Анна Тарасова - Нить судьбы

И быть привязанной к Марку его кровью. Стать по-настоящему его спутницей жизни? Навсегда?

Вот что он имел ввиду, когда утром пообещал никогда больше не оставлять!

Но готова ли она сама к такому варианту? Готова ли стать его гемофагом?

Она посмотрела на священника. Тот напряженно ждал ответа девушки, словно от этого зависело и его будущее тоже.

— И вы готовы сделать меня полу-вампиром? — тихо спросила у него Лина.

Отец Сергий горестно вздохнул и сел на стул рядом, ссутулился, и перевел взгляд на вампира.

— У него нет выхода, радость моя, ведь в том, что с тобой недавно случилось, косвенно виноват именно он.

Лина приготовилась слушать. Мужчинам было, что ей рассказать.

— У тебя на большом пальце есть интересное родимое пятно, моя радость, — и дождавшись согласного кивка Лины, он продолжил, — Такие метки могут ставить только маги — священники, это их отличительный знак. Но заблокировать четвертую в роду да еще и так глубоко, могут лишь немногие…

Лина поднесла к глазам свою руку. Да, это та самая метка, о которой ей говорила Рада. Сейчас крест был бледно-розового цвета и почти не заметен.

— Господин понтифик обратился ко мне еще в прошлом году с вопросом насчет давней и мощной блокировки найденной ткущей, — подхватил отец Сергий, — Я поднял все материалы, что были в наших орденских архивах, и по ним следовало, что с такими менталами наши маги сталкивались нечасто. Запросил у понтифика особые приметы интересующей его женщины и с удивлением узнал, что у вас есть отметина на ладони.

Он чуть нахмурился, вспоминая давние дела.

— Такую вещь ставили за последние пятьдесят лет лишь однажды и делал это я сам. Это я блокировал вас в младенчестве, уважаемая Алина, и крест, который у вас на большом пальце, поставлен с помощью моей магии.

Девушка ахнула. Такой развязки далеких в прошлом событий она не ожидала. Она оглянулась на Марка, но тот лишь кивнул, призывая слушать священника дальше.

— Узнав, что вы стали еще и инициалом уважаемого понтифика… Откровенно говоря, я был крайне удивлен. И когда Марк рассказал мне вчера про ту трагическую историю, в которую вы попали, я понял, что если бы не поставленный мною блок, то вы бы смогли избежать всего этого. Поэтому, скрепя сердце, я согласился с требованием вашего опекуна искупить, таким образом, свою вину.

Лина медленно покачала головой.

— Я не считаю вас виноватым.

Клирик благодарно склонился.

— Я понимаю, но таким считаю себя я сам.

— Но зачем вы меня заклеймили?

— Ваша мать прекрасно знала, кем она является, и так же прекрасно умела считать. Когда вы родились, ее навестил мой предшественник и предложил либо отдать вас на воспитание в один из интернатов Ордена, либо убить младенца. Вы четвертая в роду, ваш талант уникален. Его нужно использовать в полную силу или уничтожить. Но тот, кому вы достанетесь полноценным менталом, станет практически неуязвим и всемогущ, и ваша мать не хуже меня понимала, что этого нельзя допускать. И не собиралась отдавать вас в Орден. Я же был против и убийства. Невинный ребенок — что может быть страшнее его умертвения, — священник покачал головой, предаваясь воспоминаниям, — Я втайне пришел к ней и предложил полностью вас заблокировать, тогда бы вы остались живы. Конечно, был риск, что вы не выдержите постановки арканов, но она на это согласилась. Периодически она приводила вас ко мне и я проверял стабильность блокировки, но потом…видимо, наши пути разошлись, — он развел руками.

— А почему ваш предшественник не мог поставить сам блок на меня? — спросила Лина.

— Он не хотел рисковать, — ответил вместо священника Марк.

— Но я же могла использовать свои способности, — снова перебила их девушка, — Пусть для мелочей, но могла.

— Мне пришлось действовать второпях. О моих намерениях узнали, я уж не знаю как, и времени на полноценную блокировку было очень мало. Я рассказал главе Ордена, что ребенок не выдержал испытаний арканами и попросту умер, предоставил тельце погибшего младенца, похожее на ваше. Мне поверили.

— И я стала обычным человеком… на некоторое время, — задумалась Лина.

— Видимо, в какой-то момент блок начал слабеть под воздействием определенных причин, — пожал плечами отец Сергий, — Но и этого было достаточно, чтобы скрыть вас от магов нашего ордена.

— Подростковый период, — задумчиво произнесла девушка, — Впервые пользоваться способностями я начала именно тогда.

Понтифик встал рядом с Линой.

— Что будет с ее талантом после обряда?

— Печать гемофага это сам по себе сильнейший аркан, она не терпит рядом с собой никаких ментальных и магических способностей, все заклинания уничтожает, а таланты блокирует намертво. Но, опять же повторюсь, ваш инициал — четвертая в роду, а значит, даже Печать ее талант полностью не заглушит. Наверно, — несколько неуверенно произнес священник.

— То есть, вы не уверены? — спросила Лина.

Он покачал головой.

— Гемофагов создавали очень редко, это очень сложное заклинание и не каждый его выдерживал. Из ранее создававшихся гемофагов менталов почти не было, но у всех них талант полностью исчезал после обряда. Правда, четвертых ни разу не запечатывали.

Ей в голову пришла еще одна мысль:

— Отец Сергий, метку инициала можно снять. А метку…

— Печать, — поправил ее священник, — Я понял вас. Честно признаюсь, не знаю. Печать — это тоже аркан, но о том, чтобы его снимали, нет ни в одном источнике. Хотя со вчерашнего вечера, когда ко мне обратился господин понтифик с этим…, хм, приказом, — он усмехнулся и иронически глянул на вампира, — я смог найти не так много материалов по этому поводу.

Лина с опаской повернулась к Марку. Если она больше не будет ткущей…

— Мы можем поговорить наедине?

Священник понимающе кивнул и вышел из комнаты. Марк же настороженно уставился на Лину.

— Я больше не буду ткущей, Марк, — высказала она свое сомнение относительно затеянной им авантюры, — Ты понимаешь, что я стану обычным человеком?

— Не совсем обычным, любовь моя, но я напомню тебе, о чем сказал в первую встречу: мне не нравится твой талант. Мало того, что он слишком редкий и ценный, что делает тебя мишенью для каждого знающего, так еще и ты им пользуешься, когда надо и не надо.

Лина поморщилась. Неужели он до сих пор помнит про тот случай с Дитрихом?

— И если есть возможность навсегда тебя от него избавить — я буду только рад.

Девушка встала со стула, жестко взглянула на понтифика и сложила руки на груди.

— Ты действительно этого хочешь?

— Да, — кивнул высший.

— Получается, что Печать — это навсегда, плюс я перестану, скорее всего, быть менталом. Ты действительно осознаешь это, Марк? — она повторила свой вопрос, — Учитывая, что со мной недавно произошло…