Галина Долгова - Иллюзия выбора. Шаг

Ого! Вот так как. А я-то наивная думала, что они просто нас отвлечь пытаются, а на деле… Дан на это отреагировал вполне спокойно, видимо зная об условиях, и потянул меня к выходу. С нами отправились дети Повелителя, так сказать, «проводить», но на деле это был конвой.

Через несколько шагов мы снова натолкнулись на давешних леди (ждали они нас что ли?), одна из которых, та самая, снова ринулась к Дану.

— Дан, ну куда же вы? Вы обещали мне все рассказать…

— Я ничего не обещал вам, леди, — хмуро отрезал Дан.

— Успокойся, Фиата, — хмыкнула Вельсана, — и забудь.

— Что? — красавица недоуменно вскинула бровки.

— Познакомься, это Аэлин.

— Мы уже представлены, — отмахнулась эссира.

— А ты еще раз познакомься, — хмыкнул Рамонар, — это теперь наша сестра и Альтера Дантариониэля.

— Что?!! — голос девушки ушел на ультразвук. — Альтера?! Он не мог…

— Как видишь смог, — отрезал Бальсион. — Так что отставь свои притязания. Да и вообще, с чего ты взяла, что Дан выбрал бы тебя?

— Выбрал? — тут уже удивилась я.

— Пойдем, — потянул меня Дан, оставляя всю компанию сзади. — Просто я обещал отцу, что если до тысячелетнего возраста не найду Альтеру, то выберу себе просто жену из эссир и проведу обряд зачатия.

— Тебе еще пятьсот лет оставалось! — почему-то взвилась я.

— Ревнуешь? Да, но выбрать я должен был сейчас, и обручиться тоже… Чтобы сам обряд провести ровно в мое тысячелетие.

— А почему тысячелетие? Ведь эссиры и позже находят свои половинки?

— Так я же не чистокровный, да еще и единственный ребенок. Отец хотел быть уверенным, что я хоть как-то продолжу род, пусть и не с Альтерой. Да и в этом случае он не был уверен, что получиться…

— Понятно… — протянула я, а что тут еще скажешь?

В молчании мы дошли до комнаты, и тут встал вопрос. Если мы не можем ее покидать, то как нам спать? Хотя, по логике эссиров, у нас такой проблемы быть вообще не должно. Но Дан все решил за меня сам. Взяв с кровати одну подушку, он отошел к камину и улегся на ковер. Хм… это означает, что он там собирается спать? Все-таки женщины странные создания. Еще минуту назад я думала, как бы ему намекнуть на раздельное времяпрепровождение, и вот когда он сам ведет себя, как джентльмен, я злюсь. А самое ужасное, я не знала, как попросить его вернуться в кровать. Мне элементарно было страшно. Страшно его реакции на правду, которую он так и не высказал, страшно, что он подумает, что я пришла к нему только потому, что завтра суд, много чего страшно… Не придумав ничего лучше, я подхватила свою подушку, и направилась к нему. Эльф с недоверием и изумлением смотрел, как я укладываюсь рядом, наконец, он не выдержал.

— И что ты делаешь?

— Ложусь спать, — последовал незамедлительный ответ.

— Здесь?

— Да.

— А почему не на кровати?

— Потому что не хочу спать одна, — пробормотала я. Вот тупой! Ну что я ему должна ответить, а?

Дан несколько секунд вглядывался мне в лицо, а потом вздохнул и встал.

— Пойдем, — и протянул мне руку.

Мы улеглись вплотную друг к другу, но не прикасались. Постель оказалась холодной, или это меня начало знобить от всех мыслей, что лезли в голову. Через какое-то время Дан резко повернулся и прижал меня к себе, обняв и обдав макушку дыханием.

— Спи, — приказал он, и сон тут же навалился, чтобы проснуться уже утром.

— Все прибыли, — это были первые слова, которые произнес утром Дан. Еще толком не проснувшись, я пыталась осознать их смысл, но до сонного мозга доходило с трудом. Да и вообще шевелиться было не охота — тепло, уютно, любимый мужчина рядом и нежно обнимает…

— Откуда знаешь?

— Слышал.

— И что? Значит, сегодня все будет? Или дадут гостям отдохнуть?

— Сегодня. Никто не хочет затягивать процесс.

— Понятно… Нам надо вставать?

— Нет. Сегодня нам нельзя выходить из комнаты. Еду тоже будут приносить сюда, так что до вечера нас не побеспокоят.

— До вечера?

— Суд начнется на закате и в полночь должен быть вынесен приговор. Это закон. Решение должно идти от сердца, а это возможно только во время первых проявлений эмоций. Когда включается разум, о честности и справедливости можно забыть…

— Как у вас все сложно, — вздохнула я, сильнее прижимаясь к телу эльфа. Такое простое счастье, и ничего больше не надо.

— А как у вас? Расскажи.

— Ты действительно хочешь знать? — я удивленно заглянула в его темные глаза.

— Да.

Такой простой ответ. И я начала рассказывать. О себе, о своем мире, истории, сказках и легендах, политике, обрядах… Дан не прерывал, а только иногда задавал вопросы. Мы никогда с ним столько не разговаривали, тем более так… по-дружески. И это было здорово. Нам принесли завтрак, но и он не прервал беседы. Потом был обед, после которого Дан снова утянул меня в постель, сказав, что лучше бы сейчас поспать.

День пролетел незаметно, и я с ужасом смотрела на заходящее солнце. Еще час, и все. Почему-то в душе появилась стойкая уверенность, что сегодня в моей жизни решиться что-то важное, и это не банальное жить или умереть. Что-то гораздо более серьезное…

Ужин прошел в молчании, и дело было не в том, что мы за день исчерпали все темы для разговора. Молчание было не тяжелым, давящим, а скорее грустным. Мы надели принесенные серые тоги — ритуальная одежда для суда. Босые, волосы распущены… довольно странная картина.

Дан сел перед камином и уставился в огонь. Похоже, за нами должны прийти с минуты на минуту. Подошла, села рядом. Он даже не пошевелился, не взглянул в мою сторону. Только треск огня в камине…

Стража появилась бесшумно. Только не было никого и раз, стоят четверо эссиров, вежливо давая понять, что пора на выход. Дан легко поднялся, подал мне руку.

Я брела за ним следом, не поднимая головы. Сейчас меня мало интересовал декор дворца. Только легкие шаги идущего слегка впереди эльфа, держащего меня за руку.

Зал суда… Более величественного и прекрасного места я еще не видела. Казалось, мы находились в кратере вулкана или в чаше цветка. Пол, переходящий в стены, а затем в куполообразный потолок, был полностью выплавлен из темного стекла. Чем-то это место напоминало Колизей. Внизу арена, испещренная символами и пентаграммами, а выше располагались ложи. Тридцать три колонны шли по кругу, разных цветов, украшенных драгоценными камнями и рисунками, обозначавшими тридцать три стихии, послушные эссирам. Закрытая темным стеклом, как тонировкой, полностью непрозрачная ложа судий. И в противовес ей прозрачные кабинки для всех подсудимых внизу. Прозрачные камеры с двумя входными дверями: одна в коридор, другая на арену. Нас с Даном тоже разделили. Более того, как только я вошла в эту кабину-камеру, я даже чувствовать его перестала, и это было пугающе-страшно.