Холли Блэк - Белая кошка

Отвожу его на занятия, а потом залезаю к Баррону. Вор из меня — что надо: взамен украденного оставляю другое, точно такое же.

Еду домой и бреюсь чище любого щеголя.

Устал до невозможности, засыпаю в четыре и просыпаюсь оттого, что Баррон трясет меня за плечо.

— Соня.

Брат, скрестив руки на груди, усаживается на тот самый ненавистный стул и принимается раскачиваться взад-вперед.

— Давай одевайся, пацан. — В дверях столовой, посасывая зубочистку, стоит Антон.

— Что вы здесь делаете? — стараюсь казаться удивленным.

Иду на кухню и наливаю вчерашний кофе. На вкус — как будто батарейку полизал. Ничего, сойдет.

— Мы едем на вечеринку, — кривится Баррон. — В город. Куча важных шишек, толпы отморозков.

— Филип пролетает, — вставляет Антон. — Захаров внезапно отправил его по какому-то поручению.

Я-то знаю, в чем дело. Антон нервничает или нет? Наверное, Лила послала ему сообщение с телефона Филипа.

— И вы хотите, чтобы я поехал? — Изо всех сил тру глаза.

Антон и Баррон переглядываются.

— Ну да. Мы тебе вроде говорили.

— Слушайте, езжайте, а я лучше займусь домашкой.

Антон забирает у меня из рук кружку и выплевывает зубочистку прямо туда.

— Не глупи. Пацаны вроде тебя должны не о домашке думать, а о вечеринках. Живо наверх, в душ.

Послушно поднимаюсь по лестнице. Горячая вода иголками впивается в кожу, мышцы расслабляются. Все-таки пропустил одного паука — он притаился в уголке и караулит яйца. Намыливаю волосы. Капельки воды застревают в паутине.

Выхожу из душа. Ванная затянута паром, дверь в комнату открыта, и Баррон подает мне полотенце. Не успеваю ни вовремя его накинуть, ни повернуться другим боком.

— Что у тебя с ногой?

Я же без одежды, самое время проверить на амулеты.

— Слушай, я вообще-то голый. Моются обычно без посторонних, ты в курсе?

— Что у тебя с ногой? — Он хватает меня за плечо.

— Порезался. — Цепляюсь за полотенце изо всех сил.

Протискиваюсь в дверь, но в спальне ждет Антон.

— Держим его, — командует брат, и племянник Захарова сбивает меня с ног.

Падаю на кровать. Могло быть и хуже. И тут Баррон, навалившись на меня, прижимает шею локтем.

— Руки прочь!

Полотенце куда-то делось, я воплю и вырываюсь изо всех сил. Страшно и вдобавок стыдно. Антон вытаскивает из заднего кармана нож, из черной ручки с щелчком выпрыгивает лезвие.

— Что у нас тут? — Он тыкает прямо в покрасневшую, воспаленную рану.

Нож впивается в ногу, и мне остается только кричать.

— Умно. — Баррон прячет в карман все, что осталось от трех мокрых красных камешков. — И долго ты морочил нам голову?

Любой, даже самый лучший план может пойти наперекосяк. Вселенная не любит, когда ею пытаются управлять, поэтому нужно уметь импровизировать. Но чтобы план провалился с самого начала?

— Засунь их себе в задницу. — Очень по-детски, но он мой брат — слова вырываются сами собой. — Ну, давайте отдубасьте меня хорошенько, выбейте пару зубов — в самый раз для вечеринки.

— Он все помнит, — качает головой Антон. — Баррон, нам хана. И все благодаря тебе.

Брат чертыхается сквозь зубы.

— Кому ты сказал?

— Я знаю, что мастер. Мастер трансформации! Так что это ты мне скажи, зачем было обманывать!

Переглядываются. Оба явно в бешенстве. Наверное, хотели бы сейчас взять тайм-аут и обсудить ситуацию вдвоем в соседней комнате.

Баррон первый берет себя в руки и присаживается на край кровати.

