Мелисса Круз - Волчий договор

— Для тебя.

— Что это? — спросила она, открывая крышку и заглядывая внутрь.

— Я видел, что кто — то заказывал их, они выглядели хорошо.

Он наблюдал, стоя перед магазином деликатесов, как вышедшие оттуда люди указывают на буханку хлеба и аппетитные пирожные, которые пахли так восхитительно, что почти заставили его сойти с ума.

Тала отломила кусочек печенья.

— Я думал, это называется кремовая слойка, — сказал он. Она засмеялась.

Её нос был в узком круге крема.

Лоусон быстро поцеловал её в нос, а затем ухмыльнулся.

— Я люблю тебя. — Внезапно сказал он.

— Что ты сказал?

Он был удивлен. Он не понял, что говорит вслух, но ее смех разбудил в нем что — то. Он чувствовал, впервые, что они могут сделать это после всего. Прошёл почти год, как они находятся на земле, находятся в безопасности. Эдон научился прощать, а Малкольм, которого, казалось бы, ослабила трансформация, всё ещё растёт. Переход молодого мальчика к жизни надземных не был лёгким, а Лоусон беспокоился, что Малкольм слишком слаб для изменений, тем более, часть его души по — прежнему там. Самый молодой чаще всех болел; его насморк не прекращался, спина болела, а глаза были постоянно сухими.

Но у Лоусона были проблемы и другие: часть волков всё ещё находится в преисподней. Маррок позаботится о них, он надеялся. Так как пять из них вернулись в Хантинг Вэлли, Лоусон продолжал возвращаться в те места, где они появились, чтобы проверить, нет ли там кого — нибудь ещё. Но других свободных волков не было. Возможно, их план провалился.

Он не знал, любил он Талу из — за того, кем она была, или потому что она вселила в него надежду и помогла ему забыть. Но он сказал это. Я люблю тебя.

— Не бери в голову.

Он пожал плечами.

Она посомтрела на него растерянно.

Но это была правда. Он любил ее. Он любил Талу и хотел, чтобы она знала об этом.

Она больше ничего ему не сказала на протяжении всего дня. Она продолжала есть кремовые слойки с серьезным выражением лица, потом они вошли внутрь, и она сделала им ужин, попросив их есть осторожно, с вилками и ножами, как научил их Артур. В прошлом году Тала служила стержнем семьи, держала их всех вместе. Может быть, это было замешательством, может быть, его чувства вытекают из ее решающих значений для их выживания. В некотором смысле, он был рад, что она не ответила. Теперь у него было время подумать о том, что он действительно чувствует.

Они попали в рутину. Рано утром Лоусон, Эдон и Рейф отправились в супермаркет, чтобы подобрать там свои случайные заработки. Тала и Малкольм работали дома — Тала возглавляла работу по дому и приготовление пищи, а Малкольм изучал книги Артура, чтобы попытаться понять масштабы и ограничения их власти в этом новом мире. Волки не были бессмертными; они не награждены этим подарком, но зато они были долгоживущими, быстро исцелялись и были бесконечно сильнее других смертных. Они удивили бригаду строителей тем, как перекидывали друг другу мешки с цементом, которые остальные возили на тачках.

Каждую ночь Лоусон приходил домой и находил там кипящую еду на плите и взволнованного Малкольма, которые рассказывал все удивительные прочтенные новости. Самый младший проводил большую часть своего времени над заклинанием догвудской обороны, которое защитит дом от адских псов.

— Мы вряд ли волшебники, — сказал Эдон, взъерошив волосы Малкольма. Он, казалось, меньше сердился, иногда даже прямо говоря об этом Лоусону, хотя никогда не столь серьёзно. Большую часть времени это были просьбы передать соль за обеденным столом.

Лоусон признался, что надеется, что его брат появится в ближайшее время. Он устал от чувства вины, кроме того, как он сказал Эдону, он оставил портал открытым для любого — другого. Лоусон не был уверен, что Тала избегает его, но они никогда не казались оба одинокими. Это было прекрасно, на в данный момент, так как он вырос, стесняясь своих чувств к ней. После всего, если она чувствует то же самое, сможет ли она сказать что — то? Он пытался выкинуть её из своей головы, но каждый день она была там, застенчиво улыбаясь, в своей поношенной футболке, которая едва касалась её плоского живота, в выцветших джинсах, обтягивающих её стройную фигуру, и тёмные корни начинают показываться под её волосами, выкрашенными в розовый цвет.

Через пару недель Мальком решил, что достаточно хорошо понимает заклинание, чтобы попробовать его.

— Хотя мне понадобиться помощь всех, — предупредил он. Он определил задание для каждого: Эдон должен вырезать руны на входной двери, Рейф должен собрать необходимые травы для смеси, а Тала и Лоусон обмажут ими весь дом, не оставляя пробелов.

Окружение дома смесью из трав, которую создал Мальком, было кропотливой работой, намного труднее, чем ожидал Лоусон. Они начали ночью, когда он вернулся раньше с работы. Солнце только начало заходить, и мерцающий розовый цвет подходил под цвет волос Талы. Лоусон держал огромный чан с дурно пахнущим, дымящимся веществом, пока Тала вычерпывала его и покрывала им землю. Они работали в тишине, по их ощущениям почти несколько часов, пока Тала не сказала, что ей нужен перерыв.

— Конечно. — Сказал Лоусон.

— Может, пройдёмся, разомнём немного ноги?

— Звучит здорово. Я бы воспользовался возможностью уйти подальше от этого запаха.

Они побрели прочь от дома, пройдя несколько кварталов в сумеречной темноте, не произнеся ни слова. Воздух был прохладным, небо ясным. Пару раз рука Лоусона задевала Талу, но она её не отдёрнула. Они не находились так близко друг к другу с тех пор, как она, не так давно, покрасила себе волосы. Второпях у них не было возможности остаться наедине. В конце концов, он не смог больше это вынести, и схватил её за руку и притянул к себе поближе. На мгновение, это было естественно; она упала в его объятья и его губы встретились с её. Он едва успел задаться вопросом о том, ответил ли она, прежде чем она начала целовать его в ответ. На вкус она была как жевательная резинка, сладкая и мягкая.

Она отодвинулась на мгновение. Она посмотрела ему в глаза в темноте.

— Ты помнишь, что ты сказал мне пару недель назад?

— Возможно ли забыть?

— Ты имел в виду это?

Лаусон гладил ее щеку.

— А разве может быть иначе?

— Хорошо, я люблю тебя тоже, — прошептала она.

Он усмехнулся.

— Конечно же, ты любишь.

Напускное высокомерие, но то, что он действительно чувствовал, так это облегчение. И счастье.

Тала рассмеялась.

— Не будь дерзким.

— Замолчи и поцелуй меня снова, — сказал он, проникая своей рукой под её куртку и слои тонких футболок, желая почувствовать её кожу под своей, желая стать даже ближе, чем сейчас. Она поцеловала его в ответ, ему показалось, что это произошло слишком быстро, затем она отпрянула.