Карен Монинг - В оковах льда

Я смотрю на Танцора, и он кивает.

И мы идем на крики.

Обшитые гофрированной сталью складские двери распахнуты, чтобы хватило места для двух прицепов, которые можно загружать и разгружать. Заглянуть в здание, где Джайн уничтожает Невидимых, очень просто.

Но сделать так, чтобы тебя при этом не увидели, уже сложнее.

Бетонная погрузочная платформа имеет пять футов в высоту, и мне приходится красться до самого входа. Когда я выглядываю и начинаю располагать на мысленной модели все препятствия, над платформой видны только мои волосы и глаза. Но даже такой маленький кусочек меня на виду у всех заставляет меня чувствовать себя слишком открытой. Иногда рыжие волосы не хуже неоновой вывески. Пепельно-русые сливались бы с фоном, мышиный цвет отлично подошел бы сумрачному рассвету, но мои волосы помогают маскировке разве что на фоне кроваво-красного неба.

Танцор ушел куда-то наверх — закладывать взрывчатку. В такие моменты я жалею, что у меня нет клона, чтобы заниматься крутым делом самой и при этом зависать с ним. Я люблю взрывать. Но моя часть работы заключается в том, чтобы заскочить внутрь, схватить меч и затем вынести нас отсюда.

Я была права насчет того, что Джайну понадобится много помощников на бойне, но он наверняка все время держит при мече охрану.

Словно он может набрать достаточно людей, чтобы защитить его от меня!

У Джайна с собой двадцать человек, все в броне и с автоматами. Они настороже, стоят за входом и наблюдают за каждым шевелением. Ненавижу оружие. Автоматы могут рассыпать такие веера пуль, что от них почти невозможно уклониться.

Вот почему мне нужен отвлекающий маневр. Мне нужно, чтобы большинство народу убралось оттуда раньше, чем я стоп-кадрирую внутрь, врежусь в Джайна и зигзагами оттуда ускачу.

Я смотрю вверх, оглядываю ближайшие крыши. Снайперов там нет. Будь я Джайном, я бы отправила на крыши не меньше шести человек — высматривать меня оттуда. Вот почему я Мега, а он нет.

Я снова смотрю внутрь и вижу свой меч. Раньше, когда я была младше, Ро его иногда у меня забирала. Но когда в истории с Мак все дерьмо полетело на вентилятор, я больше никому не позволяла прикасаться к мечу. Однажды в бою я видела, как Мак перебрасывает свое копье Кэт, чтобы та им воспользовалась. Чуваки, она лучше меня. Я ни за что не буду делиться оружием. Оно как моя вторая кожа. Смотреть не могу, как кто-то другой касается его, держит, использует. Меч мой, а Джайн его забрал, хотя не имел права. Я не почувствую себя самой собой, пока его не верну.

Крики сейчас не такие громкие, потому что в данный момент Джайн не убивает. Его люди выводят Носорога из дверей склада и бросают его на колени, на пол перед боссом.

Джайн заносит руку, взмахивает мечом и старается снести тому голову одним ударом.

Не получается. Я хихикаю.

Размечтался. Я же вижу, что идет не так, раньше, чем это происходит.

— Дурь зеленая, он же сейчас пригнется, — бормочу я.

Носорог дергается и в последнюю секунду пригибается, так что мой меч застревает в одном из его желтоватых рогов.

Я вздыхаю. Джайн вообще думал, зачем этим ребятам рога? Ну, для протыкания тоже, но в основном для того, чтобы защищать черепа и шею.

Носорог в ярости. Он визжит, хрюкает и почти вырывается. Кто-то стреляет в него, потом Джайн и его люди борются, прижимая его обратно к полу.

Джайн долго выдергивает меч из рога и спотыкается, когда у него наконец получается. Кто-то из Невидимых гогочет.

Инспектор восстанавливает равновесие, заносит руку и снова взмахивает мечом.

Я вздрагиваю.

