Анна Тарасова - Нить судьбы

— Ты этого боишься, что ли? — заметил вампир.

— И этого тоже, — нехотя согласилась девушка.

Филипп замолчал, следя за дорогой.

Машин было много, час пик. Офисные служащие уже закончили свою работу и на личном транспорте направлялись в сторону своих домов, создавая гигантские, но для Москвы вполне обычные, пробки.

Филипп пару раз резко тормознул, когда его подсекли, ругнулся про себя на французском, свернул в какой-то дворик и медленно поехал мимо жилых домов, срезая дорогу.

— Знаешь, Алин, я тебе скажу одно. Ты имеешь полное право, разумеется, ожидать, что он прикажет тебе убираться. Но, видишь ли, в чем дело… — он резко затормозил, пропуская бродячую собаку, — Марк никогда не пускал в свой дом женщин, с которыми спит. Всегда встречался с ними на других квартирах, снимал для этого отдельные дома. Но свой дом он всегда считает своей крепостью и абы кого туда не зовет. Поэтому, если он для тебя там обустроил комнаты, значит, вряд ли собирается через пару месяцев выгнать.

Девушка виновато глянула на друга и не нашлась что ответить.

В Будапеште шел дождь.

Владимир ненавидел ненастную погоду, поэтому все окна в кабинете были не просто закрыты, но и тщательно завешены шторами.

Настроение господаря было сравни погоде на улице — мрачным и сварливым.

Эстебан, чуть склонившись, протянул ему документ, который только что получил.

— Примерный план событий, по которым Орден предполагает действовать.

Владимир взял бумагу двумя пальцами и бросил на текст быстрый взгляд. Прочитал сверху вниз, затем еще раз пробежался по нему глазами.

— Вы помните нашу договоренность, уважаемый Эстебан?

— Разумеется!

— Тогда почему я вижу тут адрес вашей драгоценной менталки? — недовольно бросил ему господарь.

Наставник Гюнтера недоверчиво поднял бровь и заново перечитал материал. Действительно, в списке зданий значился адрес в Люблино.

Он нахмурился.

— Это не страшно, насколько мне известно, сейчас она проживает у своего опекуна.

— То есть, у понтифика? — язвительно уточнил у него Владимир.

Тот нервно дернул головой, то ли соглашаясь с его словами, то ли отрицая их.

— А если она опять от него уйдет, что тогда?

Эстебану нечего было ответить на это.

— Позаботьтесь, чтобы этот адрес был вычеркнут из списка. И этот, и адрес дома Росси, — Владимир отдал лист бумаги обратно Эстебан, — Я не хочу ни малейшего шанса, что девчонка пострадает.

В резиденции Лина сразу же поднялась к Марку. На людях пара вела себя сдержанно, ничем не показывая своих отношений, но за дверьми кабинета можно было расслабиться, что понтифик и сделал, жадно поцеловав девушку в губы.

Девушка не стала поднимать с ним вечернюю ссору, да и высший уже о ней не вспоминал.

— Есть одно дело, для которого ты нужна.

— Сложное?

— Как сказать. Сейчас все узнаешь.

В дверь постучали.

Вошедший, не дожидаясь разрешения, молча открыл дверь, кивнул головой в приветствии и вошел в кабинет.

— Добрый вечер, Дитрих.

Марк первым протянул ему руку для приветствия. Отношение Лины к Палачу немного изменилось после суда над Ланевским. Она была благодарна Дитриху, пусть и как исполнителю, за то, что тот выполнил наложенное Марком наказание, и таким образом отомстил за нее. Да, может это и выглядело несколько извращенно и неправильно, но девушка даже перестала его бояться. Почти.

Лина молча села в кресло рядом с понтификом и приготовилась слушать.

— Мне нужна твоя помощь, девушка, — голос у мужчины оказался низким и грубым, с чуть заметной хрипотцой, — Точнее, мне нужна помощь твоего дара.

Лина перевела встревоженный взгляд на понтифика, тот лишь сжал ее плечо, заставляя слушать дальше.

— У меня есть родственница, очень дальняя племянница. Единственная, оставшаяся в живых из всего моего рода. Как ты понимаешь, мне она очень дорога. Вчера девочка попала в аварию и весь сегодняшний день провела в реанимации. Даже моя кровь ее не спасает. Врачи говорят, что шансов нет, — он судорожно вздохнул, — Мне нужно знать, действительно ли это так, и если да, то…

— То?

— То я тогда распоряжусь о ее отключении от аппаратуры, — глухо проговорил Палач, опустив голову.

Лина глянула на Марка. Тот, сжав губы, наблюдал за своим другом, искренне ему сочувствуя.

— Ты сможешь помочь? — тихо спросил он у девушки.

— Не знаю, — честно призналась она и уже громче, для Дитриха, проговорила, — Я готова попробовать, но я не знаю, получиться ли.

Дитрих с надеждой глянул на девушку и встал.

— Тогда не стоит откладывать, едем немедленно.

Он стремительно вышел из кабинета. Марк остановил девушку у двери.

— Лина, никакой самодеятельности. Приехали, ты проверила вероятности, сказала итог Дитриху, и уехали. Поняла?

Девушка кивнула головой.

— Никакой самодеятельности! — с угрозой повторил понтифик.

— Да поняла я, поняла! — раздраженно дернула плечом девушка, мысленно готовясь к неприятной работе, — Приехала, проверила, уехала.

— Умница! — он поцеловал девушку в затылок и закрыл за ней дверь кабинета.

В этой больнице Лина уже была. Именно тут зимой она проходила полный медосмотр. Длинные светлые коридоры, медперсонал в голубой униформе, снующий по своим рабочим делам. Первый этаж отдан под приемное отделение и кабинеты консультаций врачей, стационар находился этажами выше, разделенный на отделения. Все как в самой обычной больнице. Если не считать уважительных поклонов в сторону высших, шедших вместе с Алиной.

Многие встречали понтифика и его палача настороженно, но еще больше взглядов получала девушка, пришедшая в эту больницу в такой нестандартной для смертных компании.

Дитрих провел понтифика и его спутницу за собой на третий этаж в отделение реанимации. В нужной палате стояла одна кровать, лежащая на ней молодая девушка, опутанная проводами капельниц и аппаратуры, казалась очень хрупкой и трогательно беспомощной.

К палате уже спешил лечащий врач, смертный. Он поприветствовал Палача, с уважением склонился перед понтификом и с неудовольствием посмотрел на Лину. Если против присутствия понтифика он не смел возражать, то незнакомая смертная, судя по всему далеко не медик, ему категорически не нравилась. Тем более в реанимации, куда доступ посторонним строго запрещен. О чем он сразу же и сообщил посетителям.

— Мы пришли по важному делу, доктор Мамонтов, — вежливо, но категорично ответил Марк, выпроваживая его из палаты, — Нам не нужно мешать.

Лина оглядела девушку. Да, она на самом деле выглядела умирающей: бледная кожа, сухие губы, безжизненный вид. О том, что пациентка еще жива, говорила лишь едва поднимающаяся грудь при вздохе, да мигающая зелеными светодиодами аппаратура.