, туда-сюда, туда-сюда.

Я наблюдаю, как колышется влево и вправо рука Рикки.

– Но он никогда не закроется.

- Подожди минутку, - говорю я. – Все неправильно. Ведь призраки не могут вернуться назад через нож, - я смотрю на Томаса. – Не так он действует, - я поднимаю нож со стола и обратно кладу его в сумку.

Рикка наклоняется вперед и хлопает меня по плечу.

– Откуда ты знаешь, как он действует? – спрашивает она. – Но все же. Он действительно не так работает.

Теперь я начинаю понимать, что Томас имел в виду, когда говорил что она немного не в себе.

- Для этого потребуется сильная воля, - продолжает она, - и глубокая связь. Ты сказал, что нож не отправлял Анну в иной мир, но, чтобы найти тебя, она должна была об этом знать и чувствовать.

- Ее зарезали, - взволновано прерывает ее Томас, - после заклинания Чаши Ворожбы Уилл взял нож и зарезал ее, но она не умерла, не исчезла или что-то в этом роде.

Глаза Рикки снова оказываются на рюкзаке.

– Она как-то связана с ним. Для нее он как путеводная звезда, как маяк. Я не знаю, почему другие не могут следовать за ним. Это загадка даже для меня.

Есть что-то странное в том, как она смотрит на нож. Ее взгляд выглядит напряженным, но отрешенным. Раньше я не замечал, что ее глаза были наполнены нечеткими желтыми оттенками ирисов.

- Но, тетушка Рикка, даже если вы и правы, как Томасу поговорить с ней? Как ему понять, чего же она хочет?

На лице расползается широкая, сердечная улыбка. Почти радостная.

– Ты должен сыграть, чтобы стало все более понятным, - говорит она. – Должен разговаривать на языке ее проклятия. Так же, как мы, финны, всегда разговариваем с мертвыми. С помощью саамского бубна [24] Саамский бубен — обязательная принадлежность шаманов, помогавшая им входить в транс и общаться с миром духов. . Твой дед знает, где взять один такой.

- Ты поможешь нам? – спрашиваю я. – Полагаю, для этого нам потребуется помощь финской ведьмы.

- Томаса будет достаточно - отвечает она, но он не выглядит таким уж уверенным.

- Я никогда раньше не пользовался им, - отвечает он. – Даже не знаю, с чего начинать. Было бы лучше, если бы ты помогла нам. Пожалуйста?

Когда Рикка трясет головой, на ее лице проносится тень сожаления. Она больше не смотрит ему в глаза, дыхание становится тяжелее, напряженнее. Нам следует уйти отсюда. Должно быть, все эти вопросы напрягают ее. Собственно говоря, она ответила нам на вопросы и посоветовала с чего начать. Я откидываюсь назад от стола и замечаю, как в комнате что-то определенно проносится; в тот момент я понимаю, насколько холодны мои пальцы и щеки.

Томас тихо, невнятно сыпет причинами, почему это должен быть не он, кто сможет провести ритуал и как он узнает, что делать с саамским бубном, если он ударит им по лицу и что он, в итоге, закончит свой спиритический сеанс с призраком Элвиса. Но Рикка продолжает трясти головой.

Становится холоднее. Или здесь уже было холодно, когда мы пришли. В таком старом месте, должно быть, нет хорошей системы центрального отопления. Или чтобы сэкономить деньги, она его просто отключает.

Наконец, я слышу вздох Рикки. Он не кажется раздраженным. Скорее, в голосе слышится грусть и решительность.

- Иди и возьми мой бубен, - шепчет она. – Он в моей комнате. Висит на стене к северу, - она кивает в сторону небольшого коридора.

Я вижу часть чего-то напоминающего ванную. Должно быть, спальня расположена чуть дальше. Что-то здесь не так, и все из-за того, как она смотрит на атаме.

- Спасибо, тетушка Рикка, - Томас усмехается и встает из-за стола, чтобы отправится за бубном.

Когда я замечаю ее обиженное выражение лица, то вдруг понимаю, в чем тут дело.

- Томас, не надо, - говорю я, отстраняясь от стола, но слишком поздно. Когда я добираюсь до спальни, он уже там, стоит наполовину замершим у стены в северном направлении. Бубен висит там, где и сказала Рикка, он выглядит продолговатой формы, шириной в фут и в два раза длиннее, чем туго натянутая звериная шкура. Глядя прямо на него, Рикка неподвижно сидит в своем деревянном кресле-качалке, ее кожа выглядит серой и жесткой, глаза – впалыми, а зубы выступают через слоеные губы. Она была мертва, по крайней мере, уж год точно.

- Томас, - шепчу я и тянусь ухватить его за руку. Он с криком отбрыкивается и несется стрелой прочь. Я матерюсь себе под нос, хватая бубен со стены, а затем иду за ним. Покидая дом, только теперь я заметил, как он изменился: он был весь покрыт пылью и пятнами грязи, угол дивана погрызли грызуны. Паутина не только завладела углами дома, она также свешивается с осветительной арматуры. Томас продолжает идти, пока не оказывается снаружи, во дворе. Он обхватывает голову руками.

- Эй, - мягко говорю я.

Понятия не имею, что мне еще сказать или сделать. Он поднимает руку в оборонительном жесте, поэтому я отступаю. Он прерывисто дышит, хватая ртом воздух. Кажется, он плачет, но кто винит его за это? Это нормально, что он не хочет сейчас меня видеть. Я оглядываюсь, чтоб посмотреть на дом. Его окружают редкие деревья, а в цветнике теперь ничего нет кроме утрамбованной грязи. Белила на наружной обшивке выглядят такими тусклыми, словно их в спешке смыли акварелью, обнажая вырисовывающиеся черные доски.

- Извини, старина, - говорю я. – Я должен был догадаться. Там были подсказки.

Там были знаки. Я просто не обратил на них внимания или просто истолковал неправильно.

- Все в порядке, - отвечает он, вытирая лицо рукавом. – Рикка никогда бы мне не навредила. Никому. Я просто удивлен, вот и все. Не могу поверить, что Морфан умолчал о ее смерти.

- Может, он тоже не знал об этом.

- Ох, он знал, - отвечает Томас, кивая. Он шмыгает носом и улыбается мне. Его глаза немного покраснели, но теперь с ними все в порядке. Парень быстро оправился от горя. Он направляется назад к Темпо, и я следую за ним.

- Он определенно знал, - громко продолжает Томас. – Знал, но все равно отправил меня сюда. Я убью его! Я точно это сделаю!

- Полегче, - говорю я, когда мы уже сидим в машине, но Томас все еще продолжает бурчать о скорой кончине Морфана.