— Так хотела мама. У тебя очень опасные силы. Она думала, тебе лучше не знать, пока не подрастешь. Когда ты в детстве догадался, попросила стереть память. Так всё и началось.

Оглядываю окровавленные простыни, открытую рану на ноге.

— Так она знает? Обо всем?

— Нет. — Брат качает головой, не обращая внимания на мрачный взгляд Антона. — Мы не хотели, чтобы она волновалась. В тюрьме и так несладко, к тому же из-за отдачи мама эмоционально нестабильна. Но с деньгами было туго еще до ее ареста, ты же знаешь.

Медленно киваю.

— У Филипа появился план. Киллерам платят сразу и много, а если ты надежный киллер и всегда избавляешься от трупов — можно вообще озолотиться. С твоей помощью у нас получилось. — Он как будто хвастается, словно я восхищаться должен их сообразительностью. — Благодаря Антону никто не знал, кто именно совершает убийства.

— И я покорно соглашался? Убивать?

— Ты был еще маленьким, — пожимает плечами брат. — Зачем травмировать ребенка? Мы делали так, что ты обо всем забывал. Пытались защитить…

— А когда ты бил меня ногами? Это за травму не считается? А это? — показываю на окровавленную ногу. — Это ты меня так защищаешь, Баррон?

Он беззвучно открывает рот: на этот раз ничего путного соврать не получается.

— Филип пытался тебя защитить, — вмешивается Антон, — но ты пасть не затыкал. Никаких больше поблажек, пора взрослеть.

Он замолкает, а потом продолжает, но уже не так уверенно:

— В твоем возрасте я знал свое место и не перечил мастерам из знати. Мать вырезала отметины на шее, когда мне было тринадцать, и, пока не исполнилось двадцать, вскрывала их каждый год и насыпала в раны золу. Чтобы хорошо помнил, кто я такой. — Он дотрагивается до белесых шрамов. — Помнил, что боль — лучший учитель.

— Просто скажи, кому ты разболтал, — требует Баррон.

Честного человека нельзя обвести вокруг пальца. Только отчаявшиеся и алчные готовы все бросить ради приманки, ради того, чего они не заслуживают. Многие именно так оправдывают мошенничество, папа в том числе.

— Хочу свою долю. — Я обращаюсь к Антону. — Если уж заработал, сам решу, куда потратить.

— Идет.

— Я сказал соседу по комнате, что мастер. Но не сказал, какой именно.

— И все? И больше ничего? — Антон облегченно вздыхает, а потом принимается хохотать.

Баррон тоже смеется, и вскоре мы уже гогочем втроем, словно я невесть какую шутку отколол.

Шутку, в которую готовы поверить отчаявшиеся и алчные.

— Ну и славно, — наконец успокаивается Антон. — Костюм только надень — не на школьные танцульки идем.

Хромая, подхожу к шкафу, роюсь в рюкзаке, как будто в поисках подходящего наряда. Откладываю в сторону школьную форму, джинсы, достаю чистую белую рубашку.

— Так это была идея Филипа? А ты просто согласился? Не очень на тебя похоже. — Пошатываясь, направляюсь к дверям. Что-то «случайно» задеваю ногой, падаю прямо на Баррона, ловкость рук и никакого мошенничества. — Черт, прости.

— Осторожнее.

Прислоняюсь к косяку и зеваю, прикрывая рот ладонью.

— Ну и?.. Скажешь, так прямо с Филипом и согласился?

— Нечестно, — лицо брата искажает кривая ухмылочка, — что именно тебе достался самый ценный дар, Священный Грааль, а я всего лишь мастер памяти, гожусь, только чтобы подчищать за другими. В быту, конечно, полезно: в школе смухлевать, заставить кого-нибудь позабыть обиду, но по большому счету это ничто. Ты хоть знаешь, сколько мастеров трансформации появилось в мире за последние десять лет? Всего один. И то не факт. Ты родился с потрясающими способностями и даже не смог их оценить.