Дженнифер Арментроу - Опал

Не знаю, что меня разбудило. Жуткий воющий ветер, сопровождавший первую метель в этом году, наконец затих, и в комнате воцарилась тишина. Абсолютное спокойствие. Я перекатилась на бок и удивленно моргнула.

На меня смотрели глаза цвета влажной листвы. Глаза пугающе знакомые, но они были лишь бледным подобием тех, которые я так любила. Доусон.

Стиснув у груди одеяло, я медленно села и убрала с лица спутанные волосы. Наверное, я еще не совсем проснулась, так как совершенно не понимала, почему Доусон, брат-близнец парня, в которого я была сильно, отчаянно и, вполне вероятно, безумно влюблена, сидит на краю моей кровати.

— Эм, все…все в порядке? — Я прочистила горло, но голос все равно был хриплым, словно я пыталась выглядеть сексуально, но однозначно потерпела неудачу.

То, как я сильно кричала, когда мистер Майклс, психически ненормальный парень моей мамы, запер меня в клетке на складе, по-прежнему отражается на моем голосе даже спустя неделю.

Доусон опустил взгляд. Густые, черные как ночь, ресницы веером легли на его высокие угловатые скулы, которые выглядели слишком бледными. Если я хоть что-то понимала, жизнь основательно потрепала Доусона.

Я взглянула на часы. Было около шести часов утра.

— Как ты сюда попал?

— Я вошел сам. Твоей мамы нет дома. — С кем-нибудь другим я бы умерла от страха, но Доусона я не боялась.

— Она попала в снегопад в Винчестере.

Он кивнул. — Я не мог заснуть. Я вообще не сплю.

— Вообще?

— Нет. И Ди с Деймоном обеспокоены этим. — Он просто смотрел на меня, будто хотел заставить понять то, что не мог выразить словами.

Тройняшки — черт побери, все — сгруппировались в ожидании, когда объявится МО, с тех пор как начался обратный отсчет после побега Доусона из их тюрьмы для Лаксенов.

Ди все еще пыталась справиться со смертью своего парня Адама и возвращением любимого брата.

Деймон старался быть с ними ради брата и чтобы приглядывать за всеми. И хоть штурмовики пока не ворвались в их дома, никто из нас не расслаблялся.

Все было слишком легко, что обычно не сулит ничего хорошего. Иногда…иногда я чувствовала, будто на нас расставили ловушку, и мы все дружно движемся прямо к ней.

— И чем ты занимался? — Спросила я.

— Гулял, — ответил он, глядя в окно. — Никогда не думал, что вернусь сюда снова.

То, через что прошел Доусон и что его заставляли делать, было слишком ужасным, чтобы даже думать об этом. Грудь наполнилась глубокой болью.

Я пыталась не думать об этом, потому что стоило лишь задуматься, и я представляла Деймона на его месте, а этого я просто не могла вынести.

Но Доусон…Он так нуждался в ком-то. Я протянула руку, почувствовав пальцами привычную тяжесть обсидианового ожерелья. — Хочешь поговорить об этом?

Он снова покачал головой и спутанные пряди волос частично заслонили его глаза. Они были длиннее, чем у Деймона — кудрявее — и возможно нуждались в стрижке. Доусон и Деймон были идентичными, но в данный момент они были совсем непохожими, и дело не только в прическе.

— Ты мне ее напоминаешь — Бэт.

Я не имела понятия, что на это ответить. Если он любил ее так же сильно, как я люблю Деймона…

— Ты же знаешь, что она жива. Я видела ее.

Взгляд Доусона встретился с моим. В его глубинах таилось море грусти и тайн.

— Знаю, но она уже не та. — Он замолчал, опустив голову. Такая же прядь волос, которая всегда падала на лоб Деймона, скользнула на его лоб. — Ты…любишь моего брата?

У меня заныло в груди от отчаяния в его голосе, словно он никогда не надеялся полюбить снова, не мог даже больше поверить в такую возможность.

— Да.

— Извини.

Я дернулась, потеряв контроль над одеялом и оно скользнуло ниже. — Почему ты должен извиняться?

Доусон поднял голову и устало вздохнул. Потом, двигаясь быстрее, чем он по моему мнению был способен, его пальцы погладили бледно-розовые отметины на моей коже, которые остались на обоих запястьях вследствие борьбы с наручниками.

Я ненавидела эти позорные метки и молилась о дне, когда они окончательно исчезнут. Каждый раз, когда они попадались на глаза, я вспоминала боль, которую причинял оникс, впиваясь в мое тело. Слишком трудно было объяснить маме, от чего пострадал мой голос, не говоря уже о внезапном возвращении Доусона.

Выражение ее лица, когда она увидела Доусона с Деймоном перед снегопадом, было непередаваемым, хотя, кажется, она была рада, что "сбежавший братец" вернулся домой. Но этих "малюток" мне приходилось прятать от нее под рубашками с длинными рукавами. Это срабатывало в холодные месяцы, но я не имела понятия, как стану скрывать это летом.

— У Бет были такие же метки, когда я видел ее, — тихо произнес Доусон, отнимая руку. — У нее очень хорошо удавались побеги, но они всегда ловили ее, и всегда у нее оставались эти отметины. Хотя, обычно, они были вокруг шеи.

К горлу подкатила тошнота и я сглотнула. Вокруг ее шеи? Я бы не могла…

— Тебе…тебе часто приходилось видеть Бет? — Я знала, что им разрешалась по крайней мере одна встреча во время заключения в тюрьме МО.

— Не знаю. Я потерялся во времени. Вначале я еще продолжал за ним следить с помощью людей, которых они ко мне приводили. Я исцелял их и, как правило, если они…выживали, я мог считать дни, пока все не кончалось очередной неудачей. Ровно четыре дня. — Его взгляд вернулся к окну.

Все, что я смогла увидеть сквозь приоткрытые шторы, это ночное небо и покрытые снегом ветви деревьев.

— Они ненавидели, когда все заканчивалось неудачно.

Я могла себе представить. МО — или "Дедал", некая группа, предположительно входящая в состав МО — сделали своей целью использование Лаксенов для того, чтобы люди успешно мутировали. Иногда у них получалось. Иногда нет.

Я наблюдала за Доусоном, пытаясь вспомнить, что Деймон и Ди рассказывали о нем. Доусон был милым, забавным и очаровательным парнем — мужским эквивалентом Ди — и не имел ничего общего со своим братом.

Но этот Доусон был совсем другим: замкнутым и отчужденным. Кроме того, что он отказывался разговаривать с братом, я также знала, что он вообще никому не сказал ни слова, что с ним произошло. Мэттью, их неофициальный телохранитель, считал, что лучше не давить на него.

Доусон даже никому не рассказал, как ему удалось сбежать. Я подозревала, что доктор Майклз — этот лживый крысиный ублюдок — специально втянул нас в бессмысленную погоню в поисках Доусона, чтобы дать себе время покинуть Додж, а потом просто "освободил" Доусона. Только в этом мог быть какой-то смысл.

Другая моя догадка была гораздо более темной и мерзкой.

Доусон посмотрел на свои руки.

— Деймон…Он тоже тебя любит?