Джайн сильный. Но у Невидимых мышцы, жилы, хрящи и кости расположены в самых неожиданных местах, и отрубить им голову не так просто, как кажется на первый взгляд.

Теперь меч наполовину застрял в толстой шее, Носорог истекает зеленой слизью и визжит, как свинья, колотя короткими руками и ногами, а сотни Невидимых в клетках снова начинают вопить.

Джайн отпиливает ему голову мечом, а меня вот-вот вырвет. Да и его людям это не по душе. Шум оглушает. Носороги испускают высокочастотный визг, маленькие крылатые Феи (из тех, которые заставляют смеяться до смерти) звенят от ярости и ослепительно светятся. В этом свете, когда они пытаются выбраться из своих железных вольеров, видны скользящие Невидимые многоножки, которые извиваются между своими сокамерниками и звучат так, словно несколько тонн гравия прокатывается, грохоча, по металлическим листам. Костлявые тощие призраки мерцают, то становясь плотными, то рассеиваясь, и тонко оглушительно визжат. Шум такой, что я ощущаю вибрацию бетонной эстакады под ладонями.

Джайн наконец добивает Носорога, с которым возился, и поворачивается к одному из своих людей за полотенцем, чтобы вытереть кровь и слизь. Потом оглядывается и мрачно смотрит на клетки. Я грустно хихикаю. Ага, теперь он наверняка научится по-новому ценить мои скоростные услуги! Не так уж просто зайти на склад, набитый обреченными монстрами, и убить их всех. Но каждый, если его выпустить обратно на улицы, наверняка убьет десятки, возможно, сотни или тысячи людей, учитывая, что эти твари бессмертны. Так они и живут. Вопрос тут короткий: мы или они?

Я сверяюсь с мобильником. У меня семь минут до того, как Танцор устроит диверсию. Я бы обошлась одним взрывом, но Танцор хотел разнести несколько мест, чтобы лучше разделить людей Джайна и увеличить наши шансы на успех.

Я не свожу глаз со своего меча. Меня заклинило. Я знаю, но мне плевать. Иногда клинит и на вещах похуже. К примеру, Джо заклинило на Риодане. Фу. Вот что за фигня?

Люди Джайна вывели из клетки всех, кроме крошечных Фей, которые убивают смехом. Теперь они ловят сетками этих маленьких светящихся гарпий и бросают сети на пол перед Джайном. Крошечные прекрасные Феи кричат и грозят кулачками, а Джайн снова и снова машет мечом. И все это становится еще более жутким оттого, что все, кто там находится, включая самого доброго инспектора, беспомощно смеются, сгибаясь пополам, пока один из них не умирает.

Невидимые в клетках ревут и воют.

Я ши -видящая, я чувствую Фей буквально костями, самой своей сутью, и у меня в мозгу есть центр «холодно/горячо», которого нет у других людей.

До Падения Стен, когда Фей в нашем мире было меньше, мое «спайдерменское» чутье было ясным, как маяк, предупреждало, когда кто-то из них подбирался ко мне слишком близко, причем до того, как Феи успевали подойти на действительно опасное расстояние. Но с тех пор как стены упали, их так много вокруг, что моя сигнализация вопит круглосуточно, не замолкая ни на миг. Как и все остальные ши-видящие, которые не хотят сойти с ума — или мечтают хотя бы немного поспать, — я научилась приглушать свое чутье. Иначе действительно можно свихнуться. Дело не только в том, что внешние и внутренние системы сигнализации говорят: «Внимание, рядом Фея!» Моментально следует вспышка чистой ярости, ведущая к настрою убивать, убивать, убивать и делать это немедленно, даже если придется рвать врагов на части голыми руками. С таким ощущением не справиться. Оно слишком сильное. Старшие женщины в аббатстве говорили, что это как самый жуткий, самый кровожадный убойный климакс, гормональная буря чистой убийственной ярости. Не хочу я доживать до климакса. Хватит с меня пубертата.